Шум бури (СИ)

- Кавдин, молодёжь с дороги, да и вы голодны, поешьте что-нибудь, - сказал Царай, поставив угощение посреди шалаша.

- Хорошо, хорошо, Царай, - ответили старики.

После ужина постелили подстилку и все улеглись спать. Царай, пожелав всем доброй ночи, ушёл с Будзи к другому шалашу. Мацыко подложил дров в костёр, затем тоже лёг на подстилку. Старики стали рассказывать о своих происшествиях, а молодёжь внимательно слушала. Иногда из огня выскакивали искры, больше никакого шума не было.

Природа затихла. Люди отдыхали, скотина тоже тихо жевала жвачку. Кавдин продолжал рассказывать молодёжи свои истории. Огонь горел, искры с треском падали на подстилку.

Глава двенадцатая

Дни текли медленно и приносили с собой всё новые и новые вести. Молодёжь Овражного жила в кутане балкарцев, и оттуда совершала разбойные набеги. Абреки грабили богатых и этим жили. Три старика ходили за скотом вместе с балкарцами и тем занимали себя, коротая дни своей жизни. С утра до темноты не умолкала свирель с гор до края Балкада. Три старика загоняли скотину на три склона и оттуда друг другу играли нартовские скучные мелодии. Скотина весь день паслась на сочной траве, и вечером шла, сытая, к кутану жевать жвачку.

Царай тоже жил с Мишурой такой же скучной жизнью. Мишура больше не злилась, перестала считать Царая зверем, был у них мальчик четырёх лет и ещё двое умерли.

В солнечные дни, когда Царай выносил на крыльцо сбрую, мальчик прибегал к нему с просьбой: "Отец, возьми меня с собой и дай мне коня". Царай с улыбкой хлопал его по плечу: "Не бойся, моё солнце, когда придёт твоё время, я дам тебе двух коней". Возбуждённый мальчик бежал к матери хвалиться.

Уже много дней Мишура, сидя в стороне, погружалась в печальные думы, затем вставала и, подойдя к Цараю, спрашивала его:

- До каких пор мы ещё будем так жить?

Царай ей каждый раз отвечал, смеясь:

- До тех пор, пока твои родственники не убьют меня, до тех пор, пока твои родственники будут жить на своём месте; но когда они там перестанут жить, тогда мы переселимся в их жильё и будем там проживать.

Мишура тяжело вздыхала и возвращалась обратно на место с грустным лицом. Хотя Мишура присмирела, но злость её не покидала, как и гордость. Царай из-за этого часто повышал на неё голос, а она тогда произносила одну-единственную фразу:

- Пусть с неба упадёт на землю бог, который проклял меня.

После этих слов Царай приходил в бешенство, начинал трясти головой и грозить ей. Тогда Мишура умолкала.

Вот так жили в тёмном лесу Царай и его товарищи.

В один из дней, когда Царай чистил ружьё, к нему подошёл Чито и спросил:

- А где Касбол, я его здесь не вижу?

Царай отложил в сторонку ружьё, присел на чурбан и сказал:

- Я отвечу тебе, только ты присядь возле меня.

Он достал из кармана кисет и набил табаком свою трубку:

- После того случая с тобой, мы украли у Каражаевых девушку. Ты, наверно, это слышал.

- Конечно. Только об этом и говорили во всём Овражном.

- После этого, когда мы здесь обосновались, решил Касбол отправиться в Нальчик. Уехал с одним из наших балкарских пастухов. День их нет, второй, третий. Тогда вот пастух-старик решил их разыскать. Долго он ходил по городу, но безрезультатно. Потом один кабардинец рассказал ему, что в пятницу на большом базаре в Нальчике произошла драка и послышались ружейные выстрелы. Там на одного широкоплечего осетина набросились стражники-кабардинцы, связали его и увели. За осетином шёл балкарец и что-то говорил. Стражники и его увели с собой. Эту весть принёс нам старый пастух, больше он ничего узнать не смог.

- И до сих пор ничего о них не слышно?

- Через какое-то время мы услышали, что Касбола отправили в Сибирь, а балкарец, что был с ним, сидит в тюрьме в Нальчике. С той поры от Касбола нет никаких вестей.

У Царая из глаз пошли слёзы, и он их вытер рукавом. Чито, опустив глаза, смотрел на землю.

Царай встал и продолжил чистить ружьё.

