В лабиринте (СИ)

-- Нет!

Марина поджимает губы, и Андрей на секунду меняется в лице, становясь озлобленным и усталым.

Он хлопает ладонью по столу и угрожающе рычит:

-- Марина!

Но она и не думает сдаваться. Её эта игра в прятки утомила ничуть не меньше, чем его, и если ей предстоит испытать шок и ужас, так тому и быть.

-- Не уйду! -- рявкает Марина.

Однако замахнуться и тоже впечатать руку в столешницу она не успевает, потому что Андрей неожиданно резко подаётся вперёд, обхватывает её плечи и разворачивает так, что зад упирается в край стола.

-- Дура! -- шипит он, задыхаясь от ярости.

На короткое мгновение Марину обжигает навязчивым дежа-вю, а потом губам становится больно.

Несколько секунд уходит на осознание происходящего, и лишь затем её прошивает насквозь осознанием, что некоторые секреты должны оставаться секретами.

"Что же я наделала?.."

Поцелуй Андрея не похож на поцелуи Димы: Дима обычно касается Марины так, словно она -- фарфоровая статуэтка; Андрей же сминает её руками и губами, будто хочет разорвать её на куски. И Марине очень хочется плакать.

Оказывается, брат вовсе не ненавидит её. Напротив -- он любит её с такой силой и страстью, что это заставляет его переступить черту дозволенного. Но облегчения это открытие не приносит. Напротив -- Марине становится ещё больнее.

-- Я же просил тебя... просил уйти! -- хрипит Андрей.

Его руки дрожат, когда он неловко шарит ими по её спине, а пальцы путаются в складках тёплой кофты. Он отстраняется всего на мгновение -- чтобы стянуть мешающую ткань, обнажая тонкую эластичную майку и покрытую мурашками кожу.

-- Не надо, -- шепчет Марина, пытаясь оттолкнуть его, но Андрей накрывает её рот ладонью и толкает на столешницу, а сам нависает сверху и продолжает целовать: шею, нос, щёки, дрожащие веки, ключицы. Он дышит тяжело и прерывисто, давясь нахлынувшими эмоциями и кашлем, и Марине на короткий миг кажется, что его сейчас хватит удар.

Хотя, чего греха таить, ей с неожиданной силой хочется, чтобы ему действительно стало плохо, потому что это позволит ей спихнуть его с себя и сбежать.

Однако Андрей, несмотря на вымотавшую его слабость, остаётся удивительно сильным. Или просто у Марины слабеют руки и ноги, потому что все её старания напрасны.

-- Глупая. -- Двинувшись вперёд, Андрей прижимается пахом к её промежности.

Марина чувствует его напряжённый член и внутренне содрогается, поняв, что если сейчас не случится чудо, произойдёт нечто ужасное и непоправимое.

Она предпринимает ещё одну попытку освободиться. И снова стонет от безнадёжности и бессилия.

Андрей убирает ладонь, позволяя Марине сделать глубокий вдох, и вновь с жадностью приникает к её губам. Его тело горячее, а язык почему-то холодный. И когда он углубляет поцелуй, Марина замирает, на короткий миг поймав себя на мысли, что ей не противно. Нет, ей не нравится происходящее, она всё ещё в шоке от того, что делает с ней родной брат, но... ей не противно. Она не испытывает к нему отвращения. Напротив -- её наполняет огромное сожаление, что она не догадалась о его чувствах раньше. Будь она чуточку прозорливее, этого позора можно было бы избежать.

Андрей, торопливым движением расстегнув джинсы Марины, проталкивает руку под пояс. Сдвинув в сторону мешающее нижнее бельё, он проводит ладонью по совершенно сухой промежности и, чертыхнувшись, прерывает поцелуй, чтобы облизать пальцы.

-- Не надо, -- повторяет Марина и сморщивается от неприятных ощущений, когда он опять лезет под джинсы.

Андрей затуманенным жадным взглядом смотрит на неё, затем медленно погружает внутрь палец и застывает, словно громом поражённый.

Марина всхлипывает и закрывает лицо ладонями, едва не плача от унижения. Потому что ещё никто и никогда не прикасался к ней... так.

-- Ты... -- Андрей захлёбывается словами.

