Нам нужна великая Россия (СИ)

- Медленно идем, - вздохнул Занкевич.

- Михаил Ипполитович, нормально идем. Все-таки с боями прорываемся, - Столыпин приложил руку к козырьку. Солнечный свет, отражавшийся от снега, мешал разглядеть детали Петропавловки и островов.

- Народу все больше, а сопротивление все организованнее, Петр Аркадьевич, - парировал Занкевич. - Этак у Таврического без патронов останемся.

- В штыки пойдем, - мрачно ответил Столыпин, кивая собственным мыслям.

Петропавловку от солнца закрыли облака. Редкие лучи солнца вновь прятались, чтобы вернуться непонятно когда.

Передовая цепь вышла к самой канавке. Быстро преодолела по льду, трещавшему под тяжестью бойцов. Ходко миновали Летний сад, против ожиданий, совершенно безлюдный, разве что растянулось несколько умирающих (кровью истекли) восставших.

- Не смогли, - пожал плечами Балк, проходя мимо одного из трупов. Чего не смогли, пояснять не стал.

Столыпин склонился над одним, потянул руку к шее, чтобы проверить, может, жив. Пульса не было. Обнажил голову.

- Прости Господи, - быстро произнес, и вновь двинулся вперед, возвращая фуражку на ходу.

Солдаты продвинулись быстрым шагом к набережной Фонтанки...

И замерли. Узкие мосты были заняты через водную преграды были заняты восставшими. Похоже, они готовы были отчаянно защищаться.

- В окнах шевеление. Видимо, там тоже засели, - Занкевич ткнул в один из домов. Столыпин бросил взгляд в ту сторону, но быстрый, рассмотреть вряд ли что-то успел.

Цепь правительственных войск растянулась, левым флангом занимая набережную Невы.

- По льду можем пойти, - заметил Балк.

- И попасть под огонь? А вдруг у них там пулеметы? И вообще, непонятно, кто там засел! - покачал головой Занкевич.

- А вот и посмотрим, - Столыпин заспешил вперед, едва ему только передали сведения об обороне противника. Адъютант, видно, привычный к велосипеду, вовсю использовал подарок самокатчика.

- Приехали, - только и выпалил на ходу Балк. Он едва поспевал за Столыпиным.

Бывший премьер юркнул между деревьев парка и стрелками, чтобы выйти к ограде канавки. Та сторона уже вовсю укреплялась. Были прекрасно различимы отрывистые команды: "Сюда! Стрелки, сюда! Сюда! Приготовиться! К бою приготовиться!".

Столыпин прищурился. Годы брали свое, а потому глаза уже не могли разглядеть знаки отличия среди запасников. Интересно, какой же полк?

- Кексгольмцы, Петр Аркадьевич, - подгадал адъютант.

Столыпин кивнул. Да, было невесело. Подготовка там была хорошая.

- Вот тебе и лейб-гвардия, - буркнул Хабалов, восстанавливая дыхание. Из его рта вовсю валил пар, да так, что при желании можно было пушку навести за километр.

- Это не гвардия, это запасные батальоны. Гвардию, сами знаете, всю почти выбили в том году. Все настоящие гвардейцы, что есть в столице, под началом Кутепова.

Столыпин произнес это настолько непреклонным тоном, что никто даже не подумал с ним спорить. Да и что тут было сказать?

- Гвардия умирает, но не сдается. Вот и проверим, как эти смогут, - Столыпин был недоволен участием пусть даже запасников из гвардии в революции. Это кидало тень на императорскую власть и страну.

Приходилось соображать. После скоротечного боя стрелки пытались держаться подальше от берега, чтобы не спровоцировать начало полноценного сражения. Разворачивались пулеметные команды. Заветный "Уайт" был тут как тут. К сожалению, из-за деревьев его нельзя было пустить в ход. Зато орудие могло ой как пригодиться!

- Где Кутепов? Связаться с ним. Надо атаковать одновременно. И требуется как-то воздействовать на этих, - Стоылпин махнул на темнеющие фигуры, - чтобы сломить боевой дух. Многие ведь не обстреляны, дрогнут. Но бой за мосты может отнять слишком много наших сил. Как полагаете, - Столыпин обратился к Занкевичу, - форсируем преграду?

- А как же! - кивнул Михаил Ипполитович. - Только нужно время. Слишком удобная мишень, слишком удобная. Потребуется подавить огонь из домов. Пушками не получится.

