Рыжик (СИ)

Это заявление вызвало неоднозначную реакцию. Матёрый атеист Данило Петрович разве что скривился. Олежка понимающе хмыкнул. Юлька вся подалась вперёд, распахнула наивные голубые очи и, даже, рот приоткрыла в предвкушении ужастика. Только Люда вдруг вспомнила холодную тень, мелькнувшую за мгновение перед аварией, и ей чуток поплохело. Она едва удержалась, чтоб не начать оглядываться по сторонам, да и Миклуха настороженно помалкивала, по-своему обозревая окрестности. Пока вокруг было тихо. Хорошо всё-таки, что они тут ненадолго...

- Сказки... - буркнул завхоз.

Дед интригующе на него прищурился:

- А в долу знамЕно-дерево вид╕ли?

- Какое "знамено-дерево"?.. А! Это ТО ДЕРЕВО, что ли? - проявил Олежка чудеса дедукции. - Которое с тряпочками?

- Йо! - подтвердил дед. - То оф╕ра на щ╕стя.

- Чё? - удивился коллектив.

- ...Жертва на счастье, - перевела Люда.

- Йо-йо, - покивал важно дед. - Бо закрутит блуд ╕ в плесо вергне - тилько бебехи ся зостанут.

- Чё сделает?

- Э-э-э... в озеро, что ли ввергнет, только потроха останутся, - перевела Люда.

Коллектив посмотрел на неё с уважением.

- Для тОго жиж благословення на знамЕно зоставляют. Бивало, йде гаратай на роботу за гору, тай почепит от кошул╕ лату...

Взгляд коллектива как-то сам собой дёрнулся к Люде, и она быстренько перевела:

- ...прицепит от рубашки лоскут.

- А як пан до ГоринчОвого кОтить, то ╕ дробний пеньондз жучи...

- ...мелкую денежку кинет, - вставила Люда, не дожидаясь приглашения.

- А як панув погнали, то ╕ наши шофери бистро ся наУчили Чорний перевал поважати - о!

- Ну, это мы знаем, - подтвердил завхоз, как давний знаток суеверной водительской натуры.

- Та й то не завше помагало, - трагически покивал головой дед. - Для того знали гайнал╕ заступ - як Чорне Око мИнути! - и он значительным взглядом обвёл слушателей. Те притихли, приготовившись внимать народной мудрости. - Каждий сус в╕да, абись фрас не залудив, треба добре пантрувати, ╕ як омкно ся стане та пуд вхопит, г╕я розфляцкати гай наоколо воду з буркала п╕д гороу та гвавтувати, заким не попустит!

- ...Да я сама ничего не поняла, - пожала плечами Люда в ответ на обалдевшие взгляды окружающих.

- О-о-о! Тил╓ ту гиб╕ло народу - страх! - вошёл в раж старик. - На то ж ╕ кличуть перевал Чорним.

- Так чего же другой дороги нету?! - не выдержала нагнетаемого ужаса Юлечка.

- Та не било ту дрУго╕ дороги, допоки сов╕ти трасу не проклали - важно пояснил старожил. - А до того ж - як нендза фист припече, то рихтуй ворок, та гайда шукать, де шуфл╕ треба!

Коллектив нерешительно посмотрел на Люду, и она его надежды оправдала:

- ...Как нужда сильно припечёт, так готовь мешок и айда искать, где лопата нужна.

- Яко╓ б не било Чорне Око, а ч╓да мал╕ хл╕ба хочут, - вздохнул дед. - Та й не завше в'но било.

- Да что это за "Чёрное Око" страшное?! - не выдержал теперь и Олежка.

- О-о-о! - дед Никола надулся от важности.

- Расскажите, дедушка! - попросила и Юля.

- Да уж!.. - поддакнул Данила Петрович.

- Ашош, то слухайте, - снизошёл местный фольклорист.

"Ну-у-у, щас будет..." - Люда глубоко вздохнула и устроилась на бочок, положив кулак под голову.

- ╤кос то било за д╕да-прад╕да...

...По версии народа, озвученной дедом Николаем и понятой через пятое на десятое застрявшими на перевале геологами, дело было так.

"Началась история с бедного человека. Было у него трое сыновей. Двое уже давно батрачили, пришла пора и младшему Ивану отправляться на панские "хлеба". Взял он котомку да и пошёл за гору в Горынчово счастье искать. Идёт он через перевал, видит - сидит старуха, перед нею стоит кувшин. А рядом бьёт из-под камня источник. И говорит ему старуха:

- Напои меня водицей, добрый человек!

