Кубанский шлях (СИ)

- Всем по коню, - распорядился Агафон, остальных продадим, и деньги пойдут на храм.

- Любо, отче, по справедливости это, - согласились казаки.

Наконец, Сидор известил, что впереди казачий дозор и разделение Кубани на два рукава. Вскоре и правда дорога свернула направо и пошла вдоль одного из рукавов. Сидор сказал, что называется он Чёрная Протока.

По берегу Протоки стали встречаться проплешины выжженного камыша и наблюдательные посты, шире казалась и сама дорога. Слава Богу, осталось недалече. Вот и паромная переправа. Ждали парома недолго. Вместе с закурганцами толпились у пристани люди разных народностей. Для Фрола, который, кроме русских да черкесов никого больше не видел, всё было в диво: одежды, оружие, речь.

Ага, это паром. Разноязыкая толпа, кони, телеги, кареты хлынули на деревянный колеблющийся настил, раздался крик: "Отдать концы!

Ночевали уже на другом берегу, без опаски, под охраной казачьего пикета.

На следующее утро обоз подъехал к южным воротам крепости Копыл, вернее Ени-Копыл , где до недавнего времени жил наместник турецкого султана, а позже здесь расположилась одна из ставок тогда главнокомандующего Кубанским корпусом Александра Суворова. Что крепость была турецкая, видно сразу: по строениям, одеждам людей. Правда, среди турецких фесок, халатов, то здесь, то там мелькали русские мундиры, казачьи папахи, попадались и крестьянские армяки. На пути, недалеко от въезда, стоял двухэтажный караван-сарай из тёсаного камня, по-нашему, постоялый двор, но крупнее его. Здание имело четырёхугольную форму. Оно располагалось по сторонам открытого, просторного двора с колодцем посередине. У единственных ворот сгрудился караван греческих купцов.

Сидор, подскакав к Агафону, отрицательно покачал головой:

- Не про нас этот двор. Поехали к моим сватам. Они люди хоть и небогатые, а место для обоза найдётся. Да и договорюсь о ночлеге недорого.

Агафон согласился. И, не въезжая на базарную площадь, обоз, возглавляемый Сидором, которому уже приходилось бывать в крепости, свернул в проулок.

Дом Гаврилы Евтенко был построен на турецкий манер - длинная глинобитная хатка и на полдвора навес, который хозяин величал "гарелея". Обоз остановился у деревянных ворот, Сидор нырнул в калитку. Его товарищи услышали радостные восклицания, смех, - и ворота распахнулись.

- Въезжайте, - распорядился Сидор.

Гаврила - щуплый, низкорослый казак с оселедцем и громадными усами, одетый в потёртую свитку и широченные серо-синие шаровары, в ответ на приветствия гостей, прижав руку к сердцу, поклонился и радостно воскликнул:

- Здоровенько булы, казакы! Як доихалы?!

- Слава Богу!

- И вы здорово ночевали, дядя!

Из дома высыпало и семейство Евтенки: могутная баба...и четыре девки, столь же справные, - все полная противоположность отцу. Старшая - невеста Сидорова крестника, была на голову выше своего "батька", вровень с Бобылём.

Подивившись на гостей, женщины засуетились и начали растапливать летнюю печь, кабыцю. Сидор с достоинством снимал с воза подарки хозяевам: бочки с квашеной капустой, огурцами, мёдом, сушёное кабанье мясо. Затем из-за пазухи вынул тряпицу и, бережно развернув её, подозвал невесту:

- Подойди до меня, Горпинка.

Та, смутившись, робко приблизилась к Сидору.

- Держи, подарок от Федота, - протянул ей янтарное монисто. Девка зарумянилась и, взяв украшение, побежала в хату примерять его.

Пока привязывали лошадей, распрягали и кормили скотину, размещали возы, поспел ужин. Приготовленная на скорую руку трапеза изобиловала рыбой - варёной, жареной, тушёной, солёной - из лиманов, которых здесь, в пойме Кубани, было великое множество.

Гаврила, приглашая гостей к столу, заметил, что ловля рыбы - очень выгодное дело, и что русские купцы, придя сюда, даже стали нанимать людей для работы на рыбных промыслах и быстро разбогатели.

