Кубанский шлях (СИ)

Солнце уже садилось, когда казаки въехали на подворье Терентия. Катерина, выскочив на крыльцо, остановилась как вкопанная.

Он! Тот самый, бравый казак из купальского сна! Белый конь! Белая папаха! Сердце выпрыгивало из груди. Однако, как похож лицом на Фрола! Да это же Фрол! Нахлынула волна разочарования. Но всё-таки, как совпало! А, может быть, и судьба.... Недаром при гадании тогда, на Купалу, травинки осоки отклонились друг от друга! Да и цветок папоротника подсказал судьбу. На душе у неё потеплело. Неисповедимы пути Господни. Мелькнула мысль: красавчик!

Казаки, обменявшись с Терентием новостями, поспешили в станицу, а Фрол остался.

- Что, Фролушка!? Вот ты и казак. Как желал. Не передумал, значит? По весне уже в полк пойдёшь или ещё год в малолетках походишь?

- Что вы, дядя? Ещё больше утвердился. У генерала Суворова хочу служить! А про то, какой я малолетка, вы знаете.

- Ну-ну, иди, узварчику попьём.

- Нет, дядька Терентий, спасибо, конечно, но мне б с Катериной Терентьевной перемолвиться. Дозвольте.

- Ну, перемолвься, перемолвься, - хмыкнул ведун, а я пойду побортничаю малость, и шепнул подошедшей Марте на ухо, - ты посмотри за ними, как бы греха не вышло.

Девушка спустилась с крыльца навстречу казаку.

- Здравствуйте, Катерина Терентьевна!

- Здорово дневал, Фрол.

- Слава Богу!

- Вижу, удачно съездили в Копыл? Отец говорил - колокол привезли и мастеров.

- Да, колокол большой, звонкий. Пообещали настоящего священника нам прислать. Ещё стычка была с ногайцами, потом чуть разошлись с отрядом черкесов, иначе не стоял бы я здесь...

Он что-то ещё рассказывал Катерине, а та смотрела на него и думала: "От судьбы не уйдёшь, как не противься. Но испытать его на кургане надобно. Что для него главное в жизни? О чём он мечтает? Господи, ну, о чём он говорит? Не о том, не о том, Фрол".

И он тоже понимал, что заболтался, но почему-то не мог остановиться.

- Пойдем, - прервала она речь парня.

- Куда?

- В одно место, где открывается будущее.

- А есть такое место?

- Есть. Ты только подожди меня, я сейчас.

Катерина вошла в дом, и вскоре вернулась. В её руках было что-то зажато, завёрнутое в белую тряпицу. Они вышли за ворота.

Жара, знойные ветры высушили степные цветы и травы, Только кое-где буйный чертополох оживлял жухлое одеяние природы.

Бесконечная степь разрывалась цепью курганов, поросших кустарниками и кривыми деревцами. Катерина вела Фрола к одному из этих курганов, слава Богу, не к тому, заколдованному. У его подножия она раздвинула кусты и взору Фрола явилась между ям и колдобин тропинка вверх, где на самой макушке высилась каменная фигура, изъеденная непогодой. Они поднялись к ней. Фигуру в равной мере можно назвать и мужиком и бабой. Мощный торс, квадратные плечи, широкий пояс, за который заткнуто что-то вроде оружия, и женские груди. Вокруг торчали из земли кости жертвенных животных, поглощённые временем и проросшие степными ковылями. От каменной бабы шла волна таинственности, несущая страх и неизвестность. У Фрола даже мурашки побежали по телу.

Катерина отделилась от него и осторожно прошла между костями наверх, потом поклонилась изваянию в ноги и попросила пророчества. Затем она развернула тряпицу, в которую была завёрнута глиняная бутылочка. Перекрестившись на восток, смочила тряпицу жидкостью из бутылки, протёрла глаза и губы изваянию и зашептала непонятные слова.

Фрол застыл, как эта каменная баба, боясь пошевелиться и что-то важное пропустить.

Катерина, закончив разговаривать с загадочной фигурой, приблизилась к Фролу и попросила его сделать три глотка из бутылочки. Он послушно выпил, и через несколько мгновений мир вокруг него стал приобретать более яркие краски, заволновался и поплыл куда-то вверх. Как сквозь толщу воздуха услышал глухой голос Катерины:

- Запоминай, что увидишь!

Катерина только проговорила эти слова, а вокруг Фрола уже толпились воины с разъярёнными лицами. Они что-то кричали не по-нашему, махали саблями, стреляли из ружей. Парень понял, что идёт бой и только от него зависит победа. И он ринулся на врагов. Он так же кричал и махал саблей, как все, и противники падали, падали, молили его о пощаде.... Сердце Фрола стучало в упоении всё чаще. Его не беспокоили мысли об опасности, смерти. Им владело только одно желание - уничтожить всех врагов. И вот он уже на вершине один. В руках знамя, а из глотки рвётся победный крик.

