Нам нужна великая Россия (СИ)

- И Брусилов тоже предатель?! Это он по соглашению с германцами австрийцев бил, видать?! Вот австрийцам радость была от германской хитрости, вот радость! Драпали, пути не разбирая! - рассмеялся Столыпин.

Ответом ему был хохот - в Летнем саду - и легкие смешки на той стороне.

Заводила обозлился.

- Да что тут болтать!..

- Вот наступит весна, и еще раз в наступление пойдем1 По всему фронту! До Берлина и Вены дойдем, с войной покончим, землю дадим, хлеб, мир. А ты и твои друзья в спину бьют! Не позволяют этого сделать!..

Столыпин не успел закончить: рассвирепевший горлопан принялся палить из пистолета.

- Не отвечать огнем! Огнем не отвечать! - тут же приказал Столыпин.

Он успел понять: та сторона еще не поддержала общий залп. Раздались отдельные, случайные выстрелы: многие просто не поняли, что происходит. Рано еще было наступать!

Эти действия внесли сумятицу в ряды противника. Горлопана оттащили, и он пропал из вида Столыпина. Но желание болтать пропало. Воцарилось тягостное молчание. Цепи потихоньку подходили, солдаты занимали позиции между деревьями. Подкатили пулеметы. "Уайт" занял позицию напротив Прачечного моста. "Двоечка" расположилась у памятника Крылову, так, что издалека баснописец мог показаться заряжающим.

Звук велосипеда Столыпин услышал задолго до того, как меж деревьев показался адъютант, точнее даже, не велосипеда, а спасающихся стрелков. Уж слишком хорошо адъютант овладел техникой стремительной езды.

- Ну, - нетерпеливо спросил Занкевич, когда адъютант даже рта раскрыть не успел.

- Полковник Кутепов вышел на позицию. Все готово к наступлению.

- Передайте: по звуку барабана. Мы пойдем в атаку под барабанный бой, - нетерпеливо ответил Столыпин. - Сколько времени понадобится, чтобы передать приказ?

- Минут пять, много, шесть, - без промедления ответил адъютант.

- Поезжайте, передайте мой приказ Кутепову. В атаку - после звука барабанов.

- Так точно, - велосипед снова понесся между деревьев.

- Ну, с Богом, - кивнул бывший премьер. Время было дорого, а потому даже Хабалов вынужден был пройтись по цепям, сообщая унтерам пусть нехитрый, но "свой маневр".

Петр Аркадьевич лично общался с музыкантской командой.

Они вытянулись по струнке, пытаясь храбриться. Но, не подпускаемые в гущу боя, волновались. Как оно там будет? Победят или...?

- Братцы, - Столыпин изредка позволял себе такое обращение. Но сейчас без него было никак. - На вас возлагаю тяжкое дело. Нужно будет двинуться от памятника, - взмах в его сторону, - начать играть...Что можете? Такое, чтобы по голове било, чтобы колени у революционеров задрожали, а у наших спина выпрямилась.

Музыканты посовещались, ободренные: наконец им дело нашлось! Сам Столыпин уважил!

- Петр Аркадьевич, а я же в Киеве был. Ну, тогда... В одиннадцатом, - заметил командир музыкантской команды, оторвавшись от обсуждения. Глаз его нервически подергивался.

- Вот она, судьба! - усмехнулся Столыпин. В груди заныло. Старые раны напомнили о себе.

Совещание музыкантов было недолгим.

- Уж ежели так, чтобы наши орлами взлетели, - так это "Славянка". Я сам его слышал, как в Тамбове исполнили. Больше так душевно нигде и никогда не исполняли. Оно, конечно, оркестр бы побольше...Труб не хватает...Будем первые куплеты играть, самые бойкие.

Петр Аркадьевич задумался ненадолго, а потом довольно кивнул.

- А ведь верно. Кутепов из кожи вон рваться будет. Наши не отстанут, - и махнул сжатым кулаком. - Давайте его! Да так рвите душу, чтобы пуль слышно не было!

- Рады стараться! - хором ответила музыкантская команда. - Команды ждем.

- По моему сигналу, - кивнул Столыпин. - А пока к памятнику, к памятнику.

