Еще одна жизнь (СИ)

- А как же Вильдам? Как же ты с ним будешь...

Елена будто очнулась, нашла взглядом Вильдама, о чем-то беседующего с Дим Димычем, улыбнулась.

- Как бы это тебе не показалось странным: они разные, но ужасно одинаковые. Вильдам - это все равно, что повзрослевший на двадцать лет Андрей, помудревший, слегка остепенившийся, но в душе такой же горячий, страстный, любящий.

- Так ты уже с ним...? - специально не договаривая фразу, спросила Таня.

- Что? - как будто не поняла ее Елена, решив немного "повалять дурочку".

- Ну, это...

- Что это?

- Ты сама знаешь, - обиделась Таня, видя, что Елена ее прекрасно поняла, но разыгрывает недоумение.

- Я-то знаю. А вот ты, будучи целые сутки замужней дамой, и, кстати, будущей мамой, все, как маленькая девочка разговариваешь, намеками. Так что?

- Что, что... Спишь с ним.

- Нет. Я с ним не сплю, - она тяжело вздохнула, состроила грустную гримасу, - не дает... - и она засмеялась, обняла Татьяну и поцеловала в щеку. К ним уже приближался Саша.

- Честное слово. Вас нельзя оставлять одних. С тех пор, как я тебя, Лена, знаю, вы все время обнимаетесь и целуетесь.

- Ты ревнуешь? - спросила с вызовом Елена, нарочито обнимая Татьяну и прижимая ее к себе с показной страстью.

У Саши, конечно, было чувство юмора, но артист из него был неважный.

- Нет. Не ревную. Но теперь одних вас оставлять не буду, - с напускной строгостью сказал он, но Елене хотелось поиграть еще.

- Ах, Таня! - притворно зарыдала Елена, еще крепче обнимая подругу. - Как же теперь мы будем друг без друга!

Ее восклицания привлекли внимание всех окружающих. Ирина Васильевна, Дим Димыч и Катя смотрели на них недоуменно, Светланка тоже оглянулась с беспокойством, даже малышка сильнее застучала ножками по коляске, только Вильдам услышал в крике Елены задор и кураж. Он подошел к ним, пряча в усах улыбку.

- Что тут у вас стряслось?

- Вильдам! Этот деспот, хочет отнять у меня любимую подругу!

- Ай-яй-яй! Вот, что значит, мужчина обрел на женщину законные права, - покачал головой Вильдам, - что ж теперь поделаешь, у него и документ на это имеется.

- Вот именно. У меня и документ есть, - подхватил Александр.

Елена бы еще продолжила свою игру, но Татьяна уже хохотала и вырывалась у нее из рук. Тогда она легонько подтолкнула ее к мужу со словами негодования:

- Изменница! Ступай к своему законному владельцу. Ты растоптала своей изменой нашу хрупкую, еще несформировавшуюся лесбийскую любовь! - и уткнулась в грудь Вильдама.

Все рассмеялись, даже Света смеялась, хотя ничего из этой сцены не поняла, только Машенька захныкала в коляске.

- Иди, изливай свою лесбийскую любовь на дочку. Она, видишь, тебя уже ревнует! - сказал ей со смехом Вильдам.

За "столом" опять пили за молодых, за родителей, за будущих детей. Мужчины и Ирина Васильевна пили водочку, Елена с Татьяной - сок, Катя со Светой - лимонад. Затем пришло время жарить шашлыки, этим занялись Вильдам с Дим Димычем, Саша тоже предложил помощь, но "старички" его отправили развлекать женщин. Елена ушла в машину кормить дочку. Девочки отправились исследовать ущелье. Саша с Таней захотели уединиться и искали укромное местечко. Но стоило им где-то спрятаться, как Светланка их находила и пугала.

- Светка! - разозлилась Таня. - Отвали! Иди, гуляй в другое место!

- А вы что, это место купили? Где хочу, там и гуляю, - вредничала младшая сестренка.

- Мама, ну, скажи ты ей! Чего она за нами ходит?

Ей на помощь пришла Катя.

- Света, пойдем под водопадом купаться.

Ее услышала Ирина Васильевна.

- Что ты, Катя! Вода ледяная!

- Да мы же только поплескаемся и на солнце нагреемся.

- Все-таки возьми полотенце.

Первые запахи жарившегося шашлыка снова собрали всех к "столу". Вильдам уже достал гитару, и они в три голоса: он, Дим Димыч и Ирина Васильевна, - тихо напевали песни своей студенческой юности. Елена, накормив и уложив Машеньку в коляску, прикатила ее ближе к костру и теперь тоже сидела и слушала их пение. Машенька "танцевала", раскачивая коляску. Девочки грелись после ледяного душа у костра и, не дожидаясь никого, уже с аппетитом ели печеную картошку с сосисками.

