Рыжик (СИ)

- А вот ещё...

Показался такой же череп, который нахально скалил длинную зубатую пасть, а вслед за ним в просвет между мрачными разлапистыми елями "вплыла", словно новогодняя ёлка, единственная, наверное, во всей округе верба - старая и мощная, - свежую зелень которой на нижних ветвях густо дополняли трепещущие на ветру разноцветные лоскутки. На фоне сплошной тёмной хвои этот праздничный "наряд" смотрелся жутковато, как клоун в ужастике.

"Лю, а нам туда надо?" - неуверенно пролепетала Миклуха.

"Была б моя воля, вжиттю бы не попёрлась! - призналась Люда. - Даже не знаю, почему. А ты тоже что-то чувствуешь?"

"Лю, я не знаю, как там у вас - на кладбище, - многообещающе начала малАя, - но похоже это на... могилу".

"К-как, могилу?.. Ка-а-акую?.."

"Большую! Лю, давай туда не ехать?"

"Подожди, подожди! Там что, кто-то похоронен?"

"Нет, там кто-то умер... когда-то..."

"И там его могила? Ну, это ещё не так страшно..."

"Нет, ты не поняла, он сам стал могилой".

"Действительно, не поняла. Но теперь уже страшно!" - согласилась Люда и забеспокоилась: - "Ай-я-яй, надо срочно придумать что-то такое, чтоб вернуться..."

"Нога болит?" - нашлась малАя.

"...и голова", - поддержала Люда.

"Что - голова? Болит?"

"Нет - без мозгов. Умнее можешь придумать?"

"Поломать Курдыбалёнца?" - несколько обиженно предложила Миклуха.

"...И возвращаться отсюда пешком? - парировала Люда. - Головой-то думай!"

"У меня нету", - буркнула деточка.

"Всё сама..." - поняла Люда и приготовилась интенсивно думать.

В это время "бобик" перевалил очередной гребень и плюхнулся по самые оси в здоровенную лужу, словно специально поджидавшую на уступе склона. Рыча и обтекая грязью, он выбрался на другой берег и принялся взбираться на сам склон. Передок машины задрался кверху, и пассажиров запрокинуло на спинки сидений, вжимая в них, словно при ускорении. "Ого! Не слишком ли круто лезем?" - успела подумать Люда, и тут она ощутила тень.

Всего на мгновение, словно рядом прошёл кто-то большой, мимоходом загородив свет. Осталось только чувство холода и возникшее вдруг желание побыстрее отсюда выбраться. Но сразу вслед за этим "бобик" с задранным вверх капотом остановился и, несмотря на отчаянный вой двигателя, осел назад и начал юзом сползать вниз и вбок, съезжая с дороги в обрыв. Даже не успев испугаться, Люда инстинктивно пригнулась, а над её головой началась самая, что ни есть, настоящая паника.

- Стой!!! - заорал Олежка.

- Тормози!!! - помог ему Данило Петрович.

- Ай, падаем!!! - сообщила сногсшибательную новость Юлька.

- Тор...моза намок-ли... - выдавил Лёха, словно сквозь сцепленные зубы.

Но, перекрывая весь переполох, тревожным набатом ударил в голове крик Миклухи:

"Лю!!! Держись!!!"

Если бы это были обычные слова, то Люда ничего бы не успела сделать. Но Миклуху она могла понимать сразу и на всю глубину. Она буквально увидела, как начинают отрываться от почвы колёса их "бобика" и заорала, растопырившись во все стенки и багажи:

- Народ, "чимайсье пэнзля" - щас кувыркнёмся!

И всё - большего бы не сделал даже патентованный спасатель.

ХРЯСЬ!

БЗДЫМ!

ШМЯК!

Люда обнаружила, что лежит плечом на дверце, приваленная Юлькой и подпёртая баулом. Машина, всё ещё урча двигателем, замерла на боку и дальше лететь вроде не собиралась. Зато в салоне резко запахло бензином.

Дверца над ними лязгнула и сразу стало легче, так что Юлька даже начала елозить.

- Ой, здесь бензин разлился! - вскрикнула она.

- Из машины!!! - резанул снаружи Лёхин голос и тут же возмущённо рявкнул на кого-то: - Куда?!! Назад!!!