- Фрол, Фрол! - среди всего этого величественного действа раздался звонкий голос Катерины, - иди сюда, спускайся!

Он, пересилив себя, вышел из волшебного упоения и почувствовал слабость. На ватных ногах едва сойдя вниз, к подножию кургана, рухнул на сухую траву и забылся, а, может быть, и уснул. Но если и спал, то недолго. Открыл глаза, когда ещё было светло. Катерина сидела рядом с ним и складывала букет из сухостоя. Такими букетиками были украшены все иконы в доме Терентия.

Фрол сделал вид, что ещё спит, а сам из-под ресниц наблюдал за девушкой. Всё в ней было мило и дорого его сердцу: тонкие стрелки бровей, румяные щёки, изгиб шеи, длинная коса, - и веяло от неё домашним теплом, уютом...

Катерина заметила, что он на неё смотрит.

- Ну, что ты видел? - спросила она, - руками-то махал чего? Иль дрался с кем?

- Я был на войне! Катерина! И я их побил всех! Ни одного не осталось в живых. Как они дрались! А какие страшные лица! Они молили меня о пощаде. Но я не мог их оставить в живых. Я защищал женщин, детей.

- Всё понятно. Ты казак, Фрол, воин. Для тебя это главное. В этом твоё будущее, - а про себя удовлетворённо подумала: "Вот и хорошо, значит, я у него буду одна", - ладно, пошли, победитель.

Катерина вскочила на ноги первая и протянула парню руку. Он не отпустил руку и притянул девушку к себе.

- Не балуй, - вырвалась она из его объятий, рассмеявшись, побежала. Фрол следом. Это была игра: она убегала - он догонял. Коса девушки расплелась, и волосы русой волной накрыли плечи. Время от времени она оборачивалась и манила его лукавым взглядом. Фрол старался догнать её, но это было непросто.

И вот она, награда! - Фролу всё же удалось поцеловать её!

Вдруг совсем рядом молодые люди услышали голос Терентия, то ли в шутку, то ли всерьёз он воскликнул:

- Смотри, красавчик, не женишься на ней, убью!

Больше Терентий ничего не сказал, вскинув колоду на плечи, он поспешил ко двору.

Фрол, было, обиделся. Ну, зачем же так? Это ему самому решать: жениться или не жениться. Он не бычок на верёвочке.... А может она и не согласится? И он неуверенно спросил:

- Ты пойдёшь за меня, Катя?

- Посмотрим, - склонив голову, отстранённо улыбнувшись, проговорила она.

Фрол достал из кармана давно приготовленный перстенёк и надел Катерине на палец. Она не противилась.

В эту ночь Фрол так и не уснул. Столько всего, трудно это сразу переварить: сказочная победа, Катерина.... Он грезил наяву, благодарил Господа, вспоминал прежнюю жизнь, мечтал о победах... И думал: "Как же всё-таки здорово быть свободным человеком, вольным казаком. Если захочешь, всего можешь добиться".

Утренняя заря заглянула в тусклое оконце и застала Фрола уже одетым. Он проснулся рано, так как договорился со Степаном помогать мастерам в строительстве храма. Однако, выйдя во двор, он очень удивился: обычно ему навстречу, радостно повизгивая и виляя хвостом, выскакивал Верный. Фрол позвал пса, но тот не отзывался. Заглянул в будку - пусто! Дрогнуло сердце - мешок! Вбежал в хату - и вздохнул с облегчением: мешок лежал там, куда он его положил. Но спрятать надо, сколько раз Фрол говорил себе это, и откладывал из-за каких-то мелочей. Что-то промелькнуло в уме, зацепившее вчера. Он вспомнил: вдоль тропы к каменной бабе видел одну яму, слегка прикрытую кустом с колючками, и подумал, что это хорошее укрытие для его богатства.

Фрол решил больше не откладывать задуманное дело. Вечером, вернувшись со стройки, он, отобрав несколько вещей из мешка, пересыпал его содержимое в чугун, выстругал и плотно подогнал к нему деревянную крышку. Захватив лопату, тайно, через огороды и ему известный лаз в тыне, отправился к священным курганам. Луна ярко светила сквозь причудливо извилистые черные ветки деревьев и кустарников, создавая невероятную черно-белую небесную картину. Темные ветки и черные облака в ярко - белом и холодном лунном свете навевали страх, так же чётко выделялась фигура каменной бабы.