- Оставьте место для шашлыка, - тихо с улыбкой посоветовала им Елена.

- А у нас и шашлык поместится.

Не было только Саши с Таней. Но через полчаса и они подошли, смущенные, но счастливые. Таня присела рядом с Еленой, обняла ее за плечи.

- Лен, ведь правда, мама с папой - классная пара? - шепнула она на ухо подруге. - И что они разбежались?

- Ты не знаешь?

- Нет. Я только помню: Светке три годика было, мне тринадцать, папа в очередной раз в командировку уехал, а потом приехал, собрал вещи и уехал совсем. Я руку на отсечение дам, что сейчас жалеет. Смотри, как он на маму поглядывает. Интересно, а что они этой ночью без нас делали? До свадьбы он в зале ночевал, а мама со Светланкой...

- Что бы не делали, это уже их дела, - так же шепотом ответила Елена. - А что, Тань, мама за это время ни с кем?

- Всего, конечно, не знаю. Но я никогда у нас дома мужиков не видела.

- Как ты думаешь, любит она его?

- Первое время ненавидела, сердилась, когда мы о нем заговаривали. Но потом успокоилась, а когда он приехал на свадьбу, даже обрадовалась.

- Он что, за эти семь лет ни разу не приезжал?

- Приезжал, но она его на порог не пускала. Отпустит нас с ним часа на два погулять, и не дай бог, опоздать. А он и не опаздывал, всегда вовремя нас приводил, как Светка не ревела. Но последние три года его не было. Тетя Дина, папина сестра, говорила, он там, на заводе в какую-то аварию попал, обгорел сильно. Видишь, он рубашку не снимает, у него вся спина в рубцах. Я тогда впервые видела, как мама украдкой плакала по нему. А еще тетя Дина, сказала, что, вроде, та жена его бросила. Или бросала, когда он в реанимации лежал, а потом вернулась, не знаю, не поняла. Это она маме говорила, - Таня помолчала. - Как ты думаешь, приняла бы мама его назад?

- Танечка, это надо у нее спросить...

- Она мне никогда не скажет, я с ней делюсь, но она ни-ни. Она тебя очень уважает. Вчера на свадьбе, увидела вас вместе с Вильдамом и спрашивает меня: вместе вы или нет?

- А ты?

- Лен, она хорошая, она не проболтается...

- Ясно. И что она?

- Ничего. Вздохнула и сказала: "Дай бог! Вильдам ее заслужил".

- А обо мне что сказала?

- Сказала, что ты его достойна и что правильно поступаешь. Только сказала, пусть пока не афишируют свои отношения, т.к. дураков много - осудят, пусть подождут.

- Да. Все правильно... - с тоской произнесла Елена. - Но мне его жалко: он на два дома разрывается.

- Да вы живите, - успокаивала ее Таня. - Только никому не говорите, и все.

Сзади подкрался Саша, обхватил обеих подруг за плечи и просунул голову между ними.

- Опять шепчутся.

- Сашка! Напугал, - замахала на него руками Таня, а Елена засмеялась, потом повернула к нему лицо, так, что ее губы оказались рядом с его щекой, и томно прошептала:

- Хочешь? Я и с тобой пошепчусь?

Саша покраснел, убрал руку с ее плеча и отодвинулся.

- Ага... Мне потом Вильдам "пошепчет"...

Елена опять засмеялась, но поймала взгляд Вильдама, и смеяться ей расхотелось.

"Ну вот. Начинается. И он туда же. - А чего ты хотела? Сама сказала: он - тот же Андрей, только старше. - А ты чего злорадствуешь? Пошутить уж нельзя..."

Елена отвернулась к коляске, взяла дочку на руки.

- Ну, шепчитесь сами, - сказала она с напускной обидой, но обида в душе была настоящей. - А мы с Машенькой будем шептаться, - она встала и отошла от всех под тент, села в кресло и склонилась над ребенком.

"Да что я такого сделала? Да, я люблю пошутить, люблю пококетничать, "подергать котов за усы". Я сама кошка. Но почему все они думают, что, если я строю глазки, то уже на все готова? Со своим мужчиной - да, а чужие мне "по барабану". Почему я должна это доказывать? Неужели интересней с пресной, скучной, с постоянной верностью в глазах, женщиной! Я не люблю скандалов, мордобития, не хочу заниматься экстремальными видами спорта с риском для жизни, но мне тоже нужен адреналин, и я добываю его таким, по сути, невинным способом. Я играю... Надо было заняться дикцией и подаваться в актрисы, а не влюбляться в этих ревнивцев".