В лабиринте (СИ)

На её глазах выступают слёзы, а губы кривятся от желания зарыдать.

-- Мне всё равно, -- равнодушно бросает Андрей. -- Можешь даже плюнуть в меня, если тебе полегчает.

Вместо ответа слышится ругательство и глухой удар, а затем в дверцу машины врезается чьё-то тело.

Марина давит вскрик ладонью и, задрав голову, видит в окне спину Андрея. Тот грузно опирается на крышу локтями, чтобы удержаться на ногах, и смеётся, из-за чего становится совсем жутко.

-- Ты посмотри! -- почти с восхищением тянет он. -- Знаешь, если бы не обстоятельства, думаю, мы бы подружились.

-- Иди нахер! -- рявкает Дима.

-- Да-да, -- бормочет Андрей. -- И тебе тоже не хворать.

Удаляющиеся шаги Марина различает не сразу. Лишь когда Андрей, повисев недолго в неподвижности, распрямляется и, шаркая, подходит к дверце со стороны водителя, она решает приподняться и выглянуть на улицу. Судя по бесконечной лесополосе и теряющейся на горизонте дороге, они находятся за городом, однако Димы нигде не видно. Наверняка он скрылся среди деревьев.

Марина сползает обратно на сидение и прижимается щекой к обивке, испытывая самые разные эмоции. Ей кажется, что она рассыпается на части: перед глазами плывёт, грудь рвёт от боли, а руки и ноги дрожат. Однако она не осознаёт своего состояния до тех пор, пока Андрей не усаживается на место водителя.

Он кидает взгляд в зеркало заднего вида и, вытерев кровь с разбитой губы, глухо интересуется:

-- Давно не спишь?

Марина кивает, мало заботясь -- видит он её или нет. Она сейчас больше похожа на лунатика, которого насильно разбудили и заставили решать сложные математические задачи. В голове нет никаких мыслей, поэтому когда Андрей поворачивается, она может лишь молча смотреть на него.

-- Ко мне? -- спрашивает он, и она снова кивает.

Единственное, что она действительно хорошо понимает, -- домой ей нельзя. Ни под каким предлогом. Иначе план Димы претворится в жизнь посредством её нестабильного психического состояния.

***

В квартире Андрея темно и прохладно.

Марина стоит посреди прихожей, пока брат стаскивает с неё ботинки и пальто. Она не дёргается, когда он вешает её сумку на крючок, а затем приобнимает и подталкивает в сторону своей спальни. Подчиняясь его воле, Марина не идёт, а скользит, не чувствуя под собой ног. Перед её глазами по-прежнему всё плывёт, поэтому когда в поле зрения попадает неубранная кровать с нагромождением из одеяла и пледа, она отшатывается в испуге. Обычный бардак видится ей монстром с кучей рук.

-- Тише, всё хорошо, -- шепчет Андрей, стягивая с неё тёплую кофту.

Кожа Марины покрыта крупными мурашками. Ей холодно и мерзко, поэтому когда Андрей бросает кофту на стул, она начинает с остервенением чесать руки. Ей кажется, что внутри влажно и мерзко скользят черви.

-- Так, -- Андрей обхватывает её предплечья и с усилием отрывает ногти от расцарапанной кожи, -- давай не будем играть в психов, а то я тебя бояться начну.

Марина медленно моргает и переводит на него взгляд. В висках простреливает боль, поэтому она морщится, и лишь затем до неё медленно, толчками доходит мысль, что всему действительно приходит конец. Она больше не будет долгими часами общаться с Димой по телефону, больше не подойдёт к нему на перемене, чтобы обнять и чмокнуть в щёку, больше не скажет Сашке, что счастлива...

Всё. Пустота.

Марину сотрясает крупная дрожь. Она обнимает себя за плечи и почти падает на пол, но Андрей вовремя подхватывает её под локти.

-- Тихо-тихо, -- натужно бормочет он, стараясь осторожно, но в то же время быстро оттащить её к кровати. -- Всё хорошо, никто не умер и теперь уже точно не умрёт. Тихо, маленькая моя, тихо.

