Нивей И Аурей (СИ)

Рыжий неуверенно прикрыл глаза руками и сосредоточился. Или рассредоточился. А, скорей всего, сделал и то, и другое - точно это действие в общеупотребительных земных терминах описать затруднительно. В общем, он подключился. Настроился и подключился. Через минуту он отнял руки от лица и просиял:

- Получилось! Приют мамы Жанны недалеко отсюда, у моря. Мы могли бы пройтись туда пешком.

- Пошли, - в очередной раз пожав плечами равнодушно согласился Нивей. - Здесь нам все равно делать больше нечего. И, скорей всего, он имел в виду всю планету Земля.

По тихой тенистой улочке, той самой, на которой Геша Филинский оставлял машину, друзья спустились вниз до городского парка, что замер в ожидании вечера и прохлады за выбеленным известкой бетонным забором, и, повернув направо, пустились вдоль него в сторону моря.

Они скользили над землей легко, как и подобает особам их естества, и жар, воздымавшийся от нагретого за долгий солнечный день асфальта, приятно щекотал их босые пятки. Солнце, словно зацепившись за гвоздь, вколоченный в небесную притолоку, продолжало болтаться недалеко от зенита. Его живительный свет проникал ангельские тела насквозь, не порождая тени, лишь рыжие волосы Аурея пламенели под ним неимоверно, да голова Нивея сияла, словно главка звонницы. Мы часто в солнечный день видим такое сияние воздуха, от которого темнеет в глазах, и возникают в них солнечные зайчики, но, конечно, не понимаем его источника.

Ангелы были невидимы для окружающих.

Невидимы, но не для всех.

На подоконнике крайнего слева окна одноэтажного дома, мимо которого они как раз следовали, их внимание привлек кот. Кот был радикально черным, но на кончиках его усов и каждой отдельно взятой шерстинки словно пробивали воздух мелкие озорные искры. Кот выпучил на ангелов свои огромные желто-зеленые с вертикальным зрачком глаза и явно отслеживал, поворачивая голову, их перемещение.

- Ты посмотри на него! - тронул друга за локоть Аурей. - Он нас видит? Он может нас видеть?

Он попробовал напугать кота, махнув в его сторону рукой, но тот только сильней вжался в подоконник, изготовившись к авральному его покиданию.

- Оставь ее в покое, прошу тебя, - урезонил друга Нивей. - Кошки - мистические животные, ты же знаешь...

- Полумистические!

- Полумистические, хорошо. С этой мистикой тоже никогда не ясно, она только начинается, или уже закончилась...

Белый оставался невозмутим, но это было лишь внешнее, видимость, внутреннее же его напряжение и раздражение прорывались ворчанием в словах. Рыжий же совсем не хотел задирать то, что еще не срослось и нарываться на перепалку, в общем, разговор не клеился, и друзья всю дорогу больше молчали.

- Я вот все думаю, - воспользовавшись небольшой словесной завязкой, рискнул, наконец, Рыжий, - это как раз к разговору о мистике, нас зачем на самом деле сюда отправили?

- Что ты имеешь в виду? - откликнулся Белый. - И при чем здесь мистика?

- Мистика, наверное, и ни при чем, хотя про нее, сам говоришь, нельзя сказать наверняка. А вот все остальное...

- Что остальное? Говори ясней, пожалуйста.

- Пожалуйста, скажу ясней. Вот как ты думаешь, Господь что, не видит, не слышит, не знает того же, что видим и слышим здесь мы?

- Думаю, что в мире нет ничего такого, что было бы от него сокрыто.

- Вот! И я о том же. Ведь Он - Бог! Он в тебе и во мне, он во всем и везде, он проницает все Мироздание! Он его творит! И в нас, как в посредниках, он никак не нуждается. Тогда зачем, спрашивается, мы здесь? Для чего Он нас сюда заслал? Для какой такой надобности? Что мы здесь ищем? И что можем найти!

Белый пожевал, по своему обыкновению, свой жидкий ус.

- Не знаю, - сказал он. - Может быть... Мне трудно судить о Его намерениях...

- Но это же не означает, что их вовсе нет!

- Конечно, не означает. Но мне - мне лично - начинает казаться... Иногда мне кажется, что что-то такое я начинаю понимать... Но это все, конечно, личные ощущения, и они пока не оформились во что-то конкретное... Думаю, мы скоро все узнаем...

- Вот как ты заговорил! - не удержался от подначки Рыжий. - А куда же твой знаменитый вентилятор с дерьмом делся? Начинает казаться, начинаю понимать.... Процесс, как говорится, пошел! Ты давно крестился? Перекрестись сейчас, чтобы не казалось! И говори прямо, а то все намеки, намеки...

- Да успокойся ты, что все топорщишься? - отреагировал Белый. - Что до вентилятора, так он никуда не делся, работает исправно. Все остальное действительно на уровне ощущений, и даже предощущений. Ты и сам говорил, что тебе тоже что-то такое показалось, какой-то там смысл для тебя забрезжил во мраке. Ты распознал тот огонек? То-то и оно. У Господа все просто, дорогой, но до той простоты надо еще суметь возвыситься. Я могу сказать одно. Мне думается, что наша миссия здесь связана как раз с тем, чего Он сам без нас сделать не может.

- А что, есть такое?

- Думаю, есть. Уверен.

- И что же это? Ну, говори, говори!

- Да ты и сам знаешь.

- Не спрашивал бы!

- Подумай...

- Любовь, может быть? Земная любовь?

- А нет никакой любви, земной любви, - сказал, посерев лицом и став похожим на тень Нивей. - Никакой земной любви нет. Есть только большая ложь, обман и боль. Но обман сладок, и боль сладка. И это все, действительно, есть только на Земле.

Аурей в возмущении замахал руками, готовый вновь ввязаться в спор и выяснение истины, но от этого увлекательного занятия его отвлекло то обстоятельство, что за разговорами, незаметно для себя, они, похоже, прибыли на место.

Местность непосредственно перед морским побережьем находилась в странном запустении и больше всего походила на заросший пустырь с элементами разрушенной индустриальной инфраструктуры. Вид был апокалиптически тоскливым.

- Что это? Где мы? - проникшись, шепотом спросил Нивей и тревожно оглянулся.

- Сейчас узнаем... - протянул озадаченно Аурей и, наложив ладонь на лоб, подключился напрямую к Хроникам Акаши и инициировал сканирование. - Все понятно, - сказал он, вернувшись обратно через минуту, - это земли бывшего сельскохозяйственного предприятия со странным, но характерным названием "Совхоз Каки". Предприятие долгие годы было успешным, приносило прибыль и обеспечивало работой и средствами к существованию большое количество людей. А потом, по каким-то непонятным причинам, оно было закрыто, люди отправлены в свободное плавание, основное имущество продано, а что осталось - разворовано.

- Не понимаю я, - задумчиво протянул Белый, - не понимаю, какие могут быть достаточно веские причины, чтобы развалить процветающее предприятие?