Империя страха

— Заткни хлеборезку, зяблик, — зло проце­дил вор, — не твое дело, бычара, как я буду с братвой тереть.

— Это ты напрасно, — вновь заговорил стар­ший и добавил, обращаясь к кому-то: — Покажи этому некультурному хаму, где у него почки.

Звуки ударов слились в непрерывный поток, казалось, что кто-то изо всех сил лупит по нена­тянутой шкуре старого барабана. Но в ответ не прозвучало ни звука, не считая короткой репли­ки Дегтярева:

— Да разве так бьют? Вам бы у мусоров по­стажироваться... — Голос затих так же внезапно, как и появился, сменившийся новой серией по­боев.

Затем все прекратилось и на какое-то время воцарилась полная тишина — динамики тихо потрескивали, ловя редкие помехи в эфире.

Наконец вновь заговорил старший:

— Смотрите, не убейте их. Вон уркаган уже отъехал. Кончать их можно будет только после того, как найдем цепочку.

Неожиданно, без всякого вступления, он резко сменил тему:

— Что-то Андрона долго нет. Кто на улице?

Все тот же незнакомый голос — по-видимо­му, в доме были только эти двое, не считая Ива­ныча с Гвоздиком, — охотно отозвался:

— Олег на воротах да Шурик с Молотком в кустах за крыльцом. Могу позвонить Андрону на мобилку.

— Я уже звонил, — устало произнес стар­ший, — он оставил телефон в квартире, так что приходится только ждать.

Выключив приемник, Лямзин какое-то вре­мя сидел без движений, уставившись невидя­щим взором в непроглядную тьму. Со стороны могло показаться, что мужчина заснул. Однако это было просто иллюзией — Антон обдумывал план предстоящей операции.

Наконец приняв решение, он посмотрел на девушку и спросил:

— Маша, мне нужна твоя помощь, но это может быть не только жутко, но и опасно. Что ты скажешь?

Поразмыслив несколько секунд, Маша мед­ленно произнесла, буквально цедя каждое слово:

— Я согласна, но... боюсь.

—Ладно, — сказал Лямзин, — поехали, но только в случае чего — сразу падай и не вставай до тех пор, пока я тебя не позову.

Согласно кивнув, она прижалась к его щеке влажными губами, в следующую секунду скло­нив голову на его широкую грудь.

Проведя рукой по гладким, шелковистым волосам подруги, Антон протяжно вздохнул:

— Э-эх! Ничего, все будет хорошо, вот толь­ко парней выручим, и... все будет хорошо, — по­вторил он, поворачивая ключ в замке зажига­ния.

Мотор послушно затарахтел, и машина пла­вно тронулась с места, освещая дорогу яркими галогеновыми фарами.

Глава 12

Когда «Мерседес» замер перед металличес­кими воротами аникеевской дачи, из калитки показалась настороженная физиономия одного из бандитов, оставленного старшим в качестве привратника; его белобрысая голова выделялась светлым пятном на темном фоне калитки.

Лямзин опасался раньше времени выдать себя, поэтому надвинул на глаза плоский картуз, принадлежащий брошенному в кустах Андрону. Но майору этого показалось мало, и он власт­ным жестом привлек к себе Машу, слившись с нею в протяжном поцелуе.

Охранник, ослепленный ярким светом, смог рассмотреть лишь смутные очертания двух, склонившихся друг к другу фигур, при этом он не видел лица сидящего за рулем мужчины, а смог различить лишь козырек кепки, выгляды­вающий из-за белокурой головки девушки. По­дойдя к машине со стороны пассажирской две­ри, парень тихонечко постучал в стекло.

Не отрываясь от мягких, податливых губ по­други, Антон нащупал левой рукой кнопку управления стеклоподъемников и приоткрыл окно — ровно настолько, чтобы белобрысый смог просунуть голову.

Бандит не преминул воспользоваться предо­ставленной возможностью и заглянул внутрь са­лона, сказав:

— Ну ты даешь, Андрон, — в его голосе по­слышались неприкрытые нотки восхищения и некоторой зависти, — третьим возьмете?

— Первым будешь, — угрожающим шепо­том процедил майор, глядя в изумленные глаза «привратника».

Обнаружив досадную ошибку, тот на какой-то миг опешил, не в силах вымолвить ни слова.

