Тесные комнаты (СИ)

- Я проверю, правда ли то что ты говоришь, - пригрозил Гарет. - Сейчас спущусь и погляжу, действительно ли ты спятил на всю голову, или...

Не договорив, он нацепил штаны и бесшумно сбежал вниз по лестнице. Открыв внутреннюю дверь и за ней наружную, Гарет направился прямиком туда, где стоял пикап. Его не было так долго, что за это время Сидней успел заснуть и даже начал похрапывать.

В комнату Гарет вернулся сгорбленным точно девяностолетний старик. У него едва хватило сил забраться без посторонней помощи на кровать и натянуть на себя одеяло. Из груди у него стали вырываться странные, отрывистые звуки, похожие на те, что издает перепелка, почувствовав над собой тень ястреба. Потом он заплакал.

Сидней проснулся.

- Ну что, посмотрел? - поинтересовался он.

Гарет не отвечал и только плакал.

- Может, заткнешься уже, - равнодушно заметил Сидней. - Весь дом перебудишь.

- Он с виду... совсем не разложившийся, - выдавил Гарет, не успевший еще до конца осознать весь ужас увиденного. - Совсем... свежий...

- Похоже... - Сидней судорожно сглотнул, и сняв с головы шляпу, заглянул внутрь тульи, - я так думаю... тренер... его тайком как следует забальзамировал.

- Он ведь как живой! - простонал Гарет.

- Точно.

- А кто такой этот тренер, Сид? - пробормотал Гарет, приподнявшись на постели и стянув с себя покрывала.

- Как кто, разумеется он.

Гарет Уэйзи ни о чем больше не спрашивал и только продолжал беззвучно и судорожно плакать.

- Не надо было заставлять тебе это сделать, - повторял он. - Это все я виноват...

- Нет, Гарей, нет. - Сидней подошел к постели Гарета и присел на край, но юноша яростно отстранился от него.

- Поцелуй меня, Гарей, пожалуйста, поцелуй.

- Нет, не проси... Мне хочется покончить с собой.

- Поцелуй, пожалуйста. - Сидней заключил Гарета в объятия, поцеловал влажным поцелуем, после чего прижал юношу к груди.

- Мне надо там быть с первыми лучами солнца, Гарет. Я ему обещал, понимаешь.

- К этому времени Рой уже откинется?

- По мне так он вообще никогда не умрет.

- Что ты там, говоришь, с ним сотворил? - осведомился Гарет, вытирая слезы свежевыстиранной наволочкой от подушки.

- Рой сам велел мне сделать это, поэтому я и зову его тренер, ведь тренер (помнишь?) вечно заставлял меня совершать невыполнимые вещи - ну, например, без всякой подготовки лазать по здоровенному канату под самый потолок спортзала, или делать разные выкрутасы, от которых спину сломаешь, на коне, или нарезать по стадиону столько кругов, что потом целый час отблевываться, потому что легкие выворачивало наизнанку, ну и вот, теперь у меня появился новый тренер, и когда он сказал мне: "ты должен пригвоздить меня к амбарной двери чтобы и ты и я хоть как-то смогли обрести покой и мир и разошлись каждый своим путем, ибо прошло уже почти десять лет, а это срок, за который люди успевают жениться и завести детей", я возразил ему: "Я не смогу. Даже если я мысленно прикажу себе "Сделай это" меня руки не послушаются", на что новый тренер сказал: "что ж, теперь я твои мысли, твои руки, твое сердце, твои почки, твой мочевой пузырь, и все твои органы вместе взятые, понимаешь? И я говорю тебе, прибей меня к двери, и спаси нас обоих.. Но только привези с собой Браена...." " Браен мертв, слышишь ты, уебок!" " Пускай, но ты все равно его привези!" ответил на это он. "Неужели для тебя нет смерти?" закричал я ему. "Нет, - сказал он, - для меня нет ни смерти ни времени..."

- Я поеду к Стертеванту с тобой, - произнес Гарет очень тихо, совсем как в ту пору, когда был тяжело болен и не мог обходиться без Сиднея.

- Давай, почему нет... И потом, нам и надо-то будет сделать всего пару вещей - показать ему Браена, если он еще живой, да снять его на хер с гвоздей.

- Это ведь не займет долго, да Сид?

