Очарованный принц

ый ишак: меня уже бьют во имя Ходжи Hасреддина; теперь не хватает только, чтобы во славу Ходжи Hасреддина меня повесили!

Его шутливая речь была прервана слабым протяжным стоном.

Ишак фыркнул, поднял уши, остановился.

Взглянув направо. Ходжа Hасреддин увидел лежащего под кустом человека, с головой накрытого халатом.

- Что с тобой, человек? Почему ты лежишь здесь и стонешь так жалобно, словно твоя душа расстается с телом?

- Она и в самом деле расстается,- жалобным голосом, охая и стеная, ответил из-под халата лежащий.- Молю аллаха, чтобы она рассталась поскорее, ибо мои страдания ужасны, а муки невыносимы.

Пришлось Ходже Hасреддину спешиться.

- И давно привязалась к тебе эта злая болезнь? - спросил он, склоняясь над больным.

- Уже пятый год сидит она во мне,- простонал больной.Ежегодно весной, в это самое время, она, подобно лютому зверю, настигает меня и целый месяц мучает хуже самого жестокого палача. Дабы предотвратить ее свирепость, я должен заблаговременно произвести некое целительное действие; на этот раз я не смог сделать этого вовремя - и вот лежу на дороге, всеми покинутый, забытый, без помощи и сочувствия.

- Утешься! - сказал Ходжа Hасреддин.- Теперь у тебя есть и помощь, и сочувствие. Мы вдвоем доберемся до ближайшего селения, найдем лекаря, и с его помощью ты произведешь потребное целительное действие.

- Лекаря? Ох, для этого действия мне нужен вовсе не лекарь...

Больной приподнялся, сбросил халат с головы, открыв плоское широкое лицо, совершенно голое, без всяких признаков усов или бороды, украшенное крохотным носом и парой разноцветных глаз; один тускло синел, затянутый бельмом, зато второй, желтый и круглый, смотрел так пронзительно, что Ходже Hасреддину стало даже не по себе.

- Возьми меня в селение, добрый человек! - с глубоким вздохом и стонами больной выполз из-под халата.- Возьми в селение; может быть, там, среди людей, мои страдания облегчатся.

Кое-как он поднялся в седло. Ишак, понимая, что везет больного, был осторожен на спусках и не прыгал через арыки, а переходил вброд. Ходжа Hасреддин шагал рядом, искоса поглядывая на своего стенающего спутника. "Это, вероятно, редкий проходимец и мошенник - иначе откуда бы взяться такому дьявольскому желтому блеску в его единственном глазе? размышлял он.- Hо может быть, я ошибаюсь и оскорбляю своими низкими подозрениями добродетель-нейшего человека, внешность которого вовсе не соответствует его внутренней сущности?.." Была в этом больном какая-то двойственность, не позволявшая Ходже Hасреддину окончательно укрепиться во мнении о его плутовстве; но, с другой стороны, как ни старался он думать о своем спутнике хорошо,- желтый блеск в глубине единственного ока смущал его и направлял мысли в противоположную сторону.

Дорога пошла круто на спуск. Миновали два поворота,- и Ходжа Hасреддин увидел внизу желтые плоские кровли небольшого селения. По дыму, весело восходившему в ясное небо, он узнал чайхану и, памятуя недавний урок, дал себе твердое