- Пулеметами, - Хабалов наконец-то справился с дыханием.

- Патронов мало, - вздохнул Балк. - Может, переговоры, воздействуем...

- Вот патронами и воздействуем, - заспорил Занкевич. Сражение его распалило, жесты его стали куда более энергичными, даже нервными.

- Несколько таких боев, и мы на подходах к Таврическому уже сдадимся. Видно же, что с той стороны уже вовсю идет организация. Работают не самые плохие специалисты. Вы только представьте: сорганизовать такую толпу! - Хабалов показал, зачем ему ровное дыхание. - Вот смотрите.

Он указал на небо, в показавшееся между облаками солнце.

- День подходит к концу. Ночью станет холоднее, сложнее будет вести уличные бои. Успеем ли к Таврическому? А может, нас сейчас вообще окружают...

- Арьергард ничего такого не сообщает, - парировал Занкевич. - Отобьемся. Займем какое-нибудь здание, и будем отбиваться до конца. Да хоть в Михайловском замке расположимся!

- И будем, как Павел Петрович... - поймав взгляд Завитневича, Хабалов замолчал. Продолжать, и вправду, не стоило. Все и так поняло, к чему Хабалов клонит.

Столыпин заметил мчавшегося на всех порах адъютанта, - солдаты едва успевали отойти прочь, дабы уберечься от лобового удара.

- Докладывайте, - Петр Аркадьевич кивком головы дал понять, что можно опустить "Разрешите обратиться!" и прочие штуки. В бою им не место.

- Полковник Кутепов отстает. Выйдет к набережной примерно через двадцать или тридцать минут. Готов вступить в бой незамедлительно после этого. Предлагает начать одновременную атаку, через Инженерную улицу на Симеоновскую, фланговыми ротами от Второго инженерного моста - по льду.

Столыпин склонил голову, раздумывая. Все-таки ему не хватало военного образования и опыта (разве что памяти о событиях пятого года). И если разгон толп был ему под силу, то сейчас, когда требовались познания в военной науке, он медлил.

- Что скажете, милостивые государи? - обратился Столыпин к Занкевичу, Хабалову и Балку.

Те размышляли, прикидывая, что и как.

- Можно. Но надо как-то воздействовать, - не унимался Занкевич.

- Двинемся под барабанный бой. Передайте музыкальной команде, что настал их час, - адъютант взял под козырек и помчался вглубь, в сторону памятника Крылову.

Столыпин - пользуясь случаем - бросил на него взгляд. Баснописец словно бы сочинял что-то злободневное.

- А я, приятель, сед, - шепотом произнес Столыпин и снял фуражку. Ветерок приятно холодил.

С той стороны продолжались выкрики, - но теперь они были обращены уже к правительственным силам.

- Эй, там! Присоединяйтесь! Офицеры - вот кто мешает! Там, небось, у вас все германские шпионы! Который год германца из-за таких победить не можем, вот и вы не победите! Айда к нам! Сбросим всех этих аристохратов, - Столыпин готов был поклясться, что доморощенный оратор сейчас харкнул в снег. - Зачем в своих-то стрелять!

- Вот и не стреляйте! - голос Столыпина разнесся над Летним садом. Вот где пригодились дебаты в первых Думах. - Сложите оружие! Мы наведем порядок, и вам решать, сдаться сейчас или погибнуть.

- Экий храбрый нашелся! - с той стороны, на набережной, показался господин вполне военного вида, в мундире (Столыпин не мог разглядеть, какого звания, детали расплывались перед глазами.). - Вас-то вон! Горсть! За нами вся страна!

- Страна? Страна сейчас вся на фронте или для фронта! - Столыпин наддал голоса, едва не доходя до "петухов". - А вы подло ударили в спину офицерам и солдатам Русской императорской армии! Не пожелали сражаться за Родину в окопах, а потом против своих же оружие подняли, отбиваясь! Против царя пошли! Против народа и веры!

Кажется, особого эффекта слова Столыпина не возымели, но главное: стрелять противник не стал.

- Складно! Да только царь царицу-немку слушает! Та давно все секреты доложила! Вот потому германец и побеждает. Генералы - тоже из немцев, все сплошь предатели! В стране хлеба нет! Все гибнуть, от голода или германской пули!