- Нет, не думаю, - ответил тот. Затем он поцеловал Гарета, вначале в лоб, потом коснулся губами его щеки, после чего, помедлив, приник устами к устам Гарета, словно пробуя горсть свежих вишен. Но вот, заметив в небе первые полоски зари, Сидней вскочил с места и ринулся вниз по лестнице, перескакивая по три ступеньки.

- Погоди, Сидней, подожди меня. Ты обещал!

Гарет уцепился за борт уже поехавшего пикапа и дважды пальнул из ружья, которое, как оказалось, захватил с собой. Сидней затормозил.

- Давай залазь, я и забыл про тебя, когда увидел, как показалось солнце... Езжай в кузове, ведь Браена, сам понимаешь, лучше оставить тут, со мной рядом....

Гарет с ружьем в руках запрыгнул в кузов.

- Он не пахнет мертвечиной и на вид почти такой же, как при жизни... От него веет чем-то таким, не могу точно сказать...

- Скажу тебе честно, - заговорил Сидней, - я уже сам не разберу, может все это сон или я вообще умер... Знаю наверняка только одно - что сейчас веду этот пикап. Если вдруг его там не окажется прибитым к двери, я буду знать, что все это мне приснилось и я, скорее всего, сейчас в тюрьме и не выходил из нее. Но мне уже будет наплевать. После всего, через что я прошел, тюрьма, откровенно говоря, будет отличным местом отдыха. Лучше бы старина Ванс так и оставил меня там гнить, я всегда ему это говорил. Похоже, что мое место там... Но когда он, Рой, стал меня уговаривать, понимаешь, и убедил пригвоздить его к двери амбара, я подумал: "Ну, раз я не могу быть в тюрьме, так может лучшее сдаться ему, поселиться в неволе у точильщика ножниц и перестать притворяться, что я вообще когда-то был свободен..."

- Вот что, Сид, - начал Гарет, но едва он это сказал, как ветер донес до него запах мертвого юноши с переднего сидения, и он осекся и закашлялся.

- Продолжай, Гарет, чего ты там говорил.

Задыхаясь и зажимая рот платком, Гарет силился что-то произнести. Наконец, он закричал: "Ты ведь не бросишь меня ради салотопа, правда? Ты не к этому клонил у меня дома?"

- Ну а если он мне прикажет? Надо мной еще никто не имел такой власти, Гарей: он ведь заставил меня пригвоздить его к амбару. Думаешь, я бы по собственной воле с кем-нибудь так поступил? Кем надо быть, чтобы совершить такое? Никогда в жизни. Я бы никогда не сделал ничего подобного, и я до сих пор не пойму, как у меня поднялась сегодня рука. Впрочем, если все это вообще было. В смысле, если мы найдем его там, когда приедем, а не окажется, что мы с тобой оба сидим где-то в дурке и нам все это чудится.

- Ты был обдолбанным, вот и все.

- Ничего подобного. Ничуть, сэр. Я был как стеклышко.

- Ты вечно какой-то как под кайфом, сам знаешь... вот ты и пригвоздил его витая где-то... Но я кое-что понял, и если это подтвердится, то берегись Де Лейкс, берегись черт тебя дери.

- Ты о чем?

- А вот о чем. Если я выясню, что ты перебежал к этому сучьему потроху салотопу, то ты заплатишь, слышишь?

- Объясняйся ясней, а то я тебя не пойму.

- Ты только что проскочил поворот к Рою, дубина. Разворачивай и езжай на юг...

Сидней разразился ругательствами, при этом чем-то напомнив прежнего себя, затем развернул машину и съехал на узкий проселок, однако очень быстро застрял там в остатках большого сугроба, и ему пришлось потрудиться, чтобы снова выбраться на дорогу. Вновь оказавшись на чистом асфальте, он дал газу и погнал со скоростью почти девяносто миль в час.

- Слышал, водила, что я тебе говорил, пока ты не усвистел с маршрута к ебени матери?

- Послушать только, наш испорченный сопляк изошел на говно. Знаешь-ка что?... Мне через такое пришлось пройти, чего еще никому до меня не приходилось делать, так что сам бы себя на мое место поставил, а не вгрызался мне в жопу, что я проскочил несчастный дорожный знак... Сделай лучше одолжение, Гарет... и заглохни...

- Послушай меня как следует, Сид, пиздабол несчастный, слушай хорошо и внимательно.