По ту сторону грусти (СИ)

Он непонимающе хмурился: о ней кричали старинные стены, каждый булыжник мостовой, каждый камешек в витрине, но самой её как точки, единицы, объекта - не было. Как будто действительно растворилась в окружающей среде. Так-с, прекрасно. Почему бы не расслабиться, не погулять, не посмотреть - и ждать, пока она чем-то себя выдаст.

Интерес у него как будто притух, это было странно и настораживающее. Надо держать ухо востро. Но всё так же беззвучно посмеиваясь, со стучащим сердцем, она методично вела его по Пилес. Потом ей пришла гениальная идея: какая же слежка без фоточек! Она настолько обнаглела, что сделала пять снимков с одного места, ещё и пролистала, прикидывая, какой из них удачнее. Удачнее оказался тот, когда он что-то заподозрил и повернул голову в её сторону.

Он ощутил будто бы резкий укол или щелчок хлыста - "вспышка слева"; разумеется, никакой вспышки не было, и даже звука, но было нечто вроде сигнала. Он двинулся через толпу.

А вот тут был острый момент. Она сбежала в свой любимый магазинчик сувениров в подвале и не успела подойти к своим любимым гирляндам из глиняных колокольчиков и птичек у дальней стены, как наверху лестницы распахнулась стеклянная дверь. В середине помещения была стена, она едва успела скрыться за угол - а потом сразу кинулась на улицу.

Он, поздоровавшись, для приличия окинул взором открытки и вышел. Так. Упустил. Но ещё не вечер. Хотя какое там, вообще-то, уже вечереет - вон над башней Гедимина небо налилось сиренью, тает золотистый кефирный след от самолёта, а кое-где уже зажигаются фонари...

Она выбрала прикрытием группу туристов и помчалась в направлении Кафедральной площади. На улицу Скапо - ни ногой. Он и сам догадается, что она может вильнуть вбок, а обзор там хороший, не особенно скроешься. Ну, разве что в подворотню или подъезд, но они чаще закрыты, а прятаться в какой-то нише или за машинами - увольте, это трюк почти комедийный.

Он свернул на улочку, напоминавшую ущелье, прочёл название, глянул вперёд - никого, только пара туристов. Теоретически вероятно, туфли у неё удобные, ноги длинные, бегает быстро - могла кинуться на всей скорости и исчезнуть в закоулках. Но как только он сделал несколько шагов по улице Скапо, зов начал слабеть. Он быстро вернулся и, прислушиваясь, начал лавировать в толпе.

Она замедлила шаг и не бросилась в очередную подворотню или лавку. Наверное, хватит. Её переполняла неожиданная гордость за него: какой же всё-таки молодец! И она замерла у лотка с дешёвыми сувенирами, подманивая своей застывшей треугольной спиной, одуванчиковой головой. И через несколько секунд - семь, восемь, девять... - он схватил её за руку.

- Попалась! - торжествующе воскликнул Андропов.

Алеся завизжала и принялась вырываться, хохоча:

- Аааа, пусти!

А держал он крепко, даже чуточку больно - тоже разыгрался, уже силы не чувствует; тогда она напоказ обмякла, томно вздохнула и кинулась к нему на шею - Юрий Владимирович, смеясь, крепко прижал её к себе. И Алеся снова с приятными мурашками отметила, как приятно будоражит его полнота, так бы и не отпускала его из объятий, такого большого и тёплого!..

Они шли куда глаза глядят, бурно обсуждая небывалую и вполне удавшуюся игру. Андропов был воодушевлён, изумлён и радостен, сам не верил, как так здорово получилось, Алеся блаженно и победоносно улыбалась, гордясь его успехом и чувствуя, что они ещё больше сроднились. И тайно, про себя, смаковала тот момент, когда он схватил её за руку. И ничего она не "поддалась" - победу он заслужил. Алеся дарила её ему так же, как этот город и этот вечер.

- Я бы снова чего-нибудь перекусила, - заявила она.

Юрий Владимирович проявил полную солидарность, и уже через пять минут они ужинали в выбранном наугад ресторанчике с ненавязчивым тихим джазом и очаровательными пледами специально для вечерней поры.

- Ну кто ж так делает, ты уже совсем страх потеряла! - говорил Андропов, просматривая фото. - А вот эту удали.

Ого! Ничего себе продвинутость, удалить фотку просит. Насколько Алеся помнила, она не давала ему ковыряться в своём телефоне и разбираться, как что работает.