- А что ж сама не напьёшься?

- Так старая стала, немощная... Ты только кувшин подержи, а я и напьюсь.

Напоил Ваня старуху из кувшина, а она вдруг приободрилась, встряхнулась, словно десять лет скинула. Иван только ахнуть успел, а она и говорит:

- Молодец Иван, будешь теперь мне и дальше служить до скончания века.

А была она Мара, ведьма значит, и завела она Ивана в гору, в чертоги свои, и заставила себе служить. И стал Иван каждый день набирать для неё воду из того родника да так, чтобы ни одна капля снаружи не осталась. А после отправлялась Мара с тем кувшином в долину и возвращалась каждый раз всё моложе, всё веселее. "Скоро, - говорит, - силу волшебную наберу, да царицей сделаюсь. Все будут мне служить!"

Горюет Иван, да ничего сделать не может - опутала его Мара заклятиями. Но однажды, когда той дома не было, пошёл он к роднику чудесному и видит - сидит на камне жаба. И взгляд у неё тоскливый человеческий.

- Э! - говорит Иван. - Да ты не жаба ведь, вон как смотришь!

- И правда, Иван, - говорит та человеческим голосом. - Поветруля я [прим. - "русалка"]. Заколдовала меня Мара и здесь посадила, чтобы моя живая вода ей служила, у людей молодость да силы забирала, а ей отдавала.

- Да могу ли я помочь тебе?

- Можешь, коли найдёшь в подземном чертоге мои волосы, что Мара срезала и запрятала. Тогда я собою обернусь и сбежать тебе помогу.

Пошёл Иван в подземелье, нашёл волосы Поветрули, которые Мара в шкатулку запрятала, да под подушки сунула. Принёс он их жабе и обернулась она девицей.

- Спасибо тебе Иван. Помог ты мне, за то и я тебе помогу. Возьми мешок кожаный, наполни водой из моего родника да завяжи потуже. Если поймает нас Мара и спросит, что в мешке, скажешь - молодость, что ты у людей забрала, обратно несём. Запомни это.

И сбежали они. Бегут, бегут, слышат - догоняет их Мара.

- Отдавать мешок? - спрашивает Иван.

- Нет, не время ещё, - говорит поветруля и обернула она себя церквушкою, а Ивана попом. - Если будет спрашивать про нас, скажи что видал, да только когда ещё церковь строили.

Налетает Мара - глаза горят, волосы по ветру вьются:

- Эй, поп не видал, таких-то и таких?

- Видал, да было то давно, как ещё церковь строили.

Видит Мара, что церковь-то покосилась от старости и у попа борода до пят, да и повернула в другую сторону.

А Иван и Поветруля дальше побежали. Но слышат, опять догоняет их Мара.

- Отдавать мешок? - спрашивает Иван.

- Нет, не время ещё, - говорит Поветруля и обернула она себя рожью, а Ивана хлопчиком, чтобы с трещоткой бегать, птиц пугать.

Налетает Мара - глаза горят пуще прежнего, волосы по ветру хлещут:

- Эй, хлопец не видал, таких-то и таких?

- Да видал, когда ещё рожь сеяли.

Опять удивилась Мара и полетела другой дорогой. А Иван и Поветруля дальше побежали. Но слышат, в третий раз догоняет их Мара.

- Отдавать мешок? - спрашивает Иван.

- Как сам выпадет, так и отдашь, - говорит Поветруля и обернула она себя озером, а Ивана селезнем, чтобы по озеру плавал.

Налетает Мара - глаза горят, аж пылают, волосы по ветру вьются, как буря. Но увидала селезня, притихла и ласково так подзывает его. Иван обманулся, подплыл, а она его хвать за горло! Тут чары спали да мешок у Ивана и вывалился.

- Моё добро украли?! - взревела Мара.

- Не твоё это добро! Молодость, что ты у людей забрала, обратно несём.

Совсем взбеленилась Мара, схватила мешок, завязки тянет, а они никак не поддаются. Рванула она их тогда со всей силы, мешок раскрылся да вода на неё и вылилась. Окружила, подхватила её живая воды и вмиг втянула через свой волшебный источник в гору, в чертоги ведьмины. А земля на том месте провалилась и осталось только чёрное озеро с мёртвой водою, что Чёрным Оком кличут. Через него запертая Мара чует, если на перевале живая душа появилась и хочет её достать, чтобы выбраться. Но Гора её крепко держит. Так и осталась она там на веки вечные.