Комментарии к "Петербургским повестям" Н.В.Гоголя (СИ)

Необыкновенная пестрота лиц привела его в совершенное замешательство; ему казалось, что какой-то демон искрошил весь мир на множество разных кусков и все эти куски без смысла, без толку смешал вместе.

Фрагментарное и несколько отстраненное восприятие происходящего, уже ничего общего не имеющее с прежними переживаниями по поводу незнакомки. Появляется замешательство и некоторая тревога.

Сверкающие дамские плечи и черные фраки, люстры, лампы, воздушные летящие газы, эфирные ленты и толстый контрабас, выглядывавший из-за перил великолепных хоров, - всё было для него блистательно.

Перечислены элементы приснившегося, плохо связанные с действительной реальностью: "воздушные летящие газы, эфирные ленты и толстый контрабас, выглядывавший из-за перил великолепных хоров".

... но один уже смиренный вид Пискарева, прислонившегося с боязнию к колонне, показывал, что он растерялся вовсе.

Растет дискомфорт.

Пискарев употребил все усилия, чтобы раздвинуть толпу и рассмотреть ее; но, к величайшей досаде, какая-то огромная голова с темными курчавыми волосами заслоняла ее беспрестанно; притом толпа его притиснула так, что он не смел податься вперед, не смел попятиться назад, опасаясь толкнуть каким-нибудь образом какого-нибудь тайного советника.

Нагромождение препятствий.

Творец Небесный, что это! На нем был сюртук и весь запачканный красками: спеша ехать, он позабыл даже переодеться в пристойное платье. Он покраснел до ушей и, потупив голову, хотел провалиться, но провалиться решительно было некуда: камер-юнкеры в блестящем костюме сдвинулись позади его совершенною стеною.

К препятствиям присоединяется чувство неловкости от неподходящего костюма.

Она села, грудь ее воздымалась под тонким дымом газа; рука ее (Создатель, какая чудесная рука!) упала на колени, сжала под собою ее воздушное платье, и платье под нею, казалось, стало дышать музыкою, и тонкий сиреневый цвет его еще виднее означил яркую белизну этой прекрасной руки.

Появляется незнакомка, возвращается воздушная, цветная картинка, восторг и восхищение.

...но в это время подошел камергер с острыми и приятными замечаниями, с прекрасным завитым на голове хохлом.

Очередное препятствие, на этот раз несколько комического свойства. Камергер - придворный высокого ранга, которому соответствует четвертый класс гражданского чина. Хохол на голове - признак принадлежности к национальному бандформированию на окраине государства. Камергер с завитым на голове хохлом мог явиться только во сне.

Она умоляющим взглядом посмотрела на Пискарева и дала знак остаться на своем месте и ожидать ее прихода, но в припадке нетерпения он не в силах был слушать никаких приказаний даже из ее уст. Он отправился вслед за нею; но толпа разделила их. Он уже не видел сиреневого платья; с беспокойством проходил он из комнаты в комнату и толкал без милосердия всех встречных...

Ее опять уводят, снова возникают препятствия, растет беспокойство и нетерпение, тухнут краски.

Он перебежал в другую комнату - и там нет ее. В третью - тоже нет. "Где же она? дайте ее мне! ... Беспокойный, утомленный, он прижался к углу и смотрел на толпу; но напряженные глаза его начали ему представлять всё в каком-то неясном виде. Наконец ему начали явственно показываться стены его комнаты.

Пробуждение с беспокойством и усталостью.

Досадный свет неприятным своим тусклым сиянием глядел в его окна. Комната в таком сером, таком мутном беспорядке... О, как отвратительна действительность! Что она против мечты?

Мотив бегства от действительности в мир мечты и прекрасных фантазий.

Наконец она явилась! ее головка и локоны... она глядит... О, как ненадолго! Опять туман, опять какое-то глупое сновидение. ...Наконец сновидения сделались его жизнию, и с этого времени вся жизнь его приняла странный оборот: он, можно сказать, спал наяву и бодрствовал во сне.

Отрывочное, сумбурное описание незнакомки в фантазиях, состояние Пискарева уже нельзя считать нормальным, грань между сном и явью стирается.

... взгляд его был вовсе без всякого значения, природная рассеянность, наконец, развилась и властительно изгоняла на лице его все чувства, все движения.

Пискарев уже полностью опустошен, хотя тема опиума еще не появилась в повести.

Он слышал, что есть средство восстановить сон - для этого нужно принять только опиум. Но где достать этого опиума? Он вспомнил про одного персиянина, содержавшего магазин шалей, который всегда почти, когда ни встречал его, просил нарисовать ему красавицу. Он решился отправиться к нему, предполагая, что у него, без сомнения, есть этот опиум.

По некоторым косвенным признакам можно предположить, что еще до встречи с незнакомкой на Невском Пискарев страдал от опиумной зависимости. Его лихорадочные мысли о том, где можно достать опиум типичны для хронического наркомана.

Боже, какая радость! Она! опять она! но уже совершенно в другом виде. О, как хорошо сидит она у окна деревенского светлого домика!

Опиумная галлюцинация, видение с незнакомкой. Важно отметить, что его восхищение ею лишилось глубины и интенсивности, это уже не катарсис и потрясение. Предложения становятся короткими, личного в них существенно меньше, достоинства красавицы перечисляются, но не переживаются с прежней силой. Нет ослепления ею, образ незнакомки мельчает и заметно блекнет.

Ни о чем он не думал, даже почти ничего не ел и с нетерпением, со страстию любовника ожидал вечера и желанного видения.

Пискарев перестает заботится о себе, он теряет интерес к реальной жизни, употребление опиума становится ежедневным. Критическое отношение к происходящему отсутствует.

Из всех сновидений одно было радостнее для него всех: ему представилась его мастерская, он так был весел, с таким наслаждением сидел с палитрою в руках! И она тут же. Она была уже его женою.

Одна из последних галлюцинаций. Райское наслаждение называется, но не описывается. Предложения короткие, эпитетов немного.

...он подошел к зеркалу и испугался сам впалых щек и бледности своего лица.

Описание внешности хронического наркомана на опиоидах.

Никто не мог знать, ночевал он где-нибудь или нет; на другой только день каким-то глупым инстинктом зашел он на свою квартиру, бледный, с ужасным видом, с растрепанными волосами, с признаками безумия на лице.

Описание пунктиром и несколькими штрихами бедственного состояния и безумия Пискарева. Эпитеты: глупый, ужасный, растрепанный.

По судорожно раскинутым рукам и по страшно искаженному виду можно было заключить, что рука его была неверна и что он долго еще мучился, прежде нежели грешная душа его оставила тело.

Самоубийство как закономерный финал сюжета.

Даже поручик Пирогов не пришел посмотреть на труп несчастного бедняка, которому он при жизни оказывал свое высокое покровительство. Впрочем, ему было вовсе не до того: он был занят чрезвычайным происшествием.

Еще одно указание на хроническую наркоманию Пискарева. Ухлестывания Пирогова за женой Шиллера продолжались несколько недель, то есть, от встречи Пискарева с незнакомкой на Невском до его смерти прошло не так уж много времени, поскольку сюжет Пирогова тогда еще не подошел к своему финалу.