Рыжик (СИ)

- Наша! Туда и ехали...

- Нам бы трактор... - попытался Лёха направить беседу в конструктивное русло.

- Трактор - то до Петра! - покачали головами мужики.

- А где у нас Петро?

- Та в УсьцЕрики робить.

- Та н╓! Якой в Усьцерики, вон в ТатарОв╓ дорогу гребе!

- Та де! Його ж, б╕г-ме, у ДихтИнець вчора послали - хату правити!

- Та йо! А чия ж хата?

- Та Бевдзя.

- Ий-де?!

- Та б╕г-ме!

- Того що сина оженив?!

- Ну!

- А б╕г-ме файне було вес╕лля [прим. - "свадьба"]! Пам'ятаю, той ╤ван, що з МОкриц╕, сид╕в, сид╕в, тай п╕шов ген. А потом приб╕га╓ шваг╕р [прим. - "шурин"] ╕ реве - бом, тен лайдак с╕ упив тай колОм свИн╕ гатИть!

- Йо?!..

- Ми вискоку╓м, а ту ╤ван з колом гонИть свиню, а за ними гонить т╕тка Катерина з╕ жердиноу та верещить аж б╕ла: "Гунцвоту, лиш свин╕! Люди! Рятуйте!" А дурний вуйко ще й с╕ збитку╓: "Та не колом, Йване, не колом, а вареноу [прим. - "жердью"]!" А т╕тка ж╕ж почула, та тою ж вареноу як йому меж╕ оч╕ вперещить!

- О-о-о!!!

И вот так, обсуждая житейские проблемы, мужики-лесорубы развернулись и начали неспешно углубляться в дебри, растворяясь в них, как видение. У Люды началась тихая истерика. Завхоз и Лёха переглянулись.

- Эй, дед! Так что с трактором? - раздражённо поинтересовался Данило Петрович.

- Та несуть! - пожал плечами тот, глядя вслед лесорубам.

- Ну, несут, так несут... - ворчливо согласился подождать завхоз.

- Трактор?! - удивился Лёха. - Слушайте, Данило Петрович, давайте я с ними схожу, а то что-то мне...

Данило Петрович только по-барски махнул рукой и тот бросился догонять почти скрывшихся в чаще лесорубов. Сам же командир-начальник обернулся к старику:

- А что, дед, переждать тут у вас где можно?

- Та можно, що ж не можно, - согласился тот. - Он-де в долу колиба. [прим. - пастушеская времянка, состоящая почти из одной острой двускатной крыши]

- Колыба - эт' хорошо! - обрадовался Данило Петрович и обернулся к подопечным: - А ну, молодёжь, в три шеренги становись и за мной в колыбу - ать-два!

Завхоз развернулся в указанном направлении и, широко шагая, двинул наискосок вниз по склону. За ним, бодро засеменил дед, мастерски орудуя своей клюкой.

- Э! А... а может лучше в село?! - всполошилась Юлька, когда до неё дошло, что их собираются оставить в лесу. Начальство то ли не услышало, то ли сделало вид, что не слышит, и широким шагом продолжало удаляться, так что Юлечке ничего не оставалось, как поспешить за ним. А вот Люду дёрнул чёрт напоследок оглянуться - оставленный "бобик" лежал на боку так сиротливо, что она даже на мгновение зажмурилась от царапнувшей по сердцу жалости и, клятвенно пообещав ему далеко не уходить... бросилась догонять коллектив.

На широкий уступ, посреди которого поднималась прямо из земли острая крыша колыбы, они спустились довольно быстро. И хорошо, что быстро, потому что Юленька, отличавшаяся врождённой "грацией", не успела ещё задрать окружающих своими визгами и спотыканием до состояния "брось, не донесёшь!"... хотя очень старалась. Данило Петрович деловито открыл покосившуюся дощатую дверь на петлях из автомобильных покрышек и заглянул внутрь.

- Та-а-ак! - резюмировал он результаты осмотра и нырнул туда весь. Коллективу ничего не оставалось, как последовать его примеру.

Внутри было темно и пыльно. Дверной проём осветил часть дощатого пола, замусоренного всякой трухой. Пространство же угадывалось лишь по редким щелям в досках крутых скатов потолка. Через минуту глаза привыкли и, в дополнение интерьера, обнаружились топчаны, сооружённые всё из тех же досок.