А Лямзин уже вытащил из-за спины блон­динки руку с зажатым в ней пистолетом — темный цилиндр глушителя был направлен в лицо неприятелю.

— Ты чего?.. — испуганным голосом протя­нул белобрысый, глядя как зачарованный в ма­ленькое черное отверстие ствола.

— Ничего, — просто ответил Антон и в ту же секунду нажал на спуск.

Вместо обычного звука выстрела раздался лишь сухой щелчок ударного механизма, за ко­торым последовала яркая вспышка.

Майору показалось, что он отчетливо слы­шал хруст проломленного черепа — пуля вошла как раз между густых бровей и застряла в ко­жаной обивке салона, выломав кусок затылка вместе с кровавой кашей мозгового вещества.

Голова бандита сперва откинулась назад, ударившись в потолок, а затем безвольно упала на плечо обворожительной красотки, перепач­кав ее белокурые локоны темно-бурой кровью.

Маша едва сдержалась, чтобы не завопить во все горло, но Лямзин крепко, до боли в суставе, сжал ее тонкое запястье, выразительно сказав:

— Тихо! Все будет хорошо!

Вместо ответа она лишь шумно выдохнула, торопливо закивав очаровательной головкой.

Отпустив руку девушки, Антон перегнулся через сиденье и уперся ладонью в окровавлен­ный лоб белобрысого — без особых усилий ему удалось вытолкнуть из салона остывающий труп. После этого майор вышел из машины и, обогнув капот, оттащил тело в кусты. Проделав все это с невероятным проворством, он заглянул в приоткрытую калитку.

Внешне все выглядело спокойно, но Лямзин знал, что где-то здесь прячутся еще двое гангс­теров, которые могли наблюдать за въездом во двор. Благо, что они позаботились выключить фонарь, и теперь прилегающая к дому террито­рия была погружена в абсолютный мрак, усили­вающийся монотонно идущим дождем.

Глубже надвинув на глаза позаимствован­ную кепку, Антон подошел к воротам и нето­ропливо отодвинул массивный засов.

В эту секунду комитетчику казалось, что за ним наблюдают две пары внимательных глаз, поймав его широкоплечую фигуру в перекрестье пистолетных прицелов.

Когда Лямзин распахивал массивные створ­ки железных ворот, его ладони сильно вспотели, а по телу пробежала нервная дрожь. Но со сто­роны все выглядело более чем обыденно — зна­ющий свое дело человек просто занимался при­вычной работой.

Погасив фары и оставив одни габаритные огни, майор ввел «Мерседес» во двор. Двигатель послушно заглох, и парочка вышла под дождь, направляясь к невысокому крыльцу.

Прежде чем войти в дом, Антон склонился к уху подруги и прошептал:

— Не забудь: в случае заварухи сразу падай на пол и лежи, пока я тебя не окликну.

Не проронив ни слова, девушка покорно склонила голову и решительно взялась за двер­ную ручку. Через секунду они оказались в зна­комом интерьере прихожей с затухающим ками­ном.

Здесь их никто не ждал — приглушенные звуки раздавались из дальней комнаты, считав­шейся до недавнего времени спальней, но пре­вращенной незваными посетителями в жуткова­тую камеру пыток.

Сквозь узкую щель неплотно затворенной двери Лямзин увидел своих приятелей. Их за­пястья были схвачены стальными браслетами, продетыми через трубу парового отопления. Внешность вора, а особенно каскадера, застави­ла Антона содрогнуться.

Гвоздик, сидя на корточках, пытался изо­бразить на припухшем от побоев лице непре­клонную дерзость, но вместо этого у него полу­чалась лишь гримаса жалкого отчаяния.

Иваныч же, при всем своем желании, не смог бы выдавить из себя даже этого — лиловые распухшие губы свешивались на залитый кро­вью подбородок, сквозь сплошной синяк на мир взирали маленькие черные точечки, еще недав­но называемые глазами, а нос стал походить на громадную картошку, к тому же явно съехавшую набок.

Спиной ко входу и лицом к жертвам стоял тип, отдаленно напоминающий базарного мяс­ника с бритым, заплывшим жиром затылком и короткой дубинкой в волосатой руке.

Второй — по-видимому, старший — сидел на кровати вполоборота, откинувшись спиной на мягкие подушки и положив на чистую по­стель ногу в грязном ботинке. Его яйцеобразная голова мерно раскачивалась из стороны в сторо­ну, тряся редкими кудряшками.