Империя страха

Углубившись в редкий лесок, Лямзин оста­новился, медленно обернувшись к спутникам, — в его руке был зажат пистолет, из которого он не­давно застрелил подельника громилы.

Наведя ствол в грудь Дачника, майор загово­рил:

— Мы дадим тебе шанс остаться в жи­вых... — он сделал многозначительную паузу, давая возможность Дачнику вникнуть в смысл

сказанного, — если ты, конечно, скажешь, кто вас послал и откуда стало известно про цепочку. Часто заморгав короткими ресницами, гро­мила, ни на секунду не задумавшись, торопливо выпалил:

— Послал нас Федя Жбан, но откуда он про все пронюхал, да и какая ценность в этой це­пи — я не знаю, честное слово.

— А кто он такой, этот Жбан? — в свою оче­редь спросил комитетчик.

Глядя в глаза Антону, Дачник так же быстро выложил:

— Пахан сибирской группировки.

Криво ухмыльнувшись, Лямзин с сарказмом процедил;

— Ты смотри, уже, оказывается, и такая есть, а я и не знал. Ну да ладно, — встрепенулся он, — будем считать, что я тебе поверил, но что делать с тобой дальше?

Изобразив на лице искреннее удивление, де­тина переспросил:

— Как это что делать? Ведь вы сказали, что отпустите меня, если я во всем расколюсь...

Оборвав собеседника на полуслове, майор небрежно качнул стволом и глубокомысленно изрек:

— Я помню о своих обещаниях и поэтому предложу на выбор два варианта: первый — это пристрелить тебя сейчас же, второй — несколь­ко помягче; что ты предпочитаешь?

— А что значит помягче? — детина тупо ус­тавился на противника, при этом его лицо пере­косило от страха, который он изо всех сил пы­тался скрыть.

Достав из рукоятки пистолета обойму, Антон опустил ее в карман куртки и протянул оружие здоровяку:

— Держи.

— Зачем? — не понял тот.

— Бери, тебе говорят! — угрожающе проце­дил Чижов.

Дачник покорно взял пистолет и недоумен­но повертел его в руках — в эту секунду он похо­дил на несмышленого мальчугана дошкольного возраста, которому дали игрушку, а как ей поль­зоваться — не объяснили.

В ту же секунду Лямзин извлек из кармана чистый носовой платок и бережно отобрал у Дачника ствол, стараясь не касаться собствен­ными пальцами металлических поверхностей. Пряча «пээм» в карман, он довольно изрек:

— Это и есть второй вариант. Через пару ча­сиков мы подбросим ствол в ближайшее отделе­ние милиции, сопроводив его подробным объ­яснением, из которого будет ясно, что хозяин отпечатавшихся на пушке пальчиков и есть убий­ца, застреливший в номере гостиницы «Салют» какого-то неизвестного субъекта. — Лицо майо­ра озарила радостная улыбка, и он озорно под­мигнул «монстру»: — Короче говоря, у тебя есть пара часов, чтобы смыться из города. Будь здо­ров.

Антон неспешно зашагал в сторону поджи­давшей их машины, увлекая за собой каскадера.

До слуха ошарашенного Дачника донесся звук взревевшего мотора, который начал мед­ленно растворяться в сыром вечернем воздухе,

пока громилу не окружила вязкая тишина осен­него леса.

По дороге домой троица сменила еще две машины, пока, наконец, не достигла пределов аникеевской дачи.

Первым переступил порог Антон, несколько удивленный тем, что дом погружен в абсолют­ный мрак. Пройдя в комнату, в которой обычно спала подруга, он зажег свет и едва ли не вскрик­нул от удивления — кровать была застелена тя­желым покрывалом, но на ней никого не было.

— Маша! — громко позвал Лямзин, прислу­шиваясь к гулкому эху, прокатившемуся по ком­натам особняка. — Маша, ты где?! — еще громче выкрикнул он и бросился обшаривать комнаты.

Все вещи Маши были на месте — даже ее дамская сумочка, — не было только самой хо­зяйки этих вещей.

И тут майора окликнул Чижов, стоящий в углу ярко освещенной гостиной:

— Антон, иди сюда.

Когда комитетчик приблизился к каскадеру, за спиной которого в оцепенении замер Дегтя­рев, ему в глаза бросилось некое несоответствие обстановки — чего-то в комнате явно недоста­вало, но чего? И тут он понял.