- Нога! Нога! - с переднего сиденья заорал басом завхоз.

Люда отчётливо представила картину: она - приваленная внизу, сверху Юлька - которая тоже не сможет сразу выскочить, сбоку застрял завхоз... и разлившийся в салоне бензин. Счёт пошёл буквально на доли секунды:

"Миклуха!!! Зажигание!!!"

"Уже! - бодро отрапортовала малАя. - Можете спокойно вылезать"

И точно - "бобик" затих, но стала слышна возня снаружи.

- Юлька, цепляйся быстро!

Фьють! - и Юлькина попа, сидевшая на Люде всей тяжестью сорока пяти килограммов, исчезла в вышине.

- Хватайся! - потянулись руки к Люде, она уцепилась за них и неожиданно легко была выдернута из щели меж сиденьем и баулом и водружена на край борта лежащего на боку автомобиля.

Пока она на четвереньках приспосабливалась спуститься с колеса на землю, мужчины уже решали следующую проблему.

- Куда?! Нога! Нога!..

- Так не вытянем! Давай брезент резать!

- Точно! А чем?

- Зубами, блин!

Раздался звук раздираемой ткани и под "раз, два, взяли!" - "ай, убьёте, черти!" массивный завхоз был извлечён наружу.

Люда обошла несчастный "бобик" и стала спускаться по склону вслед за парнями, которые тащили под руки Данилу Петровича. Юлька уже ждала внизу на уступе, наблюдая за эвакуацией широко открытыми глазами.

- Ой, а он может взорваться?

- Да! - жизнерадостно пошутил Олежка.

- Нет, - серьёзно ответил Лёша. - Уже не загорится, но на всякий случай...

И тут, третьим актом трагедии "Кувырки с автомобилем", начали появляться местные жители...

Откуда?! Вот откуда, скажите, в глухом лесу на заброшенном перевале, стОит только чему-то случиться, набегает целая толпа помощников?!

- Агоу! Йой! Люди! - появился дедок, шустро ковыляющий вдоль склона при помощи архаичной модели тросточки - раза в полтора выше хозяина. Образ горца дополняли старорежимный пиджак и шляпа. - Я вже туткоу, я вже йду!

Парни от неожиданности чуть не выронили завхоза, так вытаращились на спешащего к ним старожила. Люда тоже слегка обалдела, с весёлым изумлением наблюдая, как престарелый "горноспасатель", ни разу не запнувшись, преодолевает бездорожье. Дедок уже почти дошёл, когда сверху раздались бодрые мужские голоса:

- О, генде вони!

- Микола, давай сюди!

- Махом, хлопц╕, махом!

И с края покинутой так неожиданно дороги с треском и топотом посыпался целый десант. Съезжая и подпрыгивая, мужики докатились до "бобика" и оперативно на него полезли.

- Тягни!.. Давай!.. РазОм взяли!

Машина закачалась и в ней что-то звонко хрустнуло.

- Э! Э!.. - вырвалось у завхоза с Лёхой при виде такого варварского отношение к подотчётной технике, но мужики уже и сами заметили отсутствие людей.

- Ади, немА! - искренне разочаровались они, прекратив доламывать то, что уцелело при аварии. При виде их "горя", потерпевшие даже успели пожалеть, что так быстро выбрались. А пока они растерянно молчали, слово взял приковылявший первым дедок:

- Гоу, гайнал╕! Генде ми! - замахал он руками.

- Отек, Чеховичу вже тут! - обрадовались мужики. - ╢к дуж╕, д╕д Н╕коло?

- Та ж╕ю ╓кмай! - отмахнулся дед Никола. - Йд╕дь вж╓ сюдоу! - Те вняли совету и оставили "бобик" в покое.

Глядя, как четверо мужчин солидной развалочкой спускаются по склону, Люда почувствовала себя Красной Шапочкой. Тёмные рабочие куртки поверх выцветших рубах, тёмные рабочие штаны, заправленные в заляпанные землёй сапоги, тёмные от загара "дублёные" лица с чёрными шевелюрами - типичные дровосеки, разве что топоров на плечах не хватает. Впрочем, зная местные традиции, с таким же успехом можно было предположить в них разбойников-опрышков - и не хватало бы им всё тех же топоров.