Гнозис. Том третий. Эзотерический цикл. Опыт комментария к эзотерическому учению восточной церкви

1 «Relative Evil».

2 «Academic»; богословском.

множество обличий, возводят неодолимую стену между Личностью и Истинным Я. В такой ситуации Личность склоняет человека к решению, что «лучше синица в руке, чем журавль в небе».

Чтобы выйти из этого тупика, необходимо начать войну — Незримую Битву — против власти Всеобщего Закона, само наличие которого, с помощью иллюзий, оправдываемых общепринятыми представлениями об «очевидном», убеждает нас отказаться от дальнейших шагов в сторону первого Порога и вернуться к привычной рутине, по-прежнему вписавшись в скромную роль простых смертных, которые все «не без греха» и одним миром мазаны. «Князь мира сего» не терпит прямолинейной ясности: Мефистофель не поскупится на целый арсенал хитросплетений казуистики, лишь бы начавший поиск себя свернул с пути и по собственной воле вернулся к «благоразумной, нормальной жизни».

Начать эту Незримую Битву поистине непросто: тем самым открывший для себя практическую ценность эзотерического учения не только противопоставляет себя всему и вся — прежде всего он бросает вызов себе самому, своей собственной Личности. Разумеется, это влечет за собою, казалось бы, неодолимые трудности; однако любые испытания всегда по силам тому, кто действует по воле Бога, обитающего в нем самом и всегда готового протянуть руку помощи. В этом причина безысходной, вечной тоски Мефистофеля, которому приходится вновь и вновь убеждаться в человеческой слабости, видя колебания и падение тех, кто, не умея твердо противостоять его нашептываниям и принимая его доводы за доводы собственного разума, разменивает на его фальшивую монету свой золотой талант.

(4)

Ничто не может пропасть в общей экономии Вселенной: в самой основе ее строения — принцип полного использования и полной реализации. Зло, страдания, негативные эмоции, Смерть — все это служит своего рода удобрением на низших планах роста¹ или элементарного существования.

Однако — и это следует из самой принципиальной структуры Трех космических Октав — владения Зла и его порождений ограничены, — ограничены пределами Третьей космической Октавы как сферы власти Абсолюта III, Князя Мира сего — надзирателя над Смешанным Миром и органической жизнью на Земле, специфику которых определяют влияния-«А».

С такой точки зрения становится понятно, что смысл всей эзотерической работы, смысл собственно Спасения, призыва Иоанна Крестителя, учения Христа и Его апостолов состоит в осознании того, что влияния-«А» относительны и вто-

Growth.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ВСЕЛЕННАЯ

ростепенны, истинной же ценностью обладают влияния-«В» как залог непреходящего постоянства — залог Спасения.

Когда ученик в полной мере осознает наконец свое изначальное тождество с Истинным Я, его систему ценностей в процессе их переосмысления начинает последовательно, ступень за ступенью вдоль всей Лестницы, сменять противоположная, так что к моменту его Второго рождения всё видится уже совершенно иным. Об этом вполне ясно говорили отцы Церкви¹; на это же указывает, например, Платон своим описанием смерти Сократа.

(5)

По более глубоком размышлении мы обнаружим новое значение известного выражения «смерть во славу Господа», которое встречается в православной литературе при упоминании о страданиях и гибели многих и многих мучеников, начиная с апостолов. Тайный смысл этого несколько странного выражения далеко выходит за рамки простой констатации того бесстрашия, с которым они встречали смерть во имя своей веры. Как показал св. Симеон, когда в человеке уничтожается привычный механизм отождествления себя со своей Личностью, а тем самым, как мы говорили, со своим телесным «Я», он переносит несчастья, боль, смерть и даже принимает муки так, как будто все это происходит не с ним.

Таким образом, «прославление Господа» состоит не в бесстрашии, с которым человек встречает муки, но в той победе, которую во имя Господа он одержит над самим собой.

Второе Рождение исподволь и неуклонно наделяет человека властью, которая постепенно становится абсолютной, — властью сначала над Личностью, а затем и над телом. Для вновь рожденного тело имеет ценность лишь как инструмент самовыражения и соответствующих действий — инструмент, который он может по собственной воле отложить в сторону, а может, при надлежащем за ним уходе, заставить служить столько, сколько потребуется. Смерть приходит к такому человеку лишь по его желанию и уже не может причинить ему страданий; любые пытки и муки становятся вообще ничтожными.

Таково истинное значение прославления Бога; оно знаменует победу человека над собой, вдохновленную и чаемую от него Христом.

1 Напр., Симеон Новый Богослов (Проповеди, op. cit, т. II, стр. 544).

(6)

Было бы, однако, неверно прилагать это и к страстям Христовым вплоть до Его смерти на кресте.

Сын Божий, воплотившийся на Земле в Сыне Человеческом, явился человекам как Адам до грехопадения — как Человек совершенный, Человек безупречный, распоряжающийся всей полнотой Своих сил. И Он Своею волей принял муки и умер как обычный грешник — как один из нас, ежедневно распинающих Его в своем сердце.

Жертва эта, т. е. Искупление как именно выкуп¹, была столь велика, что дала возможность человечеству выстоять и «не мытьем, так катаньем» совершить переход от Цикла Отца к Циклу Сына.

(7)

Отсюда мы естественно приходим к рассмотрению еще одной фундаментальной проблемы — проблемы греха, расширенное определение которому уже было нами дано в первом томе.

Первородный грех следует рассматривать как допущенную человеком понятийную ошибку, повлекшую за собою искажение его сокровенного сознания своего Я. Отсюда автоматически следует все прочее — именно поэтому мы не считаем, что грех сколько-нибудь значим сам по себе.

Грех есть не что иное, как следствие и проявление понятийной ошибки, претворенной в действие, — иными словами, изначально неверного подхода к тем или иным проблемам, с которыми приходится сталкиваться ежедневно. Это как раз тот общераспространенный случай, когда следствие выдают за причину. Грех есть порождение неадекватной оценки причинно-следственных связей и отношений, что и приводит к неизбежной утрате ориентиров и погружению в иллюзию со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Итак, в основе греха лежит ошибка. Именно поэтому он может и, естественно, должен быть искуплен. Единственное средство искупить грех, столь же бесхитростное, сколь требующее полной отдачи и крайних усилий, — это покаяние.

Покаяться — значит осознать ошибку, приведшую к совершению греха. Традиция говорит: «Нет грехов непростительных, кроме грехов без покаяния»".²

Следует как можно более полно и глубоко уяснить смысл сказанного. Недостаточно уравновесить греховное деяние, греховный поступок поступком диаметрально ему противоположным, который, возможно, избавит от кармической расплаты, но никогда не сможет упразднить сам факт греха, т. е. по-настоящему от него очистить; так возмещение убытков, причиненных кражей, не в состоянии сгладить самой нанесенной обиды. Направленный на такое очищение, уравновешивающий греховное деяние поступок должен быть не просто результатом каких-либо соображений, т. е. определенных процессов в интеллектуальном или

^{1 Буквально: «замена», «замещение» («a substitution formula»).}

^{2 Срв. т. I, гл. XIV, § g.}

ЧАСТЬ ВТОРАЯ: ВСЕЛЕННАЯ

двигательном центре: покаяние, как уже говорилось, должно быть материалом и результатом напряженного сознательного процесса на уровне Истинного Я; иными словами, истинное покаяние всегда имеет эмоциональную окраску.

Традиционная максима об очищении от греха применима в любом случае, кроме упомянутой Христом «хулы на Святого Духа».