На светлых обоях проступило прямоуголь­ное пятно пыли, резко контрастирующее с ве­селенькими узорами стен. Раньше этого пятна никто не замечал, потому что на его месте висе­ла картина, та самая — со старенькой церквуш­кой и молодым дубом, картина, с которой все и началось, но без которой ничего нельзя было за­кончить...

Глава 11

Маша ощутила легкий толчок в спину и, чтобы не. упасть, была вынуждена сделать, не­сколько шагов — она почувствовала, как ее ко­ленки уперлись во что-то мягкое. Тут же послы­шался властный голос одного из сопровождаю­щих:

— Сними с нее повязку, — произнес тот гус­тым, рокочущим басом.

В ту же секунду девушка уловила легкое прикосновение сильных пальцев к ее голове и обнаружила, что кусок плотной ткани, еще

се­кунду назад закрывающий глаза, исчез в карма­не долговязого брюнета с вытянутым желтушно-бледным лицом и близко посаженными глазка­ми. Блондинка тут же окрестила его про себя Дылдой.

Второй — плотный, но не толстый мужи­чонка в дорогом твидовом пиджаке и шелковой сорочке, из-под ворота которой выглядывала массивная золотая цепь, — вольготно располо­жился в кожаном кресле, устало прикрыв мор­щинистые веки. Всем своим видом он старался подчеркнуть собственную значимость, но и без того было ясно, что он занимает главенствую­щее положение в этом дуэте.

Осмотревшись по сторонам, Маша обнару­жила, что находится в просторной, дорого и со вкусом обставленной квартире. Но кто хозяин этой квартиры, в каком районе Москвы она на­ходится и зачем.им понадобился весь этот цирк с похищением, девушка никак не могла взять в толк.

Как будто догадавшись о смятении в белоку­рой очаровательной головке пленницы, крепыш, выдавив из себя жалкое подобие друже­любной улыбки, сказал:

— Маша, так, кажется, вас зовут? — Не до­жидаясь ответа, он продолжил: — Можете на­прасно не беспокоиться — с вами решительно ничего не случится, если ваш приятель, конеч­но, будет вести себя примерно.

Стараясь сохранять на лице абсолютное спо­койствие, девушка охотно отозвалась:

— А я и не волнуюсь. Просто хотелось бы получить хоть какие-нибудь объяснения. Между прочим, — она кокетливо поджала губки, — крайне неприлично беседовать с дамой, не на­звав собственного имени.

На этот раз господинчик искренне заулы­бался, довольный столь учтивым обращением, и произнес:

— Можете называть меня Васей, а его, — толстый палец ткнул в грудь долговязого това­рища, — Петей или как вам будет угодно. Сегод­ня мы будем отзываться на любые имена.

— Пусть будет Вася и Петя, — охотно согла­силась девушка, откидываясь на мягкую спинку дивана, — а как вы собираетесь сообщить Анто­ну о моем похищении? Телефона ведь на даче нет.

Крепыш так и сиял от переполнявшего его душу превосходства над ней, вслух же он заме­тил: .

— Это даже проще, чем вы можете себе представить. — Он сделал короткую паузу, потя­нувшись к картонной коробке с толстыми сига­рами. — Я сейчас отправлюсь к вашему прияте­лю и лично извещу его обо всем, выдвинув кое-какие требования.

Маша смерила собеседника испытующим взглядом, как будто хотела убедиться в крепости его плотно сбитого тела, и произнесла, вложив в интонацию ироничную любезность ядовитой кобры:.

— Вы считаете себя бессмертным? Или у вас имеются запасные конечности, — она изде­валась над похитителем и не стремилась это скрыть, — потому что эти вам наверняка пере­ломают?

Мужчина улыбнулся — слишком ласково, чтобы улыбка была и в самом деле искренней, и сказал — слишком снисходительно, чтобы это могло быть правдой:

— Я нисколько не боюсь ваших товари­щей. — Он замолчал, поднося зажженную спич­ку к сигаре, при этом его пальцы едва заметно подрагивали. — Вы, как мне кажется, явно не­дооцениваете собственные прелести. Ну какой самец решится пожертвовать этим миловидным личиком, этими стройными ножками и столь роскошным бюстом ради никчемной позоло­ченной цепочки, которой грош цена в базарный день. И поверьте, что я смогу убедить вашего дружка не делать лишних движений, потому как все в этом мире призрачно и зыбко — в том чи­сле и женская красота.