Нивей И Аурей (СИ)

Геннадий Иванович остановил машину на тихой боковой улочке за полквартала от гостиницы, остаток пути откуда они с Викой проделали пешком. По отдельной закрытой лестнице поднялись на второй этаж. Лестница заканчивалась небольшой площадкой, на которой были устроены крытые сени, из которых уже непосредственно внутрь апартаментов вела узкая металлическая дверь с глазком. Помещение это было угловым, и имело два больших окна, предоставлявших почти идеальный круговой обзор, и из которых открывался замечательный вид на частную городскую застройку, расстилавшуюся внизу аж до самого морского лимана, сияние волн которого можно было различить сквозь прогалины в зеленом массиве памятного ангелам парка. В углу между окнами стояло старое, но опрятное еще, не так давно перетянутое кресло, достаточно высокое, чтобы сидя в нем было удобно обозревать окрестности.

Филинский постучал в дверь, которая в ответ загрохотала словно жестяной пионерский барабан. Их ждали, дверь сразу распахнулась.

- Что так долго? - спросил недовольным тоном возникший на пороге господин Опивкин. - Нельзя, что ли, быстрей было?

- Быстрей никак, Андрей Никанорович, - развел руками Геша. - Мы никуда не отвлекались, сразу сюда...

- Ладно, ладно! - все еще ворчливо, но уже спокойней отрезал мэр. - Иди сюда! - протянув руку, он мимо себя втянул Вику в апартаменты и сразу перекрыл дверной проем телом. - А ты здесь, ну, знаешь, что делать, - сказал он Филинскому, - не в первый раз.

Геша четко, по-военному наклонил голову, показывая, что приказ понял.

- Эй, постой! А это что у тебя такое? - оторопело спросил вдруг господин Опивкин у Геши, тыкая пальцем в плоский кожаный футляр на тонком ремешке, который тот перекинул через плечо. Вика видела, как Геша брал футляр из машины, но значения этому не придала, а вот мэра эта штука заинтересовала.

- Что это такое? - повторил вопрос господин Опивкин.

- Это бинокль, - несколько смущаясь, пояснил ситуацию Геннадий Иванович.

- Что?!

- Бинокль.

- Геша, ты что, сдурел? - совсем ничего не понимая, спросил господин Опивкин. - Зачем тебе бинокль?

- Наблюдать, - отвечал Геннадий Иванович. - Все равно здесь... Давно хотел бинокль принести, посмотреть отсюда. Все равно здесь мне делать нечего, только ждать. Вот, взял, принес.

- Где взял-то?

- Батин это бинокль. - пояснил Геннадий Иванович. - От бати остался. Батя у меня охотником был.

- Но, я надеюсь, ты в ту сторону наблюдать будешь, а не в эту, через глазок? - поинтересовался господин мэр.

- Андрей Никанорович! - обиделся Геша.

Господин Опивкин помолчал, переваривая информацию.

- Ну, ты чудак! - сказал он, наконец, Филинскому. - Ладно, черт с тобой, наблюдай. Только осторожно! Не высовывайся и оптикой не отсвечивай, а то подумают еще, что снайпер...

- Обижаете, Андрей Никанорович, - облегченно заулыбался Геша. - У меня тут бленды глубокие есть...

Господин Опивкин махнул рукой и закрыл дверь.

- Бинокль притащил, представляешь? - поделился он удивлением с Викой. - С кем дело иметь приходится! И это, можно сказать, лучший! А все равно чудак. На букву "М".

- Он хороший! - сказала Вика.

- Хороший, хороший, - ворчливо повторил Андрей Никанорович, поворачивая ключ в замке. - Давай, не будем терять времени, меня всего распирает, сейчас взорвусь!

Они прошли в гостиную, обставленную не роскошно и без особых изысков, но вполне приличной мебелью.

Ангелы проникли в помещение следом, минуя дверь. Они просто вошли в апартаменты, поскольку преград для них на Земле не существовало. Они стали по обеим сторонам окна, и восточный край комнаты неожиданно зазолотился. Ни Аурею, ни Нивею не нравилось то, что они видели, но если Белый был близок к обмороку, Рыжий постепенно наполнялся незнакомой и непонятной ему злостью. Они наблюдали, только наблюдали, но им все сильней хотелось вмешаться непосредственно в события.

Вика, откинув подол своего белого платья, опустилась в кресло.