- Будем наступать. Офицеры и нижние чины предупреждены? - офицеры закивали.

Музыканты встали "на позицию", во все глаза следя за действиями Столыпина.

- С Богом. Только бы дрогнули!

- Дрогнут, Петр Аркадьевич.

- Ну, давай! - и Столыпин махнул рукой.

И музыканты дали. Конечно, бывший премьер не однажды в последние годы эту мелодию, но сейчас ее исполняли как будто в первый раз. И в последний.

Музыка породила замешательство на той стороне, это было заметно невооруженным глазом. Уж чего-чего, а "Прощания славянки" не ожидал никто.

- Наши, наши-то приободрились!

Музыканты, не колеблясь ни мгновения, двинулись вперед.

- За веру! Царя! Отечество! Ура-а-а! - возглас Столыпина подхватил весь Летний сад.

Музыка перекрывала ружейные залпы и даже пулеметные трели. Музыканты старались, несмотря на то, что падали. Били по ним специально или так получалось, но именно под ними снег вспарывало очередями и одиночными выстрелами.

Грохнула "двоечка", подхватил пулемет "Уайта". Начали валиться наземь бойцы. Первый ряд в два прыжка одолел каменную ограду и подножие холма и теперь бежал по льду Мойки.

- По окнам! По окнам работаем!!! - донеслись крики командиров пулеметных команд. - По окнам!

"Максимы" затренькали по домам. Рикошетило во все стороны.

Встретили нестройным ружейным залпом. Потом еще одним. И еще. Откуда-то справа донеслись звуки отдаленных выстрелов: Кутепов пошел!

Музыканты дали напоследок: Столыпин видел, как падал их командир. Он не отнял руки от палочек, только подкосился. Может, оступился?..

Цепь подошла к самой ограде - с той стороны.

В следующее мгновение будто бы волна прошла по вражеским рядам. Отхлынули от набережной, яростно отстреливаясь. Столыпин глянул налево: "Уайт" продвинулся чуть вперед, прикрывая наступление. Там баррикады уже были преодолены! Враг бежал! Прачечный мост взят!

- Ура! - гаркнул Столыпин, и его крик подхватили цепи.

Петр Аркадьевич увидел, как первый стрелок взобрался на перила - и упал, подкошенный выстрелом. Но за ним последовали другие, и они уже занимали ту часть набережной. Они пошли в штыковую, чем окончательно разорвали вражеский строй.

- Ура! - пронеслось над Мойкой.

Справа!

- Кутепов! - радостно произнес Столыпин, видя, как в беспорядке бежит противник.

А вот этих в плен успевали брать не всех: горячка боя. Рукопашная завязалась между домами и внутри них, но за ее ходом Столыпин уже следить не успевал.

- Преследовать! Преследовать противника! - так громко, кажется, он не кричал никогда. Даже на Аптекарском.

Нельзя было им дать ни малейшей возможности соединиться в остальными силами.

Вот показался и сам Александр Павлович. Он довольно помахал рукой Петру Аркадьевичу.

- Наша взяла! - издалека выкрикнул он.

- И наших же убиваем. Проклятая революция! - лицо Столыпина потемнело.

Подоспел адъютант от Занкевича. Враг был совершенно разбит и рассеян. Треть пути к Таврическому была пройдена. Но впереди открывалась дорога на вереницу улиц. Как же их преодолеть?

- Патроны бы собрать, Петр Аркадьевич, - заметил Хабалов. - Может не хватить.

- Прикажите: патроны и оружие собрать, все, что сможем.

- Верно. У моих на пять-семь выстрелов осталось. Можем...- Кутепов замолчал. - Можем и не дойти.

- Дойти должны. Вон как в штыковую пошли! Любо-дорого!

- В штыки на пулеметы? - покачал головой Кутепов. Остальные поддержали его молчанием.

Глава 9

- А все же, почему Вы не захотели остаться в Зимнем? Занимались общим руководством, координировали действия...Его Императорское Величество многое проиграл, решив, что его место в Ставке. Уж простите за прямоту, - говорил Занкевич, глядя на вертевшего фуражку Столыпину.