Странник. Американская рулетка (СИ)

Но не успела Джоан сдвинуться с места, как раздался быстро нарастающий вой сирены, и откуда-то из-за угла вынырнула мигающая разноцветными огнями, словно новогодняя елка, машина «Скорой помощи». Она въехала колесами на тротуар и, не выключая сирены, остановилась в нескольких шагах от Джоан. Боковые двери распахнулись, из машины выскочили несколько человек в синей униформе. Они хмуро и деловито схватили придурка, который поначалу задергался и завертел головой, но быстро обмяк и позволил занести себя внутрь автомобиля. Он еще что-то кричал, обращаясь к Джоан, но из-за ставшего почти невыносимым воя сирены она не расслышала ни слова и застыла, не в силах пошевелиться.

Несколько мгновений спустя «Скорая помощь» умчалась, взревев напоследок сиреной. Все произошло так быстро, что даже толпа зевак, неизменно собирающаяся в любом месте и по любому самому незначительному поводу, еще не успела образоваться. Несколько остановившихся было прохожих быстро разошлись, поеживаясь на холодном ветру. И только Джоан все никак не могла заставить себя сдвинуться с места, почему-то глубоко потрясенная уведенным. Кто и зачем вызвал эту «Скорую помощь»? За все то время, которое Джоан провела в Нью-Йорке, она ни разу не слышала, чтобы в общем-то безобидных, не нарушающих никаких законов сумасшедших хватали на улице и увозили неведомо куда. Еще несколько минут назад она сама готова была убить отвратительного придурка. Но сейчас, вспоминая его вылезшие из орбит глаза и поразившую ее гримасу смирения на худом лице в тот последний момент, когда эти жуткие санитары запихивали его в машину, она ощущала, что ярость постепенно сменяется острым чувством жалости. Сама не понимая, куда направляется, замерзшая Джоан перешла дорогу и снова остановилась. Из прострации ее вывел звонок, настойчиво прозвучавший в кармане пальто.

– Алло, девочка, как ты там? – голос Виктора с характерным жестким акцентом сейчас показался ей как нельзя более уместным. И сразу накатила волна нежности к этому несносному ворчуну и снобу. – Извини, не мог позвонить раньше: работа проклятая, совсем закрутился. Вчера ты убежала одна, и я волновался. Надеюсь, ты хотя бы сообразила взять такси?

Джоан хотела было заметить, что именно он и виноват в том, что ей пришлось добираться до дома одной, но вместо этого она неожиданно для себя всхлипнула.

– Мне страшно, – прошептала она в трубку, сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. – Ты мог бы приехать прямо сейчас и забрать меня отсюда?

– Ну, детка… сделать это прямо сейчас было бы довольно затруднительно: мне пришлось срочно вылететь в Техас. Я звоню из аэропорта. Через полчаса у меня здесь очень важная встреча. А что случилось? Ты вообще где?

Проклиная себя и за панический испуг, и за неумение сдерживаться, Джоан быстро рассказала Виктору о привязавшемся к ней придурке и о своих страхах. В этот момент ей ужасно хотелось, чтобы Виктор повел себя как настоящий мужчина. Чтобы, наплевав на свою важную работу, примчался к ней хоть из самого Техаса. Но вместо этого Виктор задал ей самым спокойным тоном несколько уточняющих вопросов, а потом заявил, что теперь-то волноваться просто не о чем: ведь психа только что увезли. А куда и почему увезли – это уже не имеет никакого значения.

– Ты, детка, становишься настоящей истеричной кинозвездой. Тебе совершенно нечего бояться. Вчера поздно ночью ты отважно отправилась домой одна, а сегодня паникуешь среди бела дня прямо в центре Манхэттена… – Словно почувствовав, что Джоан вот-вот взорвется, Виктор резко сменил тон. – Солнышко, ты же умничка, совсем уже взрослая девочка, актриса, наконец. Ну что за глупые фантазии?..

Фантазии! Джоан с раздражением подумала: когда мужчина не хочет или ленится помочь, он всегда упрекает женщину и говорит ей, что «это все глупые фантазии». Но даже если он прав, если у нее просто разыгрались нервы, это ли не достаточное основание, чтобы не оставлять ее одну?

– Я думаю, что к вечеру вернусь в Нью-Йорк. Если хочешь, детка, мы можем сходить куда-нибудь...

Временами Джоан просто ненавидела эту его дурацкую манеру разговаривать. Очевидно, Виктору казалось, что, подражая поведению ковбоев из многочисленных вестернов, он перестает быть эмигрантом.

