Комментарии к "Петербургским повестям" Н.В.Гоголя (СИ)

В его положении следовало ему прежде всего отнестись в Управу благочиния, не потому что оно имело прямое отношение к полиции, но потому, что ее распоряжения могли быть гораздо быстрее, чем в других местах; искать же удовлетворения по начальству того места, при котором нос объявил себя служащим, было бы безрассудно, потому что из собственных ответов носа уже можно было видеть, что для этого человека ничего не было священного,... Наконец, казалось, само небо вразумило его. Он решился отнестись прямо в газетную экспедицию и заблаговременно сделать публикацию с обстоятельным описанием всех качеств,...

Логически безупречные рассуждения содержат фундаментальный изъян - существование носа отдельно не только не подвергается сомнению, но сам нос наделяется нравственными, человеческими качествами. Его отсутствие на надлежащем месте Ковалев расценивает как сознательное нарушение носом неких священных принципов. Происходящему он дает морально-этическую оценку, что привносит элемент абсурда. Решение обратиться в газетную редакцию чтобы рассказать о случившемся представляется Ковалеву мудрым и оправданным, абсурдность этого шага для него совершенно неочевидна.

...он вышел, глубоко раздосадованный, из газетной экспедиции и отправился к частному приставу,...

Потерпев неудачу в газете, Ковалев снова надеется получить помощь в полиции. Собственное психическое здоровье им под вопрос не ставится.

Это, верно, или во сне снится, или просто грезится; может быть, я как-нибудь ошибкою выпил вместо воды водку, которою вытираю после бритья себе бороду.

Сомнения в адекватности собственного восприятия происходящего возникают только сейчас, но и теперь объяснение заключается во внешнем воздействии алкоголя, а не связывается с внутренними причинами проблем со своим здоровьем.

Майор Ковалев, сообразя все обстоятельства, предполагал едва ли не ближе всего к истине, что виною этого должен быть не кто другой, как штаб-офицерша Подточина, которая желала, чтобы он женился на ее дочери.

В психиатрии подобное объяснение происходящего больным принято называть бредом отношения - настойчивой попыткой связать собственные переживания с произвольным и злонамеренным воздействием неких посторонних факторов, например, умыслом других лиц.

Он кликнул Ивана и послал его за доктором,

Ковалев посылает за врачом вовсе не для освидетельствования собственного психического здоровья, его желание видеть нос на своем месте является продолжением бреда.

"Нет", говорил Ковалев, прочитавши письмо. "Она точно не виновата. Не может быть! Письмо так написано, как не может написать человек, виноватый в преступлении."

Аргументированные, связные рассуждения, но без попыток критического анализа происходящего вполне могут встречаться при психозах.

Между тем слухи об этом необыкновенном происшествии распространились по всей столице и, как водится, не без особенных прибавлений.... Всем этим происшествиям были чрезвычайно рады все светские, необходимые посетители раутов, любившие смешить дам, у которых запас в то время совершенно истощился.

Сатира Гоголя. Проецируя бред Ковалева на социальные отношения и темы бесед на раутах, рассказчик окрашивает абсурдом реальную действительность.

Чепуха совершенная делается на свете. Иногда вовсе нет никакого правдоподобия: вдруг тот самый нос, который разъезжал в чине статского советника и наделал столько шуму в городе, очутился как ни в чем не бывало вновь на своем месте, то есть именно между двух щек маиора Ковалева. Это случилось уже апреля 7 числа.

Рассказчик полностью разделяет оценки Ковалева о происходящем.

В это время выглянул в дверь цырюльник Иван Яковлевич; но так боязливо, как кошка, которую только-что высекли за кражу сала.

Рассказчик передает оценочное отношение Ковалева к цирюльнику.

И после того маиора Ковалева видели вечно в хорошем юморе, улыбающегося, преследующего решительно всех хорошеньких дам и даже остановившегося один раз перед лавочкой в Гостином дворе и покупавшего какую-то орденскую ленточку, неизвестно для каких причин, потому что он сам не был кавалером никакого ордена.

Приподнятое, легкое настроение Ковалева после пережитого неприятного приключения, связанного с переживаниями.

Портрет

Сквозная тема повести "Портрет" - влияние гипноза и внушения, гипнотическое сознание, внушенная реальность. Повесть состоит из двух сюжетно не связанных между собой частей. Объединяющей для них является идея профанации искусства. В первой части художник Чартков подпадает под воздействие портрета огромной художественной силы, и во время гипнотического видения переживает трагическую судьбу талантливого художника, соблазнившегося успехом и легкими деньгами. Внутренняя динамика первой части повести "Портрет" прямо противоположна тому, что происходит в повести "Шинель". Невзрачный чиновник Акакий Акакиевич сумел превратить рутинное переписывание бумаг в искусство каллиграфии, а талантливый художник Чартков превращает искусство живописи в рутину. Оба героя гибнут от соблазна - Акакий Акакиевич от увлечения шинелью, а Чартков в гипнотическом видении - от профанации своего искусства.

Вторая часть повести - пародийная. Рассказчик отвлекает внимание присутствующих на аукционе ярким лубочным повествованием с занимательными и захватывающими поворотами сюжета, а его сообщник в это время крадет ценную картину. Профанация литературы позволила злоумышленникам совершить преступление.

Но здесь было видно просто тупоумие, бессильная, дряхлая бездарность, которая самоуправно стала в ряды искусств, тогда как ей место было среди низких ремесл, бездарность, которая была верна однакож своему призванию и внесла в самое искусство свое ремесло.

Рассуждения рассказчика словами художника Чарткова о профанации искусства. Резкие оценки Чарткова важны для понимания внутренней динамики повести - у Чарткова высокие требования к себе и своей профессии, он не приемлет идею компромисса ради выгоды и для потакания низким вкусам публики. Легкость, с которой сам Чартков вскоре идет на компромиссы, сделавшись модным художником, могла бы насторожить читателя, поскольку выглядит после этого монолога неестественно и неожиданно.

Портрет, казалось, был не кончен; но сила кисти была разительна. Необыкновеннее всего были глаза: казалось, в них употребил всю силу кисти и всё старательное тщание свое художник. Они просто глядели, глядели даже из самого портрета, как будто разрушая его гармонию своею странною живостью. Когда поднес он портрет к дверям, еще сильнее глядели глаза.

Первое упоминание о великолепном портрете. Дважды использованы словосочетание "сила кисти" и глагол "глядели", дважды упомянуты глаза портрета. Эпитеты "необыкновенный", "странный".

Впечатление почти то же произвели они и в народе. Женщина, остановившаяся позади его, вскрикнула: "глядит, глядит", и попятилась назад.

Эффект повторяется в следующем предложении.

Какое-то неприятное, непонятное самому себе чувство почувствовал он и поставил портрет на землю.

Портрет обладает большой силой воздействия на зрителя. Эпитеты "неприятный", "непонятный".