Велики амбиции, да мала амуниция

– А теперь рассказывай всё подробно! Что за «Пиковая дама»?

– Так, хлыщ один… Приходил играть к нам на «мельницу». Естественно, проиграл. Слинять хотел, но мои ребята его быстро срисовали. Я ему срок дал, чтобы долг вернул, под угрозой расправы… Думал, если честно, что не найдёт он таких денег. А тут с месяц тому назад является, красавец, разодетый в пух и прах, приносит мне ценные бумаги на нужную сумму и часы эти, в зачёт набежавших за это время процентов. Сказал, что наследство получил…

– И ты поверил?

– А мне не всё ли равно было? Главное, деньги принёс… Я на них потом у Шипова такой пир закатил!

– Что вам известно об этом человеке? – спросил Немировский. – Имя? Адрес? И почему вы его «Пиковой дамой» зовёте?

– Душа у него чёрная, хотя лицом бел, что девица… Шибко он на бабу смахивал! Смазливый, хлявенький… Соплёй такого перешибить можно. Из студентов.

– Имя?

– Господин следователь, да нешто ж мы, шурыга-мурыга, на «мельнице» имена да фамилии спрашивали? Первый раз явился он к нам со своим другом. Тот истинный барин был! Князь! Царь! Я его даже обмануть не посмел. А, главное, гордый человек. Смелый и сильный. Уважаю таких… А этот рядом с ним, что шакал был… И сразу я приметил, какая зависть у него к другу-то… Тщеславен, труслив и подл… Такие любят возле могучих натур отираться. Клопы… Давить бы их! А другу своему он, что обезьяна, подражал… Даже и пальто, как у него, пошил! На «наследство»-то!

– Какое пальто? – уточнил Немировский, уже не сомневаясь в ответе.

– Белое такое, широкое.

– Всё ясно, «белый бурнус», – резюмировал Василь Васильич. – Ты сказал, что он от вас слинять хотел, а твои ребята его нашли? Значит, адрес его ты знаешь?

– Варварка, 16… – ответил Рахманов. – Он там квартировал прежде. Может, уж и съехал.

– Мы это проверим, – кивнул Немировский.

– А всё-таки не мог я так ошибиться, шурыга-мурыга… – задумчиво сказал Кочегар. – У этого лакузы кишка тонка человека укокать… Не посмел бы он… А там чёрт знает: может, страх за свою шкуру смелости добавил…

– Скажите, Рахманов, для чего вам понадобилась крест у архиерея красть? Величайший ведь риск…

– Зато какая слава! – осклабился Кочегар, лязгнув зубами. – Все газеты прописали, шурыга-мурыга! Ну, у кого бы ещё таланта хватило снять крест с архиерея, чтобы тот ничего не заметил?!

– Да талант у вас большой, Рахманов. Жаль, что столь своеобразный…

– Вот, интересно, господин следователь, а такой талант, как мой, тоже от Господа Бога даётся?

– Я к вам больше вопросов пока не имею, – сказал Немировский.

Романенко открыл дверь, грянул зычно:

– Увести подследственного!

Когда Рахманова увели, Николай Степанович лукаво посмотрел на Василь Васильича:

– А что, не наведаться ли нам прямо сейчас на Варварку? Если уж не застанем там «белый бурнус», так, может, хоть что-то узнаем о нём.

– Согласен, – кивнул Романенко.

– Ты, Василь Васильич, из полиции уходить не раздумал ли?

– По правде говоря, раздумал, Николай Степанович. Я ведь ничего, кроме этой службы, не знаю. Подохну я без неё, аки пёс!

– Вот, и правильно, что раздумал, – одобрил Немировский, улыбнувшись.

Николай Степанович и Романенко спустились вниз и вышли на улицу. Внезапно к ним подошла молодая девушка с бледным, печальным лицом.

– Господин Немировский? – неуверенно спросила она, дрожа не то от волнения, не то от холода.

– Так точно… Чем могу быть вам полезен, сударыня?

– Я только хотела узнать… Я слышала, что Пётр Андреевич… Что он был ранен… Я пришла справиться о его здоровье…

– Ах, вот, оно что! Рад вас успокоить, жизни его ничего не угрожает. Он был ранен в плечо, и теперь уже поправляется. Он теперь временно живёт у нас с сестрой, так что, если хотите, я могу вас подвезти…

– Нет, благодарю вас, не нужно. Я только хотела узнать… Спасибо вам!

– А вы, простите, кто ему?

– Никто… Просто мы живём в одном доме… И я беспокоилась… Я рада, что ему ничего не угрожает… Прощайте!

– Может быть, передать что-нибудь Петру Андреевичу?

– Нет, ничего не нужно… И не говорите ему, пожалуйста, что я приходила…

– Вы, кажется, замёрзли, – заметил Немировский. – Вы давно ждёте здесь?