- Та-а-ак, - ещё раз по-хозяйски огляделся завхоз. - Олег! А ну-ка, быстренько сгоняй в машину - принеси там коврики с сидушек и сумки, какие бензином не воняют.

- А чё сразу нельзя было взять... - пробурчал Олежка, но развернулся и вышел из помещения.

- Данило Петрович, Данило Петрович! - снова попыталась подкатить со своим Юлька. - Может, мы в село пойдём, а?

- А машину кто сторожить будет? Ничего, до трактора подождёте! Эй, Николаич! - обратился он к сунувшемуся внутрь деду. - Скоро трактор будет?

- Та несуть трактора, як вон буде! - удивился дед.

- Ну, как будет, так будет - располагайтесь, девчата! - скомандовал завхоз и сам взялся очищать ближайший лежак от ветхого и грязного матраца.

Дед Никола с видом завсегдатая заведения тоже примостился на топчане напротив и картинно задумался, глядя куда-то в потолок. Эпичность позы подчёркивала клюкоподобная дрыняка, на которую он опирался, уложив верхним концом на плечо. Люда хмыкнула и пошла выбирать себе место. За ней нерешительно двинулась и Юлька.

- Это чё, на этом сидеть? - с непередаваемым выражением приподняла она какую-то старую замасленную и рваную телогрейку.

- Лучше убери, а то мало ли каких блох тут водится, - посоветовала Люда.

Юлька с отвращением на личике тут же уронила вещь на пол.

- ...И не разбрасывайся, - сделала замечание Люда, - не дома, чать.

Юлька посмотрела с осуждением, но вещь подняла и, морщась, переложила на соседний топчан.

- ...И для Олежки своего освободи, - уже из спортивного интереса продолжила Люда назидательным тоном.

Юлька одарила её убийственным взглядом и со скрипом душевным перекинула вещи на общую кучу, после чего обернулась и хмуро уставилась на подругу, типа - "ну, что ещё?" Та в ответ изобразила плечами "а я что... я ничего..." и демонстративно принялась обметать лежак остатком ветоши. Юлечка тихо застонала в отчаянии... Люда бы и дальше что-нибудь придумала, но тут явился, наконец, Олежка, накрытый как бедуин покрывалами и волоча в руках два баула. Сразу пахнуло бензином.

- Вот, принёс! - радостно сообщил он и с облегчением уронил всё на ближайший топчан... как раз на тот, где и завхоз, и Юлька свалили своё шматьё.

- Куда?!! - единодушный вопль заставил Олежку отшатнуться.

- Чё?! Чё такое?!

- Куда - на грязное?!

- Бли-и-ин!.. Напугали...

- Я тебе покажу, напугали! - обиделся завхоз. - А ну, быстро вытряхнул и давай сюда!

- Да, пожалуйста... - буркнул Олежка, спихнул сумки на пол и ухватил верхний из ковриков. - И-И-И-ЭХ!

- КУДА?!!

Народ не выдержал и отобрал у оторопевшего Олежки его "оружие возмездия", чтобы вытряхнуть на дворе и нормально постелить на освобождённые лежанки. А Юленька постелила ещё и любимому, глядя при этом на него, как на идиота. Содержимое сумок, да и сами баулы тоже пошли в дело - их подложили под спины.

Наконец, все устроились, чтоб с максимальным удобством провести время до прихода трактора и тут подруга вспомнила одну интересную вещь, услышанную накануне.

- Дедушка! - обратилась она к старику, наблюдавшему со снисходительной улыбкой за суетой молодёжи. - А скажите, а почему ваши назвали этот перевал Чёрным? На карте же написано "Зверский"?

- ...Звирский! - возмущённо пхнул её Олежка.

- ...Зворский! - не выдержал завхоз.

- Не-не, - задумчиво прикинула Люда, - первый вариант был интересней.

- Та ╤зворський - то сов╕ти записали, - отмахнулся дед. - ПолякИ ще звали Шипотським, румУни - Боркутським [прим.: "извор", "шипот", "боркут" - родник, источник]. Але ╕стинне гайнал╕ завше говорили - ЧОРНИЙ! - Он сделал многозначительную паузу и воздел указующий перст: - Бо ту блуд ходит ╕ в Чорне Око затягу╓, о!