Начало пути (СИ)

Выстроив роту на одной из широких безлюдных улиц, Васильев приказал взводным выбрать наиболее пригодные для проживания помещения и расселить солдат по пустующим домам, а затем, когда все разместились на новых квартирах, вызвал к себе Москаленко, которому поручил взять отделение и провести разведку в пределах ближайших десяти километров к северу от Сямжи.

Радован тем временем осматривал небольшой двухэтажный домик, в котором взводный расселил их пятерку. Вообще, двухэтажным этот дом назвать было сложно, поскольку верхний этаж здания заменял тесноватый треугольник мансарды. Впрочем, расположиться на верху показалось Радовану удачной идеей, а потому он застолбил мансарду за собой и Головачевым, разместив остальных бойцов в обширной горнице внизу.

Когда ребята уже достали сухпайки, чтобы немного подкрепиться после утомительного перехода, скрипучая дверь приоткрылась, и в проеме показалась высокая фигура Сергея Москаленко.

- Бойцы, на выход с вещами! Живо!

Похватав рюкзаки и оружие, Радован с товарищами высыпали на улицу и построились в шеренгу вместе со Скоробогатовым и остальными бойцами их отделения.

Москаленко оглядел строй, недовольно поморщился.

- Выровнять шеренгу! Сколько можно вас учить? Чай, не в учебке уже давно. Скоробогатов! Тебе лычки для красоты пришиты? Так соответствуй. А не то живо нового комода организую! А пока довожу до вашего сведения, парни, что нам выпала честь произвести разведку в окрестностях этой гребаной деревни, на случай, если архангельские мудаки ошиваются где-то неподалеку. К выполнению задания приступить. В колонну по одному, за мной - бегом марш! Обренович - замыкающим. Арш!

Солдаты трусцой побежали за своим лейтенантом, пока покосившиеся изгороди и осыпавшиеся, заросшие бурьяном и леском постройки не остались за спинами бойцов отделения, когда взводный приказал перейти на шаг и двигаться осторожно, по возможности стараясь не шуметь.

Пластунами они были, мягко говоря, посредственными, и выдавали себя как только можно - будь здесь хотя бы трое опытных солдат со стороны противника, половину отделения положили бы еще до того, как те успели бы взять оружие на изготовку. Но на счастье балтийцев, крепких профессионалов на стороне противника в этой местности не было.

- Товарищ лейтенант, разрешите обратиться! - подал голос обычно молчаливый Тимоха Прохорчук.

- Прохорчук, что у тебя там? - недовольно буркнул взводный. Приказ Васильева прочесать окрестности сразу после прибытия в Сямжу был ему словно поперек горла, да и бойцы не только были не в восторге от приказа, но и немного удивлены - насколько им было известно, отношения у Москаленко и Васильева были приятельские, а потому то, что именно бойцы второго взвода были отправлены в дозор, вызывало легкое недоумение.

- На ближайшей сосне ветка заломлена, а еще в кустах я заметил вот это, - и Тимоха протянул лейтенанту металлический предмет, оказавшийся часами с позолоченным браслетом. Офицер принял часы у Тимохи, повертел в руках, внимательно осматривая находку. От Сергея не укрылось, что на часах была гравировка: "Премьер-майору Скворцову за образцовую службу". Ежу было понятно, что вряд ли такие часы потерял кто-то из гулявших по лесу местных жителей.

- Понятно, боец, хвалю. Можешь оставить себе на память, авось пригодятся - заслужил. Что-то еще заметил?

- Только следы армейских ботинок, причем, судя по рисунку отпечатка, явно не наши.

А вот это уже окончательно развеивало все сомнения. Противник был здесь, неподалеку, и доказательства тому уже выглядели неопровержимыми. Но как воспримет все это Васильев, было непонятно. Заставлять бойцов не спать после нескольких дней марша по лесным чащобам ротный, скорее всего, без веской причины не захотел бы, а потому лейтенант принял решение добыть языка, и без него в поселок не возвращаться.