Кашляя, он отшатывается от Марины и почти падает, запнувшись о ножку стула. Его спасает только то, что он успевает ухватиться рукой за полку, которая, впрочем, не выдерживает веса и обрушивается. Грохот поднимается такой, что на несколько секунд Марину накрывает глухота. Затем она дрожащими руками застёгивает джинсы и поднимается.

Посмотреть на Андрея она решается только после того, как сползает со стола. Заметив в его глазах ужас, она зажмуривается и стискивает зубы.

"Бежать!"

-- Мелкая, ты... -- с трудом выговаривает Андрей, когда Марина делает пару неуверенных шагов в сторону двери.

Она останавливается, но оборачиваться не торопится. Ей больно смотреть на него.

-- Прости меня, -- тихо произносит Андрей.

Губы Марины трогает бледная улыбка. Он впервые просит прощения за что-то. И если бы не его недавние действия, она бы наверняка возликовала.

-- Если тебе всё ещё нужен ответ на твой вопрос: я люблю тебя. Не так, как братья любят своих сестёр, поэтому мой поступок можно расценивать по-всякому. Я пытался отталкивать тебя, пытался держаться подальше, но, как видишь, некоторые вещи не в моей власти. -- Андрей вздыхает. -- Боюсь, теперь от моих слов мало что будет зависеть, ты вправе возненавидеть меня, но если есть вещь, которую я могу сделать, чтобы заслужить твоё прощение, я готов на всё.

Марина вздрагивает.

"На всё?"

-- Мне сейчас нечего тебе сказать, -- выдавливает она.

Андрей усмехается. Слышится скрип, и Марина, повернув голову, кидает косой взгляд в сторону кровати. Брат сидит на краю, обхватив голову руками, и выглядит таким потерянным и одиноким, что жалость на мгновение вытесняет жгучий стыд. Марине хочется подойти, обнять его и сказать, что ничего такого не произошло, но сделать это мешает неуверенность. В Марине больше нет ощущения, что её действия по отношению к нему не будут истолкованы неправильно.

-- Я приготовлю бульон и схожу в аптеку, -- говорит Марина, отводя взгляд. -- Поешь и выпей лекарства. Это пока единственное моё желание.

Она выходит, не дождавшись ответа, и пока её руки порхают над плитой и кастрюлей, в голове нет ни единой мысли.

Глава 6

Следующий месяц для Марины проходит словно в тумане. Она никак не может сосредоточиться, постоянно забывается и больше напоминает сонную муху, чем человека, о чём ей регулярно говорят и мама, и Сашка, и Дима. Однако взять себя в руки и перестать постоянно перемалывать в голове одну конкретную ситуацию Марина не может. Ей слишком тяжело признавать, что в её продуманном на десять шагов вперёд мире могут возникнуть подобные неприятности.

Андрей Марину не трогает. Более того -- он почти полностью игнорирует её в университете, из-за чего возникают совсем уж нелепые слухи, в которых их отец якобы запрещает семье общаться с отвергнутым сыном. Это смешно и глупо, но Марина не находит в себе сил даже на то, чтобы отмахнуться от острожных, но в то же время назойливых вопросов.

Если бы эти люди знали, что действительно творится в семье академика Подлесова...

Хотя нет, им лучше не знать, иначе его репутация вмиг окажется на самом дне. Подумать только -- старший сын вожделеет собственную сестру. Уму непостижимо!

Марина вздыхает, укладывая тетради в сумке так, чтобы можно было закрыть замок.

Только Дима и Сашка по-прежнему недоумевают, что произошло между ней и братом, но доставать расспросами не торопятся, потому что характер Марины им известен от и до: она ни за что не станет рассказывать о своих проблемах до тех пор, пока сама этого не захочет, и давить на неё бесполезно.

-- Матрёшка, -- рука Димы ложится на голову, и Марина едва не подпрыгивает от испуга, -- какие планы на вечер?

-- Никаких, -- вздыхает она.

У неё нет планов вот уже почти месяц, потому что из рук всё валится, а попытки повеселиться не рассеивают плохое настроение. Марине тоскливо, и она не знает, куда себя деть, чтобы перестать ощущать себя последним человеком на планете.