- Ну хорошо, только одну.

- Да зачем они тебе?

Алеся положила телефон на стол и посмотрела на Андропова. Взгляд получился долгим - его лицо приняло вопросительное выражение. А она поняла, что ей снова трудно даются слова. Наконец она проговорила:

- Я бы очень хотела, чтобы у меня была твоя фотография. Сделанная лично мной, так-то их много, ты же человек государственный - а мне хочется свою. Ты просто очень красивый. Раньше мне так не казалось, а теперь я тобой любуюсь... - Она говорила и ощущала, как учащается пульс, но продолжала: а вдруг замолчит от стеснения и никогда уже не скажет того, что хотелось? - Ты не такой, как все...

- А какой же? - неловко переспросил Андропов.

- Благородный. Очень. Ты мой греческий князь, - улыбнулась Алеся, наклоняясь к нему, но вместо лёгонького "кошачьего" поцелуя в щёку - не утерпела и нежно поцеловала в нос.

От неожиданности Юрий Владимирович рассмеялся:

- Хулиганка!

- Мне просто твой носик очень нравится, и всегда нравился, - смущённо пробормотала Алеся, отводя глаза.

- Кто бы мог подумать, - проворчал Андропов.

Вечерняя Вильня была прекрасна. Поэтому домой они возвращались длинной и извилистой дорогой, хотя за день порядком устали. Дома под синим небом из-за вечернего освещения казались сделанными из янтаря.

- А знаешь, - заявила Алеся, держа его под руку, - я не успокоюсь и всё тебе выскажу.

- Что именно?

- У тебя самое красивое и нежное имя: Юра, Юрочка, Юрик...

Он погладил её по плечу и отозвался:

- Честное слово, ты меня весь день смущаешь. А у тебя имя - волшебное.

- Я знаю, - обрадовано обернулась Алеся. - А вообще я про имена заговорила из-за янтарных домов. Представляешь, есть одна богиня, покровительница Балтийского моря, и её зовут Юрате - каково, а? Красота! Вот у неё был янтарный дворец на дне моря. И девочек здесь тоже так называют, хотя имя это всё равно довольно редкое, это вам не Эмилия или Габия. Так вот, легенда следующая...

Она рассказала ему о любви морской владычицы и рыбака Каститиса. С одной стороны, богиням, как и официальным лицам, легкомыслие не прощается, и всё-таки было жаль и убитого молнией рыбака, и прекрасную Юрате, прикованную к скале золотыми цепями, и её разрушенного дворца... И тут он вспомнил, что легенда об ужиной королеве Эгле тоже очень грустная.

Домой они пришли почти в молчании, лишь изредка перебрасываясь словами.

А Алесе внезапно подумалось, что эта легенда - почти о них: им ни в коем случае нельзя оказываться вместе, и весь этот день был от начала и до конца страшнейшим проступком, нарушением всех правил безопасности, вместе взятых. Дай-то Бог, чтобы всё обошлось.

- Ну вот и ночь на дворе, пора возвращаться, - вздохнул Юрий Владимирович. - Спасибо тебе за этот день. Это был самый необыкновенный сон в моей жизни, временами я даже начинал верить, что всё происходит наяву.

Если бы он знал, что нисколько не ошибся! Но есть такие вещи, которые даже председателю КГБ знать не полагается.

- Это и для меня самый чудесный сон за всю жизнь, - негромко произнесла Алеся.

- Мне только неловко, что ты постоянно тратила на меня свои деньги, - строго заметил Андропов. - Хоть это и сон, но надо и честь знать.

- Это командировочные.

- Тем более! Так как я мог бы с тобой рассчитаться?

- Дай автограф.

- Я что, похож на кинозвезду? - фыркнул он.

- На кинозвезду нет, а на греческого князя - да.

- Хватит, я серьёзно спрашиваю.

- Ну тогда... может, всё-таки сфотографируешься со мной?

Он помедлил и тяжело, смиренно вздохнул.

- Ладно уж. Давай.

Несмотря на искусственное освещение, получилось весьма неплохо. Правда, заметно было, что не так уж они похожи, мимика, например, совсем разная. Но Алеся всё равно была готова прыгать по квартире, как олень - и хранить эти снимки всю жизнь. "Надо завтра пойти напечатать", - подумала она и даже быстренько пометила это в ежедневнике.