Прощай, любимый Дрезден-Сити! (СИ)

Все пошли дальше, а я едва догоняя компанию, принялся активно фотографировать подсолнухи и всё, что попадало в поле моего зрения. Вплоть до телеграфных вышек. Пацаны подгоняли меня:

- Ну шо ты встал? Бегхи быстрей за нами!

И я бежал за ними, равнялся и снова фоткать. А потом я наступил на камень и старая мозоль на ступне заставила меня чуть ли не выть от боли.

- Да шо с тобой сегодня, Сань? - спросил явно недовольный мной Вадик.

- Мозоль - ответил я со стоном - Проклятая мозоль опять мне покоя не даёт. Как натёр её в 12 лет, так с тех пор и не залечил и теперь расплачиваюсь.

Кроме того сама дорога была настолько долгой, что я с непривычки готов был с ног свалиться от усталости, но ни Алёне, ни Вадику, ни Грише всё было нипочём и я испытал жгучий стыд за то, что я такой слабак по сравнению с ними всеми. `Испортил тебя Питер, Саня, ой как испортил' - думалось мне тогда.

Наконец мы добрались до Котлована. И тут же я увидел прямо наводящую на размышления картину: озеро, которое слева было многолюдным и в то же время страшно изгаженным: окурки, бычки, банки из-под пива и энергетиков, бутылки, банановые кожуры, кульки яростно и вызывающе портили весь пейзаж пляжа. И озеро было бесплатным. А озеро, которое было справа напротив: было чистым до стерильности, заполненным разнообразными аттракционами, мыслимыми лишь в турецких и египетских отелях у Средиземного и Красного морей. Но было оно абсолютно безлюдным. Потому что было платным.

`Вот таким образом Бог Халявы одержал блестящую победу над Богом Алчности' - подумалось мне - `1:0. Чистейшая победа!'.

Мы вписались на бесплатное озеро и, найдя наименее загаженное место, расположились на нём, раздевшись до плавок и разложив на песке покрывало и всё накупленное в мини-маркете. А разложившись, стали заходить в воду.

- Бррр! Какая вода холодная - сказала Алёна, явно пожалев, что зашла в непрогретую солнцем воду.

- Так ещё утро, милая, вода даже не прогхрелась - объяснил ей всё Гриша

- Ничё, пацаны! - говорю я - искупаемся, прогреется!

И с этими словами мы разбежались, чтоб со всей дури плюхнуться в воды Котлована.

Холод воды обдал всё моё тело, когда я нырнул, но затем моя масса жира быстро адаптировалась к этому холоду, да так, что стало тепло. И вскоре я как ленивый тюлень плавал по озеру, чувствуя себя в воде как дома, чем немало удивил всю нашу компанию в очередной раз.

- Саня - сказал Гриша, усмехаясь - да ты походу совсем плавать не умеешь!

- Ах, не умею? - весело и с вызовом закричал я - Ну щас вы увидите, как я плавать не умею!

И тут же начал демонстрировать плавание то брасом, то кролем, а то и вообще собачкой, бросаясь то налево, то направо. После этого никто мне больше по поводу плаванья не предъявлял.

Целый час мы плавали в Котловане, плескались друг в друга, словно дети, расплывались в разные стороны, чтоб потом снова плавать вместе. Наконец, мы вышли обратно на пляж обсыхать и загорать.

Был полдень, и июльское солнце грело невероятно жарко. На пляже вовсю загорали и купались дети, подростки, женщины, мужчины, красавицы, чудовища и собаки. За буйками рассекали воды Котлована квадроциклы, а в голубом украинском небе парили то и дело дельтапланы.

Я лежу и почитываю себе журнальчик, вернее ту страницу, где говорится про похороны в Киеве актёра Богдана Ступки, и разглядываю не без интереса тело Алёны. Блондинка Алёна обладала довольно стройной фигурой и голубыми глазами и, глядя на неё, я даже позавидовал Грише, который явно разбирался в женщинах. Сама же Алёна интересовалась мной, но совершенно в ином плане.

- Я хотела тебя спросить, Саш! - сказала она - что тебя привело в наши места?

- Меня? - отвечаю я - Тоска по родине. По дому. Я ж как-никак с детства знаю Вадика и Гришу. Ну и одноклассников желаю увидеть.

- Ну и как тебе? Сильно всё изменилось с тех пор.

- Друзья, какими были, такими и остались. А вот город если и изменился, то явно к худшему.