Сразу же за ужином провели обряд рукобитья, чтобы не утрачиваться, как сказал Гаврила. Разумеется, все отведали в меру горилки, потом пошли песни. Однако казаков весьма заинтересовал сам город, большинство здесь оказалось впервые, и они подступили с расспросами к хозяину.

Из его рассказа они узнали, что кроме торговых рядов на базарной площади в Копыле имеются ещё несколько сотен лавок, на любой вкус, и множество мастеровых людей. Рабочие для найма собираются у чайной. Ставка главнокомандующего располагается в караван-сарае, но не в том, что они встретили на пути, а в самой середине крепости, большом. А всего на город пять караван-сараев и десяток постоялых дворов. Церковного управления в Копыле нет, но есть офицер в штабе войска, который ведает церковными делами.

Гости засиделись допоздна и ложились спать уже в полной темноте: звёзды скрылись за тучами. Умостились под навесом, кто на телеге, кто на сене, раскиданном на земле.

Глава 12. Миссия Агафона

С утра небо хмурилось, накрапывал дождь, но казаки разбрелись по своим надобностям. Агафон пощупал на поясе кису с деньгами, прикрытую рясой, и подозвал хозяина дома и Сидора:

- Пойдёте со мной! Ты, Гаврила, покажешь, где штаб, а Сидор заместо охранника будет.

На базарной площади было шумно, многоголосо...

Да, но всё же видно, что это военная крепость! Вот промелькнул гусарский эскадрон, промаршировала рота солдат, в открытом экипаже проехали казачий полковник и есаул....

Ставка главнокомандующего располагалась в закрытом от людского взора строении. Это тоже был караван-сарай. Но какой! Мощное укрепление с толстыми стенами и узкими окошками-бойницами. У входа стояли несколько казаков. Агафон подошёл к ним и показал бумагу. Один из них вызвался проводить дьякона в штаб. Велев товарищами ожидать его, Агафон последовал за казаком.

В зале с высокими потолками и в обе стороны коридорами за столом сидел довольно молодой офицер, которому он вкратце изложил своё дело.

- Пройдите, налево по коридору вторая дверь, секунд-майор Антон Иванович Логунов.

Скребанув по двери, Агафон вошёл в кабинет, строгий, с крепкой основательной мебелью. Напротив входа стоял шкаф с богословской литературой. Он узнал эти книги в кожаных переплётах с толстыми корешками! Такие же стояли в шкафу игумена из первой его обители, откуда он был за бесчинства переведён в исправительный монастырь. За столом сидел офицер средних лет с бородой клинышком и в круглых тяжёлых очках, которые он при виде посетителя снял. Прищурившись, поздоровался, попросил сесть и изложить своё дело.

Агафона словно заклинило. Куда девалась его смелость и отчаянность! Он, молча, протянул офицеру прошение атамана. Секунд-майор внимательно прочитал и оживился.

- Итак, вам нужен настоятель для храма, иерей?

Агафон кивнул.

- Это очень хорошо, что вы возводите храм. На Кубани уже сорок станиц и хуторов, и лишь в единицах построены церкви, люди лишены Божьего слова, - вздохнул он. - В каком состоянии строительство?

- Подготовлена площадка, привезены камень, лес, - пробасил дьякон.

- Это замечательно, что храм будете возводить из камня! - Логунов довольно потёр руки ...., - а то месяц назад недалеко от Копыла была стычка с татарами, сгорела новая деревянная церковь, даже ещё не освящённая, да и почти весь хутор выгорел. Солдаты только и спасли несколько икон византийского письма да стихирь с подпалинами. А камень - это очень хорошо. На века! Так что стройте! Во имя Иоанна Крестителя, - торжественно прочитал он. - Хорошо. Я думаю, решение будет положительное. И священник приедет. Сейчас составлю требование в епархию и с оказией отправлю.

Агафон на слова Логунова только счастливо махал головой. Неожиданно секунд-майор предложил:

- Кстати одну из спасённых икон я могу передать в ваш храм, как построите. Даже не обгорела. Господь охранил.

- Благодарю Вас Ваше высокоблагородие.