Жеребята (СИ)

- Свинка! Болезнь такая! Она обычно на шее бывает! - продолжала во весь голос кричать Раогай, показывая пальцем на свою длинную шею, торчащую из воды.

- Замолчи! - взвизгнул Раогаэ. - Замолчи!

- Отдашь одежду - не буду дальше рассказывать! - ответила сестра.

... После того, как среди детей Зарэо наступило перемирие и Раогаэ, унося с собой нерешенные задачи, убрался восвояси, Раогай и Сашиа отправились погулять в сад.

- Я нарочно не решаю за него задачки, - объясняла Раогай. - Лентяй. Сейчас Огаэ нет в городе, так он решил с меня выкуп брать! Дудки! Пусть попыхтит.

Она звонко рассмеялась.

- Так тебя брат по вышивке узнал? - спросила Раогай, возвращаясь с прошлой беседе.

- Да, - ответила Сашиа.

- Как это сложно все... Меня бы Раогаэ, впрочем, тоже бы узнал по вышивке - я хуже всех в Тэ-ане вышиваю... И по вышивке можно сказать, какого ты рода, и где выросла?

- Да, - снова кратко ответила сестра ли-шо-Миоци.

- Тебе не хочется разговаривать? - участливо спросила Раогай.

- Нет, мне нравится тебя слушать, - улыбнулась Сашиа.

- Ты не сердишься на меня?

- Мы же подружились. Зачем ты спрашиваешь?

- Тебе так одиноко было... Бедная ты! Я знаю, отчего ты молчишь все время - ты думаешь про Каэрэ.

Сашиа вздрогнула.

- Ты ведь любишь его? - продолжала Раогай.

- Раогай, прости, можно, я не буду тебе отвечать... - сказала Сашиа, плотно закутываясь в покрывало.

- И не отвечай. Я все поняла давно. И поняла, что Аирэи как-то спас Каэрэ. Он сейчас у Игэа ведь?

Сашиа молчала.

- Я похожа на предательницу? - спросила Раогай.

- Нет... - едва слышно ответила Сашиа.

- Аирэи бросил вызов Уурту... Какой он смелый! Ты знаешь, мой отец хотел посватать меня за твоего брата, и я убежала из дому, потому что не хотела выходить замуж за неизвестного великого жреца-белогорца ли-шо-Миоци. И я убежала из дому.

- Да? - удивленно вскинула Сашиа брови. - К Лаоэй, наверное?

- Как ты догадалась? Не отворачивайся, дай мне посмотреть на тебя - ты так похожа на своего брата... наверное, поэтому я так тебя не взлюбила и так теперь люблю... Я убежала из дому и спряталась в хижине Лаоэй... А отец, дедушка Иэ и Миоци туда пришли. Я его увидела. О, небо - какой он прекрасный... а потом отец сказал мне, что помолвки не будет. И я помню, как Миоци входил в храм - торжественно, на колеснице... какой это был праздник...

Раогай отвернулась, чтобы смахнуть слезы.

- Почему твой брат отказал моему отцу в помолвке со мной? Ведь белогорцы могут жениться!

- Ни я никогда не выйду замуж, ни брат никогда не женится, - ответила Сашиа. - По закону Нэшиа, наши дети будут с рождения рабами. А Ллоутиэ не были рабами никогда.

- Зарэо тоже не были рабами... Я понимаю тебя, я не знаю, чтобы я делала, будь я на твоем месте. Но из рабства ведь можно выкупиться?

- Не из рабства храма Уурта, - коротко ответила Сашиа.

- О! - вскричала, словно от боли, дочь Зарэо.

- Это моя судьба, - ответила Сашиа.

- Как это страшно. Что же делать? - Раогай взмахнула руками, будто хотела улететь. - Надо бежать, бежать отсюда - вместе с Каэрэ, к нему за море. Он же из-за моря?

- Над морем туман, по нему не ходят корабли, - ответила Сашиа. - И я никуда не побегу. Такой мой жребий. Надо жить ту жизнь, что дана Небом. Каэрэ очень болен, Раогай. Он не может сам ходить после яда Уурта.

- Игэа вылечит Каэрэ! - начала с жаром Раогай. - Когда заболел Раогаэ, он его вылечил. Он единственный сын - как отец нервничал, когда у него свинка была! Игэа вылечил его, а эта свинка была очень опасная, потому что у всех свинка бывает только на шее, а у него и...

- Замолчи! - раздался ломающийся мальчишеский голос. - Ты влюбилась в своего Миоци, а он никогда не женится! Ха-ха! Сашиа, моя сестра влюбилась в твоего брата!

- Замолчи! - завопила Раогай и помчалась по саду за единственным сыном Зарэо.