Андрей садится прямо в ворох из одеяла, сдёргивает плед и заворачивает Марину в него. Однако тепло не приходит, даже когда он обеими руками обхватывает её, усадив себе на колени, и начинает укачивать, приглаживая растрепавшиеся волосы.

-- Тише, маленькая, ну хватит, всё наладится.

Его голос звучит монотонно и убаюкивающее, но Марина не может раствориться в нём, потому что в её голове вспышками возникают картинки из прошлого. Это режет острее ножа, поэтому с каждым новым воспоминанием она всё сильнее скукоживается в попытке исчезнуть из этого мира.

Горло перехватывает, и Марина заходится сухим каркающим кашлем. Ей нечем дышать внутри себя, потому что в её мире нет места настолько плохим вещам. Они не могут случаться с ней.

-- Тихо-тихо, -- снова слышится голос Андрея. -- Не плачь, всё пройдёт.

Марина с трудом моргает и переводит воспалённый взгляд на его лицо. Она хочет возразить, сказать, что и не думала плакать, потому что ей всё это снится, но с пересохших губ не слетает ни звука. Ей больно говорить, ей даже думать больно, поэтому когда в уши втекает чей-то утробный вой, по тональности больше напоминающий жалобный скулёж собаки, осознание обрушивается с тяжестью наковальни, вдавливая содрогающееся тело в реальность.

-- Маленькая моя, -- Андрей целует Марину в покрытый испариной лоб, -- маленькая...

Марина, сморщившись, прикусывает губу. На языке мгновенно появляется привкус крови, так что когда она снова смотрит на Андрея, сухость в горле ощущается намного сильнее, потому что она, оказывается, рыдает в голос.

-- Тише, -- говорит Андрей.

Он качает Марину на коленях и повторяет одно и то же, а она ревёт умирающим зверем и никак не может остановиться. Отрешение помогает ей забыться, но ненадолго, потому что вместе с осознанием приходит новая боль, а затем становится так плохо, что Марина начинает вырываться. Ей хочется бежать, прятаться, спасаться. Этот мир не нравится ей, от него одни неприятности.

-- Нет, мелкая, ты никуда не пойдёшь, -- натужно хрипит Андрей, крепче стискивая объятия.

Он опрокидывается на кровать и придавливает Марину к стенке, мешая бесноваться. А она продолжает биться с ним. Уже даже не ради побега, а просто так, вымещая обиду и разочарование. Но усталость всё-таки берёт своё: сперва ноги и руки перестают слушаться, так что движения становятся замедленными и вялыми, а затем голова тяжелеет и последние мысли улетучиваются, оставив после себя только глухой вакуум.

Марина смотрит на Андрея, моргая медленно, будто нехотя, а он, в свою очередь, не отрывает взгляда от неё.

-- Не повезло тебе, мелкая, -- тихо говорит он, улыбаясь так невесело, что затихшая боль вспыхивает слепым пятном, -- но ты это переживёшь, я знаю. Нам от отца не только упрямство досталось, но и сила духа. Так что всё будет хорошо, мелкая, всё у нас будет замечательно.

Марина закрывает глаза, слушая его бормотание. Она некоторое время пытается прорваться сквозь заполонившую голову вату, но потом сдаётся. Обо всём можно и подумать, и поговорить завтра, в конце концов. А пока нужно спать.

***

Просыпается Марина от слишком громкого сигнала телефона. Усилием воли разлепив глаза, она кривится из-за яркого солнечного света и облизывает пересохшие губы. Хочется пить и умереть, причём первое почему-то сильнее.

Марина приподнимается на локте и с удивлением обнаруживает на тумбочке рядом с кроватью стакан с водой и лист бумаги. Рука сама тянется вперёд, так что с жаждой получается справиться довольно быстро, затем Марина долгим взглядом смотрит на листок, но брать его не решается. Вместо этого она закрывает лицо ладонью и вздыхает тяжело и тоскливо. Утро нового дня не кажется ей приятным, оно разрывает ей нутро своей неизбежностью.

Сев, наконец, Марина оглядывает спальню и, нахмурившись, смутно припоминает, что Андрей привёз её к себе минувшим вечером. Судя по проносящимся в голове отрывочным картинкам, он долго успокаивал её, а потом уснул рядом -- Марина до сих пор чувствует согревающие её теплом и нежностью объятия.