Я не Байрон (СИ)

Как и поступают все теле-комментаторши, выступая здесь на радио Свобода:

- Главный для них учитель, редактор, гл. редактор, но никогда:

- Слушатель. - Они так и продолжают, как в школе стоять у учительского стола и говорить лицом к залу, но говорят:

- Учителю. - Школьной доске, хоть мелу, но не этим олухам, несмотря на предсказание Пушкина:

- Партер и кресла - всё кипит.

И сколько ни приукрашивай жизнь и ее производные, но пока слушатель на последнем месте - ничего красивого не будет.

Говорил в этой передаче Итоги также художник Вадим Кругликов вот он, действительно, приукрасил жизнь, сделав её правдой, рассказал, как он уехал из России с любовью в другую страну, вышло в Израиль.

- Так как, - сказал он, - наполовину я еврей, а не таукитянин.

Может быть, и я еврей в какой-то своей части? Тоже бы уехать куда-нибудь. Но это вряд ли, дальше татарина не потяну.

Вадим Кругликов очень точно рассказал о военных ситуациях здесь в России, как-то:

- Человек стоит в метро, когда надо идти.

В магазин нельзя выйти без страха, что произойдет какое-то ЧП. Например, раз нечаянно задел хвостом рыбы за икроножную мышцу впереди стоящей дамы, так она попросила мужа, выйдя на улицу, вступить со мной в драку. Далее, постоянно почти кто-то лезет вперед без очереди. Если продавщицы долго нет, и вы стоите один - начинается мандраж:

- Сейчас кто-то подойдет и попросит взять вперед меня хотя бы пирожок, а к нему, естественно, еще чего-нибудь.

Продавщицы вечно рявкают, как первые дамы на деревне, а:

- Покупателей много, а я одна.

Стрессы идут по любым элементарным поводам, как будто им здесь, в России, мёдом намазано.

В Израиле, художника Кругликова перестало раздражать то, что здесь очень действует на нервы:

- Покупательница перебирает и разбирает свои пакеты у кассы, как будто стоит у этой кассы одна.

Не вызывает даже очень уж большого недовольства, что листья на деревьях не совсем те, которые хотелось бы видеть: то слишком твердые - убить можно таким листом, то слишком узкие и длинные, как сабли, но!

Но человек здесь принят. Принят на равных и с этими деревьями, и с другими магазинами и даже:

- Вполне выносимой жарой.

Вот сейчас здесь такая жара установилась, что подчиняется прогнозу погоды только на один день, дальше нет, опять за своё:

- Опять жара, - несмотря на то, что по телевизору обещали два дня передышки, а не один.

Не зря, значит, раньше люди бились за земли, за землю Израиля, например, ибо там:

- Не просто тепло, и там яблоки, как в Ташкенте, а там:

- Хорошо тепло.

Здесь я боюсь выходить из дома, какая-нибудь вредная мелочь обязательно произойдет. Если куплю очень, очень, очень свежуют рыбу, то дома она обязательно окажется с уже отходящими от мяса ребрами, если не посмотрев, сколько времени, пойду в магазин, то не ходи к гадалке он будет на обеде, более того, молока в нем не будет, хотя всегда было. Выясняется:

- Вот как только я немного приучился ходить в этот магазин топленое молоко в него возить перестали: начальство так решило. Видимо, мало кто его берет.

- Я к болгарам уезжаю в Будапешт, - как посоветовал сам себе Владимир Высоцкий.

В России, как сказал Бродский:

- Только листья в большинстве.

В большинстве тех, кто вас приветствует, как Вадима Кругликова в Израиле:

- С радостью.

А как можно приукрасить соцреализм? Только одним способом:

- Воспроизвести его.

------------------

Со второго или третьего раза понял, что имели в виду, когда сказали:

- Не с нас начинайте, а с Иисуса Христа. - С первого взгляда, всё наоборот:

- Ничего общего.