- Ты что? - удивился господин мэр. - У меня времени нет, Вика. Пошли!

- А вы ничего не забыли, Андрей Никанорович? - спросила девушка ангельским голоском, от которого снова сладко заныла душа Белого.

- Чего еще? - не понял господин мэр.

- Предоплата, - напомнила Вика. - Вы мне должны еще за прошлый раз.

- Ты что, мне не доверяешь? - негодующе вспыхнул господин Опивкин. - Я расплачусь с тобой, позже, сразу за все.

- Андрей Никанорович, я вообще-то на работе, - сказала Вика. - Если у вас обеденный перерыв, то у меня время самое рабочее. И у меня нет таких ресурсов и сбережений, как у вас. Мне есть нужно каждый день, нужно одеваться, да еще башлять всем вокруг. Поэтому, прошу вас, должок за прошлый раз и предоплата за сегодня.

- Я же сказал - позже, ну, на следующей неделе расплачусь!

- Ну, значит, тогда и будем разговаривать.

Вика замерла, сидя с ровной спинкой на самом краю кресла, прижимая к коленям свою красную сумочку. Готовая упорхнуть бабочка.

Глаза господина Опивкина постепенно сделались совсем красными и заполнились тяжелой мутью. Он не выносил, когда с ним спорили.

- Вообще, мне, как старому знакомому и даже другу ты могла бы дать и бесплатно, - сказал он с вызовом.

- Как давнего клиента, практически друга, вас обслуживают вне очереди и с надлежащим почтением, - возразила Вика. - А даром ни один профессионал работать не будет. Вы же это знаете, Андрей Никанорович.

- А если я тебя так, силком возьму? - продолжал изыскать другие подходы господин мэр. - С тобой ведь справиться, что с котенком. И кто тебя здесь услышит?

- Так ведь и котенок может поцарапать, - гнула свое Вика. - А услышит Геннадий Иванович? И бросится меня защищать. Уверяю вас, бросится.

- Да, этот бросится, вояка, - согласился Андрей Никанорович. - Ладно, что с тобой поделаешь! Режешь по живому. Деньги есть, но они на срочное дело приготовлены. Срочное!

- Да-да, - согласно кивнула Вика. - Понимаю.

Господин Опивкин в сердцах плюнул в угол комнаты, прямо под ноги Аурею, и полез в задний карман брюк, откуда извлек пачку зеленых и бархатных, словно покрытых зеленой плесенью, купюр. Отслюнявил три бумажки и бросил на стол. Вика издали оценила сумму и покачала головой.

- Маловато будет, - сказала она. - Это только за прошлый раз.

Чертыхнувшись, мэр добавил еще три зеленых бумажки. Вика собрала деньги со стола, аккуратно сложила и, свернув в трубку, спрятал в сумочку.

Толкнув дверь в соседнюю комнату, где была спальня, - номер, как-никак был двухкомнатным - господин Опивкин провозгласил:

- Прошу!

- Можно, я не буду туфли снимать? - спросила Вика. - Дырочки на ремешках узкие, не хочется потом возиться.

- Мне все равно, - ответил градоначальник. - Только сегодня я буду сверху.

- Понятно, - вздохнула девушка. - Значит, с особой жестокостью.

- Что поделать, - развел руками мэр, - накипело. Но и ты тоже того, заслужила...

- Ладно, - вздохнула Вика понуро, - радуй меня... котик...

Господин мэр заливисто заржал.

Дверь захлопнулась.

- Мы не последуем за ними, - сказал Аурей, удерживая друга за руку. Белый слабо пытался вырваться, но не имел должных сил. "Как же так, - шептал он, - как же так? Господи, разве ты всего этого не знаешь? Разве не видишь? Неужели в этом есть твое провидение и твой план?"

Когда через сорок минут Вика первой вышла из апартаментов, Василий поджидал ее внизу у лестницы.

- Вот ты и попалась, - сказал он, перекрывая проход широко растопыренными руками.

- Попалась, да не тебе, - ответила Вика, остановившись двумя ступенями выше.

- Ну, почему ты так думаешь? - плел сеть разговора Василий.

- Потому! - отрезала Вика. - Не для тебя эта ягодка созрела, и точка!

- Так, может быть, и мне что-то перепадет... - озвучил надежду Грек. - Мне ведь много не надо. Чуть-чуть. На пол шишечки. И показал пол пальца, вот, мол, сколько надо.