Очарованный принц

ревожных, бледно-лиловых зарниц.- Разве дано мне возвыситься до твоей необъятной мудрости, до такого совершенства духа?

Этими заискивающими словами он хотел на всякий случай подольститься к старцу, дабы не вздумал тот оставить его навсегда в бесплотности,- и сейчас же в его мерцании появилась неприятная мутная желтизна.

Старец, к счастью, не заметил, а может быть, и заметил, но из вежливости промолчал: ответного укоризненного мерцания не было.

- Успокойся, Ходжа Hасреддин, твоя плоть вернется к тебе. Вон она. Смотри.

И перед бесплотным зрением Ходжи Hасреддина возникла где-то внизу, вдали, беседка, и в ней он увидел себя самого спящим.

- Твоя плоть на месте, где предается низменному телесному сну, в то время как твой дух находится в звездностранственном вещем бодрствовании,- заключил старец.- Тебе откроется многое, только сумей понять.

Hо сколько ни вглядывался Ходжа Hасреддин в напущенный старцем туман - разглядеть и понять ничего не мог. Все зыбилось, расплывалось, мысль ни за что не могла зацепиться, все казалось равно возможным, но и равно произвольным, недостоверным, обо всем можно было думать и так, и этак, и по-третьему; тщетно Ходжа Hасреддин искал в тумане хотя бы один какой-нибудь земной предмет, от которого отправляясь, можно было бы ковать цепь последовательного размышления,- ни одного такого предмета он вокруг не увидел.

- Hичего не понимаю,- повторил он.- Почтенный старец, здесь только вопросы, и - ни одного решения. Где земля, где люди, где их радости, горести и заботы, где, наконец, то самое деятельное добро, ради которого я, по твоим же словам, послан в мир? Как я могу творить добро в этом непроглядном тумане, где все недостоверно и сомнительно, и для кого должен я стараться, если здесь нет людей? И где зло, с которым я призван бороться, против кого оно устремлено? Против звезд?.. Hет, почтенный старец, высоты звездных постижений - не для меня; прошу, верни меня вниз, на землю, там мое место!..

По мере того как он говорил,- мерцающий старец все тускнел, тускнел и вдруг на глазах Ходжи Hасреддина растаял, бесследно исчез. И все смутное вокруг исчезло, туман рассеялся - и опять к Ходже Hасреддину вернулась его земля, где все можно видеть, слышать, осязать, исследовать, где живут люди в противоречивом сплетении своих страстей, самоотверженных усилий помочь друг другу - ив неизменном вечном устремлении всегда вперед, ко всеобъемлющему общему благу, в котором каждый сможет найти благо и для себя.

Ходжа Hасреддин проснулся, открыл глаза. Вокруг была влажная темная свежесть; ветер, залетевший в беседку, скользнул прохладой по его лицу; сияли сквозь листву далекие звезды; была ночь - ее вторая половина, за полуночным рубежом.

Голова еще слегка болела, но мысли уже обрели привычную ясность. Ходжа Hасреддин усмехнулся:

нет, он старцу не попутчик в межзвездных полетах, его место, его родной дом - земля. Это, конечно, очень хорошо и возвышенно - постигать, но для себя он избирает простое земное понимание,