– Почти час… Но это неважно.

– Быть может, вас всё-таки подвезти куда-нибудь?

– Нет, господин Немировский! Не надо! Спасибо вам за всё! Прощайте! – девушка повернулась и быстро пошла по улице, сгибаясь от порывов ветра, ударяющих ей в лицо снежной пылью.

Николай Степанович пожал плечами и обернулся к Романенко.

– Эта девушка несколько дней назад предпочла нашему Петру Андреевичу какого-то богатого старца… – сказал Василь Васильич мрачно.

– Неужели?

– Вигель сам рассказывал мне об этом… Я тогда встретил его, и он был в огромном огорчении…

– Вот, значит, как, – вздохнул Немировский. – Кажется, она тоже очень страдает… Жаль их обоих…

– Да, жаль… Однако же, мы едем?

– Да-да, разумеется…

В доме 16 на Варварке удалось застать хозяйку, которая весьма насторожённо отнеслась к гостям из полиции.

– Сударыня, – учтиво обратился к ней Николай Степанович. – Мы разыскиваем молодого человека, весьма приятной наружности. Студента. Тонок, изящен, темноволос, бледен… Модно и со вкусом одевается…

– Так ведь это Анатоль! – воскликнула хозяйка.

– Анатоль?

– Да, сударь! Он снимал у меня квартиру… Точнее говоря, чердак… Вы знаете, я очень удивлялась… Ведь студенты – люди бедные. Большинство в Латинском квартале живут, комнаты дешёвые снимает. А этот – квартиру! И всё-то так дорого одевался, дорогим парфюмом пользовался… А за квартиру никогда вовремя не платил. Всё в долг жил!

– Как же вы ему разрешали не платить?

– Ах, господин следователь… – хозяйка потупилась. – Я много раз хотела его с квартиры попросить, а он придёт, умоляет, на колени становится, плачет даже, клянётся заплатить… «Куда же, – говорит, – я пойду от вас, Василиса Егоровна? Смилостивитесь, не гоните!» А собой-то он так хорош, так хорош… Прямо херувим, хоть теперь писать! И жалко мне его до слёз становилось… Неженка он был, ранимый такой, чувствительный… Рука не поднималась прогнать. Уж как я себя ругала за это, но…

– А теперь он ещё у вас квартирует? – спросил Романенко.

– Нет, сударь. Съехал! Постом и съехал. Уплатил долг, подарок мне дорогой на прощанье сделал за то, что я так к нему добра была и не прогоняла, и съехал… Шепнул, что жениться намеревается.

– А куда он переехал, не знаете?

– Нет, он не говорил… А что, он натворил что-то, да?

– Боюсь, что так, – вздохнул Немировский. – Мы подозреваем, что он ограбил человека…

– Батюшки святы! – хозяйка перекрестилась. – Вот, до чего человек дойти может…

– А как фамилия вашего бывшего квартиранта?

– Григорьев, Анатолий Антонович… Надо же, кто бы мог подумать… Такой молодой, интеллигентный!

– Василиса Егоровна, вы, если вдруг увидите его, сможете узнать?

– О, разумеется! У меня очень хорошая память на лица!

– Что ж, спасибо вам за помощь, – Немировский откланялся.

– Что будем делать, Николай Степаныч? – спросил Романенко, прежде чем сесть в сани. – Анатолиев Григорьевых, сдаётся мне, в Москве окажется немало… Фамилия-то распространённая!

– Не волнуйся, Василь Васильич, никуда он от нас не денется.

– Почему вы в этом так уверены?

– Потому что он уверен, что обвёл всех вокруг пальца, а, значит, убегать никуда не будет. Лишняя суета может только повредить теперь. Подождём. Взять его теперь лишь дело времени. А, впрочем… – Немировский вдруг улыбнулся. – Есть идея! Садись, Василь Васильич, дорогой расскажу.

Когда сани тронулись, Николай Степанович изложил Романено свой план:

– Теперь последние дни Святок. В Москве будут большие гуляния. На Девичьем поле, например. На санях кататься будут да просто гулять, скоморохов да балаганы смотреть. Не может быть, чтобы наш «друг», человек молодой и любящий быть на людях, показывать себя, остался бы сидеть дома. К тому же, если он не соврал и в самом деле имеет невесту. У нас есть несколько человек, способных опознать его: Рахманов, Калач, Фомка, Василиса Егоровна, Бланк… Нужно расставить людей в самых оживлённых местах, где может появиться убийца. Их не так много… Девичье поле, Воробьёвы горы и т.п. И чтобы с нашими людьми был кто-то, кто сможет опознать его. Конечно, в массе народа мы можем и упустить преступника, но попытаться всё-таки надо!