Имелось, значит, в виду, что и то, и другое - Утопия! Как вера недостижима, так и коммунизм. - Но!

Но в том-то и дело, что всё именно:

- Наоборот.

Коммунизм - идея, к которой надо стремиться, чтобы быть лучше, в том смысле, что:

- Себе ничего, а власти всё, что даст - на том и спасибо.

Так сказать, по потребности, которые надо в себе побеждать.

Иисус Христос сказал, чтобы:

- Поверили в Правду. - В видимую правду, хотя, может быть, и вооруженным взглядом. Не обязательно в то, что будет, но в то уже Есть!

Например, все видят очевидно, что любой Текст - это Театр, ибо не может он быть прочитан без актера, которым в книге является Читатель во всех ролях. И следовательно, мир состоит из двух частей:

- Сцены и Зрительного Зала.

Нет! мы будем смотреть не так, субъективно, а наоборот, объективно, что Текст существует независимо от Человека. И, следовательно, никакого деления на две части не существует, и значит:

- Мир не театр, и люди в нем не актеры, а простые смертные, которые ничего не могут решать сами, и значит - суть рабы.

Тогда как очевидно, что всё наоборот:

- Какая объективность в том, глядя на текст, надо считать его существующим независимо от этого взгляда? - Очевидно, что без человека - не может быть и текста.

Почему фарисеи - как и коммунисты - настаивали на объективности текста? Только по одной причине:

- В присутствии Человека Текст меняется!

Меняется смысл предложения!

Можно, что угодно говорить вообще: субъективное объективно, или, наоборот, объективное субъективно, - но!

Но при анализе конкретного текста нельзя отвергать очевидное, как невозможное. Что и сделали умные исследователи Бонди в Воображаемом Разговоре с Александром 1 - Пушкина, и Аникст в Двух Веронцах Шекспира.

Оба очевидное признали, как то, чего Не Может Быть. И только по одной причине, по их мнению:

- Читатель - не Герой, читаемого им Романа. - Или, что тоже самое:

- Текст существует объективно и независимо от Хомо Сапиенса.

Пушкин начинает свой текст сразу объявляя, кто есть кто:

- Когда б я был царь!

Очевидно, что написано: Пушнин в роли Царя.

Нет! исследователь это не принимает, так как этого не может быть, не встречается и никогда не встречалось в его личной жизни. Объективно всегда:

- Царь - это царь, а Пушкин - это Пушкин.

Точно также поступил и Аникст:

- Итальянский лес в подлиннике никак не может стать Шервудским, и Шекспир ошибся по молодости лет, изобразив его в Двух Веронцах, путешествующих по Италии, тем более по суше аки по морю.

Но в том-то и дело, что Правда прямо перед нами. Она уже существует. Очевидная Посылка:

- Читатель имеет право стать Героем Романа. - И более того:

- Автором Романа.

В этом и есть смысл самого романа, художественного произведения.

Тогда как соцреализм ругает этим термином:

- Художественное произведение, - Библию, - как выдумку только Сознания, но Бытие здесь ни при чем.

Можно спорить о философии на ее абстрактном уровне, но при встрече с конкретностью, с Текстом - нелепо отрицать его существование.

Пушкин сразу, и безо всяких доказательств вводит своё право писателя:

- Когда б я был царь.

Что значит - нельзя? Когда это уже сделано. Сделано - значит можно.

- Ну, это он выдумал, - можно возразить.

Так мы и рассматриваем Выдумку - Текст. В самом тексте нет противоречий, что Пушкин выступает в роли Царя, а Царь в роли Пушкина. Эта мистификация постоянно делается в пьесах Шекспира.

Несмотря на это исследователь - С.М. Бонди - считает, что Пушкин не может разговаривать на равных царем. Замечание верное, так как простое. Но дальше тпру. Вывод, что, значит, в этот момент разговора Пушкин был в роли царя, поэтому и сказал, естественно Царю в роли Пушкина: