Нивей И Аурей (СИ)

- Что-то случилось? - забеспокоилась Вика.

- Нет-нет, - сказала Нинель. - Ничего страшного. Потом расскажу. Ну, не будем терять времени даром.

- Точно, - согласно кивнула Вика, - только не даром. Увидимся позже.

Перед тем, как продолжить путь, Вика приблизилась к ушку подруги и прошептала:

- Кажется, прибыл новый контингент...

- Аха, - ответила Нинель таким же шепотом и быстрым взглядом окинула ближнюю зону. - Уже вижу...

- Удачной охоты! - Вика на счастье коснулась плеча подруги.

- И тебе, моя красавица! - искренне ответила Нинель. - Привет Греку!

Девушки заговорщицки улыбнулись друг другу, сделали одна другой глазки и разошлись в разные стороны.

Проводив глазами удалявшуюся Нинель, Рыжий пожалел, что лучшие ее годы, как ни крути, остались позади, ведь иначе удовольствие от созерцания этого великолепного тела было бы неизмеримо выше.

- А не показалось ли тебе, что... - попытался спросить он друга.

- Не показалось! - неожиданно агрессивно оборвал его Белый. - Меня не интересуют твои пошлые домыслы, поэтому можешь держать их при себе. Ничего не хочу слышать!

- Как знаешь, - пожал плечами Рыжий, - как знаешь... Смотри только, чтобы потом не было мучительно больно. Еще раз пожал плечами и смолк, поникнув головой.

В конце концов, что он знал о любви, о земной любви, чтобы раздавать о ней советы и комментарии тому, на чью голову уже обрушилось это бедствие? О любви высокой, горней он мог бы говорить долго, бесконечно, но земная любовь предполагала полное погружение в материю, а этого опыта у него не было. И, к слову, он его страшил. Обескураживало так же то, с какой ошеломительной скоростью, совершенно не спрашивая позволения и не интересуясь тем, готов ли выбранный ею объект к ее приходу, рад ли он встрече с ней, любовь овладевала всем его существом. Но, быть может, это как раз именно то, что имел в виду Отец Небесный, отправляя их сюда, в город Каки? Не любовь ли была целью их экспедиции, не ее ли должны были они найти? Встретить и познать?

- Я с тобой, - сказал он Нивею. - Что бы ни случилось, будь уверен, что я с тобой. Только, прошу тебя, не делай резких движений. Не делай вообще никаких движений, не поговорив предварительно со мной. Мы, как и прежде, ходим и смотрим, просто ходим и просто смотрим. Как и прежде, и ничего не изменилось. Ты и я, мы вместе. Я рядом с тобой, я рядом.

Белый с благодарностью посмотрел на друга.

- Да, - сказал он, - да. Только не разговаривай со мной, как с неразумным дитем. Я все понимаю. Просто все очень сложно и тяжело.

Он, однако, совсем не понимал того, что с ним происходит, что уже произошло. Он ощущал счастье и несчастье одновременно, отчего ему хотелось и жить, и умереть сразу. Но, пожалуй, больше - умереть, и это было ново, это было странно, и не имело ничего общего с обыденностью и долгой скукой бессмертия, царившими на Небесах. Он вдруг пронзительно ощутил, как отличаются Небо и Земля, какая между ними пропасть. А что же в ней, в той пропасти? Ее заполняет любовь. В конечном итоге, любовь сама и оказывалась той пропастью, которая манила к себе, и в которую так сладко хотелось броситься... Во всяком случае, так все представлялось ему сейчас. Но любовь была и единственным мостиком, по которому возможно было с Земли добраться до Неба. Мостик был слабым и выглядел ненадежно, поэтому чтобы пройти по нему до конца требовались самозабвение и невероятная отвага.

У Нивея закружилась голова. Он почувствовал, что совсем, совсем запутался. И как же хорошо, что в этот сложный момент друг его был с ним рядом. Он легко прикоснулся к руке Аурея и ласково заглянул в его глаза.

- Как хорошо, что мы вместе, что я могу на тебя опереться, - сказал он ему. - Уж не знаю, по всей Земле так, или это особенность только города Каки, но, похоже, что без надежного друга рядом здесь не прожить.

Рыжий молча накрыл ладонью руку друга и сжал ее.

Следуя за Викой вверх по улице, они в конце концов вновь оказались на центральной городской площади.

Как же мал, оказывается, этот город! И как много им довелось уже увидеть в нем и познать! И, подозревал Белый не без оснований, все было только начало!

В своем белом платье Вика вышла в центр площади, словно океанская яхта под главным парусом в морской залив. Сразу стало понятно, что она здесь единственная яхта подобного класса. Во всяком случае, она сама не допускала в этом ни малейшего сомнения. "Так держать, Вика!" - говорила она себе.

В центре площади располагался фонтан. Новый двухкаскадный фонтан, выложенный мелкой, словно мозаичная смальта, голубой импортной плиткой Бизацца.

Фонтан был особой гордостью, но и тайной болью мэра Опивкина.

Дело в том, что этот фонтан был новый, и построили его тогда же, когда реконструировали и всю площадь. Работы на площади, собственно, велись давно, не один год до того велись, но заметно ускорились и подошли к завершению только тогда, когда мэром был избран господин Опивкин. Тем более что одним из пунктов предвыборной программы тогда еще кандидата в мэры господина Опивкина было закончить замершую на начальной еще стадии реконструкцию центральной площади города Каки. Да и грех было ему не обещать этого, если в самый канун выборов был достроен и сдан в эксплуатацию принадлежащий господину Опивкину цех по производству тротуарной плитки. Поговаривали, что цех был построен на деньги, взятые в долг под честное слово у местной братвы, которая, как известно, хорошему человеку в просьбе не откажет, но и за честное слово спросит потом сполна.

Но тут все просто замечательно, как по писанному все сложилось для всех высоких договаривающихся сторон.

Господин Опивкин был избран мэром, и тут же взялся за выполнение своих предвыборных обещаний. В пользу ремонта площади немедленно были перераспределены средства со всех незащищенных статей городского бюджета. Львиная доля средств под заказ тротуарной плитки особого качества для покрытия площади поступили на счет цеха по производству плитки именно того, требуемого особого качества, принадлежащего господину Опивкину. И уже оттуда, в качестве погашения займа, денежки пришли к братве, которая, к слову сказать, очень активно, как она это умеет, агитировала горожан голосовать за избрание мэром господина Опивкина.

В общем, все устроилось ко всеобщему удовольствию, работа на площади закипела и была выполнена в кратчайшие сроки. А когда, в торжественной обстановке, отрезав от красной ленточки погонный метр и затолкав его в качестве бонбоньерки в нагрудный карман костюма, мэр Опивкин поинтересовался, почему до сих пор не включен фонтан, выяснилось, что сделать это невозможно, поскольку к фонтану забыли подвести воду. Отводящие трубы проложили, а подводящие - нет. В общем, праздник пошел насмарку, поскольку настроения праздновать уже не было никакого.

Но, как оказалось, не все цветочки распустились сразу, кое-что осталось и на потом.

Когда праздник отшумел, выяснилось, что прокладка новых труб к новому фонтану теперь обойдется в такую же сумму, как и реконструкция всей площади до того. Потому как такая специфика работ. Ремонт всегда стоит дороже, чем изначальное производство, потому что иначе какой смысл в ремонте? Смысл ремонта заключается как раз в деньгах, которые на него потрачены. А где взять деньги, которые можно было бы теперь на ремонт потратить? Спросить-то за головотяпство было не с кого, счет предъявить было некому, поскольку кампания подрядчик так же принадлежала самому господину Опивкину. Мэром он был молодым, на деньги злым, вот и решил заработать по максимуму. А теперь выходило, что на свои, кровные и заработанные уже денежки ремонт фонтана делать и придется.