- И не гховори - ответила Алёна - Тут всё меняется к худшему.

Потом мы все вместе загорали, Гриша травил байки из армейской жизни и жизни в Москве, а Вадик просто загорал. А я мечтательно рассматривал холмистые берега Котлована и синее небо, лишённое облаков и приятные воспоминания из детства и предыдущих поездок грели мне душу.

И вдруг посреди всей этой идиллии случилось ЧП. По пляжу и по воде, распугивая отдыхающих, на огромной скорости мчался наглухо затонированный белый жигулёнок. Гриша вскочил, явно разозлённый этим зрелищем и стал фотографировать бешенную машину, сочно при этом матерясь и приговаривая:

- От, паскуды, скоро вы проснётесь гхероями!

`Гхерои' остановились справа от нас, и мы увидели, как из машины вышли трое каких-то совсем стрёмных парней. И один из этих стрёмных парней как-то совсем подозрительно дёргался в такт, звучавшему на полной громкости из колонок драм-эн-бэйсу. Это дёргание явно в нём выдавало любителя спидов, который прятал к тому же свои глаза за тёмными очками в какой-то совсем уж кислотной оправе. Таких как он я регулярно видел в Питере и, как правило, они любили Радио Рекорд, до недавнего времени были завсегдатаями Тоннеля, а так же гоняли на своих дешёвых тазиках с Купчино на Тэрапи-Сешны, Пиратские Станции и Сэнсэйшны. Очень распространённый и многочисленный типаж, превышающий во много раз количество неформалов всех мастей, которыми так же знаменит Питер. Но даже под MDMA и под самыми жёсткими спидами они не вели себя так, как те персонажи, которых мы повстречали на Котловане.

`Жаль камеры у меня нет - стал бы ты у меня, г***нюк, героем Ютьюба' - подумалось мне - `Денис Ляпапам бы в сторонке курил'.

Гриша обстрелял из мыльницы персонажей из ТАЗика ещё несколько раз, а затем сфотографировал номер машины, на которой приехали любители спидов, удовлетворив своё чувство справедливости.

- Ну, посмотрим теперь, как они с ментами побазарят сегодня вечером! - прошипел Гриша не без удовлетворения.

`Пропаленные' Гришей наркоманы, в конце концов, смылись с Котлована на своих Жигулях восвояси, к всеобщему облегчению всего пляжа, мы по плавали ещё раза три и, в конце концов, начали собираться домой.

Я поленился сменить плавки на свежие трусы, и это мне тут же вышло боком. Когда мы шли обратно, через полное подсолнухами поле, Вадик, мой ангел-хранитель, тут же во всеуслышанье заметил:

- Саня, да у тебя вся задница мокрая! Шо ты о себе думаешь?

- Где? - спросил я и взглянул на свой копчик.

А взглянув, тут же ахнул - бриджи и впрямь сзади промокли, словно я в них сел в лужу. В этот момент я был готов, как в мультике про Тома и Джерри от стыда превратиться в осла, на шерсти которого написано Jackass. А вся компания в этот момент смеялась надо мной и Вадик, глядя на меня с нескрываемым стыдом, только и нашёл что ответить:

- Сань, вот ты меня поражаешь, вот честное слово! Как мы теперь в маршрутку сядем с твоими критическими днями?

Но, в конце концов, мы сели таки в маршрутку, которая шла до проспекта Ленина, я пробрался туда незамеченным на заднее сидение и, в конце концов, мы выбрались с Левого Берега без особых приключений, а я ещё и пофотографировал виды из окна. Мы высадились у пересечения проспектов Ленина и Аношкина (бывшего Ленинградского проспекта) и стали идти вверх по проспекту Ленина.

Я заметил, что фонтаны-водопады, находящиеся на проспекте не только не работают - в них вообще отсутствует вода и спросил Гришу:

- А почему фонтаны не работают?

- Не знаю, Сань - ответил Гриша - Два гхода назад их тут ещё вроде включали, а теперь перестали.

И я с грустью глянул на то во что превратились со временем фонтаны - простые чёрно-серые каменные бассейны, которые к тому же потихоньку замусорились.

На следующее утро Гришины фотки с участием торчков и их затюнингованного Жигулёнка появились на одном из городских интернет-порталов с короткой заметкой о происшествии. Возымели ли фотки воздействие на судьбу этих додиков, я судить не берусь, ибо не знаю продолжения этой истории.