Баэ

Огаэ и Лэла давно уже играли в мяч в саду, когда к ним подошел конюх Баэ - слегка заикающийся светловолосый подросток, с лицом, рябым от оспы. Огаэ всегда жалел его - ему казалось, что у того в глазах постоянно не то испуг, не то какой-то затаенный страх.

- Детки, детки! - слащаво улыбаясь, заговорил он. - Хозяйка велела позвать вас обедать!

Он умильно глядел на хозяйскую дочку из-под светлых редких бровей.

- Сейчас! - весело ответила Лэла, отбивая мяч от ствола бука и перепрыгивая через него на лету. - Хочешь поиграть с нами, Баэ?

- Если изволите позвать, маленькая госпожа! - с неожиданной готовностью ответил тот, заламывая длинные толстые пальцы несоразмерно крупных по отношению к его тщедушному телу ладоней.

- Тогда ты бросай мяч Огаэ, он - мне, а я - тебе, - деловито распорядилась Лэла.

Они начали игру. Лэла весело кричала, махала ручонками, подпрыгивала. Баэ нарочно бросал мяч ей так, чтобы она могла отбить его с легкостью.

- Вы играете в мяч лучше, чем ученик белогорца, маленькая госпожа, - со льстивой улыбкой, словно приклеенной к его рыхлому лицу, проговорил Баэ, наблюдая искоса, как Огаэ в очередной раз поднимается с земли. - Что же ты такой неловкий, маленький белогорец! Ах-ах! - покачал он головой, деланно сюсюкая. - Весь перепачкался!

- Я попрошу папу, и он отдаст меня в ученики к ли-шо-Миоци! - заявила Лэла.

- Конечно, маленькая госпожа, - льстиво заверил ее Баэ, посылая мяч сильным ударом в сторону Огаэ - ровно настолько левее, чтобы мальчик, метнувшись за ним, поскользнулся на луже вязкой, черной грязи.

Огаэ с размаху упал в грязь, подняв тучу брызг.

- Ай! - завопила Лэла, подбегая к нему. - Вставай, Огаэ!

Она протянула ему свою маленькую ручку, но мальчик, даже не поглядев в сторону дочери Игэа, попытался встать сам и снова шлепнулся в грязь. Лэла удачно отскочила, и ее голубое платьице осталось чистым.

Наконец, Огаэ выбрался из лужи.

Никогда, даже с тех времен, как он батрачил у Зэ, не испытывал он такого унижения!

Баэ убежал - его сутулая спина еще мелькала за деревьями луниэ.

- Огаэ, Лэла! Жеребята! - раздался голос Аэй. - Идите кушать!

Лэла крикнула своему другу: "Огаэ, давай, кто быстрей!" и понеслась вперед. Он стоял, глядя на то, как она бежит к Аэй в белоснежном платье. Рядом с Аэй стоит Игэа - они протягивают руки к девочке.

Ученик ли-шо-Миоци опустил голову. Белогорцы - всегда одиноки. Это их путь. Они ищут Великого Уснувшего, у них нет семей, отцов, матерей, детей и жен.

- Огаэ! - позвала Аэй, и ее платье стало похоже на парус лодки, на которой ходят по морю. - Огаэ, жеребенок!

Он закусил губу и рванулся с места - неистово, отчаянно - и побежал, грязный, в измазанной одежде, вслед за Лэлой к Аэй и Игэа.

...Он догнал девочку, когда они уже почти добежали - и Игэа легко подхватил дочку, так, что руки Аэй остались свободными, и Огаэ с разбегу влетел в ее объятия. Аэй обнимала и целовала его, и Огаэ тоже целовал ее, и обнимал, и ее белое платье стало пятнистым от грязи из лужи - а потом Игэа, опустившись на корточки, стал целовать Огаэ, и трепать его волосы, и Лэла тоже чмокнула в щеку его, и отца, и мать.

- Знаешь, папа, что я придумала? - сказала она. - Раз у Огаэ нет папы, то я буду его папой.

...Они сидели все вместе за обедом, и макали горячие лепешки в густую подливу из сыра.

- А ты отдашь меня учиться в Белые горы, папа? - спросила Лэла.

- Посмотрим, - ответил ей отец.

- Я хочу к тебе на колени.

- Лэла! - укоризненно заметила Аэй.

Огаэ, уже вымытый и переодетый, оторвался от лепешки и посмотрел на Игэа. Что-то в его взгляде было такое, что врач сказал:

- Огаэ, иди, садись рядом со мной!

Лэла надулась.

- Это некрасиво, дочь, - заметил белогорец. - Тем более, ты хотела быть для Огаэ папой.

- Ладно, - ответила она, забираясь на колени к матери. - В конце концов, - задумчиво сказала она,- Огаэ - сирота.