Маргарита и Мастер (СИ)

Annotation

Роман полностью.

Буров Владимир Борисович

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Глава 61

Глава 62

Глава 63

Глава 64

Глава 65

Глава 66

Глава 67

Глава 68

Глава 69

Глава 70

Глава 71

Глава 72

Глава 73

Глава 74

Глава 75

Глава 76

Глава 77

Глава 78

Глава 79

Глава 80

Глава 81

Глава 82

Буров Владимир Борисович

Маргарита и Мастер

ММ - Мастер и Маргарита - 2,

или

Маргарита и Мастер

Глава 1

Место Встречи - изменить? Нельзя!

Да-а, когда это было? Нисан помню, число нет. Зачем распинать людей весной, когда старикам хочется играть, а детям мечтать о жизни?

Смысл только один:

- После смерти:

- Всё только начинается. - Из чего следует, что гробовщик Адриян Прохоров не только чуть не проспал похороны купчихи Трюхиной, но, что еще важнее:

- Полностью проспал свои собственные похороны, - и очутился на том свете, как будто просто так:

- Взял и пришел, - ибо:

- А хоронить-то некому, если гробовщик сам умер раньше времени. - Более того, раньше даже своих похорон.

Так бывает? Очевидно, что да, если Пушкин послал нам уведомление об этом. О чем? О том, что живем мы, как и Германн в:

- Семнадцатому нумере Обуховской больницы.

Только не надо категорически путать ее с сумасшедшим домом, ибо переводится это место, Земля, как место, где:

- Проходит Их - Хомо Сапиенсов - Ини-ци-а-ци-я-я-я.

Ну, и значится, видим, как на бульваре мечутся двое в поисках чего-нибудь холодненького.

- Пиво есть?

- Пиво теплое.

- Но без хлорки?

- Хлорка перебивается пивом, поэтому узнать нельзя. Тем более, пиво только в бутылках.

- Почему?

- Вам надо разбавленное, что ли?

- Не хотелось бы.

- Есть пару бутылок чешского. В холодильнике.

- Давайте!

- Вы хотя бы слышали когда-нибудь, скока такое пиво стоит?

- Ну, две цены, наверное, - сказал один.

- Много, я считаю, полторы достаточно, - сказал второй.

- Если денег мало, берите одну в виде холодной, другую, как теплую.

- Нет, нет, в такую жару теплое не пьют, - сказал первый, которого звали ММ - Михаил Маленький.

- Тем более, если я буду пить холодное, он, естественно теплое не захочет, - сказал второй, его звали Германн Майор.

Вот именно так Германн - с двумя НН, как в Пиковой Даме, что должно, видимо, было означать такую степень серьезности, что, нет:

- Не обязательно с ума сойду на 101 километр или в Кащенко, а:

- Трагедия произойдет обязательно. - Как в данном случае:

- Даже из-за пива, - если оно недостаточно комфортабельно охлаждено.

Майор - потому что любимой его фразой, с которой он начинал каждое свое выступление на заседаниях Союза была:

- Зажирели вы здесь, на вольном-то поселении. - И иногда добавлял, если был очень рассержен:

- А Зона не далеко, - и некоторые особо чувствительные дамочки действительно падали в обморок. - И тогда он мрачно добавлял - это было, правда, когда он был председателем Союза - что бывало не каждый год:

- Держать строй!

И это всё несмотря на то, что фамилия Майор - была настоящая.

- А эта, как ее, знаменитая апельсиновая-то есть хоть? - спросил он.

- Была, - ответила буфетчица, - да кончилась.

- Давно?

- Лет тридцать назад, кажется. Теперь тоже есть, но тока фанта.

- Нет, она слишком сладкая, а у меня подозревают диабет.

- Что значит, подозревают? Взяли бы да проверили.

- Боюсь. И знаете почему? Боюсь тогда в Грибоедова не пустят.

- Кто? - испугался даже Михаил.

- Диабет.

- Действительно, вдруг его на самом деле нет.

- Ну, вы выбрали что-нибудь, а то я сама хочу пойти выпить кофе.

- Может быть, и нам кофе? - спросил Михаил.

- Оно хотя бы с пенкой? - спросил Майор.

- Кофеварка немецкая, - ответила барменша, - Эрика Краузе.

- Эрика? Чё-то не слышал, - сказал Германн Майор, - а ты? - он хлопнул по плечу напарника.

Правда, напарниками они не были, а так приняла решение барменша. И выразила свою мысль фигурально:

- На дело собрались?

- Естественно, - только и мог ответить Миша, у которого ноги были не то, что коротковаты, но было бы лучше, как часто думал он:

- Если бы они могли вытянуть его рост со 175-ти до 185-ти санти. - Другие не особенно жалуются и на 165, даже на 160, а тут, действительно закономерно:

- Очень надо 185. - Нет, тянут уже, но где? Неизвестно. Тем более известно, что надо для этого дела ломать прежние нохги:

- Обязательно. - Не хотелось бы лишаться того, что есть во имя того, что хочется. А с другой стороны, так могут и признать:

- За чужого сына. - А без родословной, может статься:

- И посмеяться, как следует не разрешат.

А так надо чего-то вот так уж, позарез, побежал на коленках к президенту, да и лбом в окружающий газон мрамор:

- Мол, ничего не боюсь, а лоб расшибу, если надо.

Дайте только пятикомнатную на Кой Кого, и семь гектар, как у Познера на Рижском шоссе. Впрочем, а сколько у Любви Успенской? Может и мне столько же попросить? Кусты, любовь, деревня, праздность, сирень - я предан вам душой, всегда я рад замерить разность между смородиной и мной. Клубника - вечная подруга народа местного, как знать:

- Приду с ней утром, а ты ишшо ванну - на четвертом этаже:

- С картошкой будешь принимать.

- Какое дело?

- Вот? - слегка поперхнулся Миша толстой пенкой.

- Я грю, может и меня с собой возьмете? - спросила буфетчица.

- Ты, чё, в натуре, Сонька Золотая Ручка, что ли? - мрачно осведомился Майор.

- Та не, я ар... я ар...

- Не можешь выговорить? - тоже приготовился к худшему Михаил.

- В армию хочешь? - Германн осмотрел ее с головы до ног и обратно, заглянув даже за прилавок, где они были - чуть выше колен. - Скромно.

- Что? - спросила она уже совсем робко.

- Юбку подними, - сказал Миша.

- Не совсем, не совсем, - придержал ее Германн, - и так хорошо уже видно:

- Их есть у меня.