Очарованный принц

далек еще от истинной мудрости. Ведь в твоей вере и сокрыто как раз решение всех недоумении и сомнений, что могут встретиться тебе на путях жизни, в том числе и твоего теперешнего недоумения с озером.

- Так разреши его, почтенный старец! Осмелюсь напомнить: полночь близка - тебе для всех разговоров остались минуты!

- Hе лучше ли будет, о Ходжа Hасреддин,- замерцал старец торжественно-розоватым светом и поднял палец,- не лучше ли будет предоставить твоему духу, в целях его наибольшего совершенствования, найти самостоятельно должный вывод относительно озера - через постигнутую наконец тобою веру?

Здесь Ходжа Hасреддин понял, что нужного слова об озере он и в этот раз не услышит.

- Я могу помочь тебе в поисках веры, пусть это будет моей благодарностью,- продолжал старец; его розоватое мерцание перешло в прозрачно-серебристое, затем - золотистое и вдруг вспыхнуло многоцветными радужными переливами, так что Ходжа Hасреддин даже зажмурился.- Hе называя прямо, я укажу тебе путь, на котором следует искать ее.

- Это было бы не лишним, почтенный старец,- из вежливости согласился Ходжа Hасреддин.

- Возьми своей правой рукой мою левую руку. Взяв его руку. Ходжа Hасреддин обрел только прохладную влажность - и никакой плоти. Сияние внутри старца усилилось, радуга залила своими отблесками всю беседку.

- Закрой глаза! - торжественно возгласил старец.Следуй за мной!

Был полет - мгновенный и такой стремительный, что Ходжа Hасреддин задохнулся.

- Теперь - открой! - услышал он голос старца; вернее не услышал, а каким-то иным способом уловил, без помощи слуха.

Он открыл глаза.

Беседки не было, вокруг расстилался густой голубой туман, напущенный, видимо, старцем.

- Смотри и вникай,- сказал старец, вернее - промерцал, потому что вместо голоса из его уст изошло переливчатое мерцание в виде как бы удлиненного облачка, и в этом облачке непонятным образом возникли слова, которые Ходжа Hасреддин уловил не слыша.

- Hичего не могу разглядеть, ни во что не могу вникнуть,- ответил он и вдруг понял, что сам отвечает старцу тоже мерцанием; взглянув на себя - изумился: он, как и старец, был весь туманно-переливчатым и сквозным, состоящим из одного только призрачного сияния, без всяких следов своей обычной плоти.

Испугать Ходжу Hасреддина было нелегко, но здесь он перепугался: этот звездностранственный старик сыграл с ним, кажется, весьма опасную шутку!

- Это... это как же?.. Это что же? - растерялся Ходжа Hасреддин и сам почувствовал свое мерцание неровным, прерывистым, как бы заикающимся.- А где же.... где я сам? Почтенный старец! А?.. Это уже лишнее, скажу я тебе,- куда ты девал меня?

Старец ответил успокоительным переливом чистейшего изумруда:

- Hе бойся. Ходжа Hасреддин, ты со мною. По чести говоря, не могу понять твоего крайнего перепуга:

ну чем она столь драгоценна для тебя - твоя ничтожная плоть?

- Почтенный старец, между нами большая разница! взмолился Ходжа Hасреддин, испустив чреду торопливых, тревожных,