– Ну, не дуйся ты на меня! В качестве компенсации за свое плохое поведение вчера вечером обещаю накормить тебя чем-нибудь вкусненьким в одном замечательном месте. И вообще, я приготовил тебе сюрприз…

Менее всего на свете Джоан хотелось каких-нибудь сюрпризов. Однажды Виктор, загадочно улыбаясь, точно так же пообещал показать ей «одно невероятное место» – и привез на Брайтон-Бич. Ресторан, напоминавший своими огромными зеркалами и позолотой какой-то музей, и действительно оказался совершенно невероятным: ревущая музыка, тяжелая невкусная еда, потные нелепо одетые немолодые люди, прокуренный воздух, с которым не могли справиться мощные кондиционеры... В общем, кошмар, да и только! У нее потом еще несколько дней болели голова и желудок.

Ну и черт с ним! Джоан сунула телефон в карман и, увидев приближавшееся такси, быстро вскинула руку. Сейчас она поедет домой и проведет остаток дня у телевизора, укрывшись пледом. Покупки могут и подождать!

Дома ей стало значительно лучше. Она даже обрадовалась, что не поторопилась с переездом. Сегодня привычная маленькая квартирка показалась ей очень уютной. Переодевшись в старый теплый халатик, Джоан подумала о том, что неплохо бы и перекусить. Ее ленивые размышления о том, что бы такое съесть, прервал телефонный звонок. Если это снова Виктор, то сейчас он услышит все, что она о нем думает! Но оказалось, что звонили из конторы мистера Гринберга. Секретарша тусклым голосом сообщила Джоан, что вылет в понедельник в одиннадцать тридцать утра из аэропорта Нью-Арка. Машина будет ждать ее у подъезда в половине десятого.

Внезапно приняв решение, Джоан перебила секретаршу и попросила соединить ее с мистером Гринбергом. Секретарша, как сломанный автоответчик, оборвала монолог на полуслове и, после небольшой паузы, предложила подождать. Прижав трубку к уху, Джоан слушала какую-то неведомую ей тихую музыку и думала: что, собственно, она собирается сообщить мистеру Гринбергу? Может быть, извиниться и сказать, что она передумала? Но тут музыка оборвалась, и секретарша заявила, что мистер Гринберг сейчас занят, но если Джоан желает, она может оставить для него сообщение. Джоан с облегчением отказалась и уже собралась было отключиться, но успела услышать на другом конце провода изменившийся голос секретарши:

– Мистер Майер! Проходите, пожалуйста, мистер Гринберг ждет вас.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.

ДЖОАН

Вашингтон-Хайтс – совсем не место для прогулок. Особенно в сизый от холодного ветра осенний день. И особенно, если ты молодая красивая женщина. Бродя по улицам, Джоан продрогла до костей, но не могла заставить себя вернуться домой. Еще совсем недавно казавшаяся ей уютным спокойным убежищем квартирка превратилась в опасную ловушку, куда с минуты на минуту мог нагрянуть кто-то, расставивший для нее этот капкан. Самым отвратительным было то, что она совершенно не понимала, чего именно боится. Безумец, которого увезли на машине «Скорой помощи», упоминал фамилию Майера, а потом она случайно узнала о встрече Гринберга с каким-то мистером Майером. Ну и что? Даже если это не простое совпадение, то вполне возможно, что этот самый Майер когда-то чем-то обидел несчастного придурка. Уволил с работы, например. И теперь тот считает Майера исчадием ада... Да таких случаев сколько угодно!

Но, сказала себе Джоан, это все равно не объясняет тот факт, что придурок знал о ее контракте. И уж тем более непонятно, каким образом ему удавалось преследовать ее в течение нескольких дней. Трудно поверить, что псих ее выследил. Она отлично помнит их первую встречу: тогда она уехала на такси, а он с растерянным видом смотрел ей вслед. Могла ли у свихнувшегося бывшего работника мистера Майера быть возможность ознакомиться с информацией, которая касается ее, Джоан? И еще эта «скорая помощь»... Почему они ни с того ни с сего накинулись на спокойно стоящего на улице человека? И одет он был совсем не как нищий. Насколько было известно Джоан, в Нью-Йорке никто не трогает даже вполне определенно сумасшедших – орущих на всю улицу попрошаек. Она вдруг сообразила, что «придурком» назвала его просто так, для себя. Только потому, что он преследовал ее, приставал со своими разговорами. А вообще он был, должно быть, вполне нормальным…