- Что теперь беспокоиться о Касболе. Как повернётся его счастье, так он и будет действовать. Но вот узнать бы, кто арестовал его, - сказал Царай, и от злости прикусил зубами ладонь своей руки.

Чито, задумавшись, сидел тихо, потом внезапно поднял голову и спросил:

- Царай, а Сибирь далеко, нельзя добраться до неё?

- Добраться, конечно, можно, а то бы как Касбола туда отправили, но очень далеко отсюда.

Чито задумался на время, затем сказал:

- Если бы мы знали, где Касбол, то отправили бы к нему кого-нибудь.

- Конечно, но кто что знает. Может весть пришлёт, да и то куда и кому? Нет, тут уж ничего не поделать, а вот кто его арестовал, того надо найти.

Царай стряхнул пепел из трубки и положил её в карман:

- Знаешь что, Чито?

- Что?

- Надо нам собрать побольше оружия, потому что нас становится всё больше и больше, и если не будем иметь оружия, то что мы можем сделать.

- Это правда, да и возможности есть.

- Возможностей много. В Овражном пост несут двое. Вот тебе и оружие для двоих, а если подумаем, то ещё найдём.

Царай поднял ружьё и направился к шалашу, затем остановился и спросил Чито:

- А куда ушли Будзи и ребята?

- В сторону Кабарды.

Царай больше ничего не сказал и вошёл в шалаш. Чито, сидя на солнце, уснул. Рядом с ним улеглась собака пастуха.

Со двора послышался разговор и топот коней. Чито вскочил на ноги. Будзи и остальные слезли с коней, постелили на земле бурку и положили на неё тело Сала.

У Мацыко из глаз рекой текли слёзы. Царай с хмурым видом ходил туда-сюда и что-то говорил Будзи. Когда Чито увидел мёртвого Сала, то огорчился, и слёзы полились по щекам.

- Что с ним случилось? - спросил Чито у Будзи.

- Сейчас не до расспросов, надо могилу копать, - сказал Царай.

Чито, Дебола и Ислам взяли лопаты и пошли вниз вслед за Будзи. Царай и Мацыко остались стоять у изголовья мертвеца.

- Мацыко, иди и сообщи старикам.

Мацыко сел на коня и отправился к старикам. Те явились с воплями, проливая слёзы.

Старики с плачем встали у тела Сала. Чуть погодя пришли пастухи-балкарцы и выразили свои соболезнования.

Пока копали могилу, Царай и Мацыко успели из разных досок сколотить гроб. Уложив в него Сала, предали покойника земле.

Солнце зашло и, когда управились со скотиной, то все зашли в шалаш, развели там костёр и сели вокруг огня.

Будзи повёл речь о случившемся, остальные внимательно слушали. Он говорил долго, затем сказал напоследок:

- Из стражников никто не ушёл: вот их оружие, а вот это их бумаги.

С этими словами он передал Цараю полную ладонь запечатанных бумаг.

Царай раскрывал бумаги и смотрел на них при свете костра, затем поочерёдно бросал их в огонь. Старики от утомления сидели молча.

К концу Царай стал внимательно читать одну бумагу.

- Вот это чудо! - воскликнул он и снова углубился в чтение. Наконец, подняв голову, сказал:

- В этой бумаге написано, что сосланный в Сибирь Касбол сбежал и всем надо быть внимательными. Бумага адресована приставу.

Все собравшиеся обомлели, и только Ислам произнёс:

- Пусть бог его освободит, а там знаем, что делать.

Храня тягостное молчание, люди сосредоточенно смотрели на огонь. Все находились здесь, кроме Сала, которого похоронили на закате солнца. Мацыко, в отличие от других ночей, тоже был невесел. Кавдин с опозданием взял скрипку и стал причитать. Остальные слушали его и плакали по Сала.

Глава тринадцатая

Небо было укрыто облаками. Снег крупными хлопьями падал на землю. Всё вокруг белым-бело.

Ветер громко фыркал, далеко слышалась трескотня деревьев. Это их сковывал холод, это ветер заставлял их плакать унылым голосом. Лес стоял голый, покорный. Длинные ветви деревьев тянулись к небу и с высоты пристально смотрели на тихий мир, на спящее лицо природы и дивились переменчивому виду жизни.

Человек по своей воле не пойдёт по этому снегу, по такой стуже. Если он не замёрзнет в лесу, то его растерзают волки.