- Отделение, рассредоточиться! Оружие наизготовку, снаряжение проверить. Смотрим в оба, обо всем замеченном докладываем мне.

Солдаты расположились на расстоянии в несколько метров друг от друга, после чего продолжили движение. Немного углубившись в лес, лейтенант заметил густой бурелом, и пару глубоких оврагов - интуитивно неопытному лейтенанту это место показалось подходящим для засады. К тому же, бойцам явно требовалась передышка, что было заметно по их учащенному дыханию и ручейкам пота, стремившимся по щекам то у одного, то у другого из них, несмотря на лесную прохладу. Поэтому лейтенант скомандовал привал и велел разместиться в овраге, а сам притаился за буреломом, сквозь ветки которого хорошо контролировалась лесная тропа, по которой они только что двигались. Да и из оврагов по его команде можно было дать пару неожиданных автоматных залпов и сразу же укрыться для перезарядки.

Как ни странно, чутье лейтенанта не подвело, и вскоре послышался хруст веток, и на тропу в полусотне метров от их позиции вывалилось несколько человек в военной форме - усталых, грязных и замерзших. Бойцы двигались медленно и постоянно осматривали землю, словно что-то искали.

"Не иначе как часики майорские ищут. М-да! Целый премьер-майор, по должности это запросто может оказаться целый комбат. А у нас в поселке всего одна рота из необстрелянного молодняка, и не дай Бог нам на целый батальон нарваться. А ведь врагов может быть и не батальон, а больше! В общем, языка брать нужно."

Раздумывая над происходящим, лейтенант осмотрел в бинокль идущую им навстречу группу, насчитал семерых солдат, заметил на погонах одного из них капральские лычки. Что ж, их одиннадцать против семерых, на их стороне фактор внезапности, к тому же, все они с автоматами, тогда как у архангельцев только у двоих, включая капрала, висело на плечах автоматическое оружие, скорее всего, не снятое с предохранителей. Значит, пора атаковать!

Подхватив АКМ, Москаленко выстрелил одиночным в капрала, целясь тому выше колена. Выстрелил, услышал истошный крик, бегло посмотрел перед собой, увидев, как катается по земле раненый капрал, зажимая простреленную ногу, резко заорал:

- Отделение, очередью огонь!

Послышался треск десятка автоматов, обрушивших свинцовый дождь на ничего не подозревавших архангельцев. Правда, один из них, тот самый, что помимо капрала нес на плече автомат, успел взять оружие и сорвать его с предохранителя, но выстрелить не успел, потому что вовремя показавшийся над оврагом Радован очередью разворотил солдату живот. Рядом Скоробогатов, отщелкивая одиночные выстрелы, положил другого противника. Остальных скосили еще раньше, и балтийцы вылезли из своего укрытия, медленно двигаясь и не выпуская из рук оружия на случай, если кто-то из архангельских ранен и может отстреливаться, направились в сторону побитых врагов, ни один из которых не подавал признаков жизни. Осмотрев тела, бойцы одиночными выстрелами добили тех, кто еще шевелился, и принялись собирать трофеи.

- Кусты проверьте! - крикнул лейтенант, видя, что раненный им капрал пропал из поля зрения. - Тот, кто командовал этими ублюдками, еще жив и куда-то запропастился. Приказываю взять живым.

Радован, получив приказ, прислушался. Скосив в сторону взгляд, он обратил внимание, что высокая трава за тянувшимся вдоль лесной тропы кустарником, слегка колыхалась, хотя ветер не чувствовался. Значит, там кто-то полз. До напряженного слуха Радована так же донеслось легкое постанывание.

Недолго думая, парень лихо перескочил через невысокие заросли кустарника, не выпуская из рук оружия, приземлился на примятую грязноватой травой мягкую землю и увидел ползущего капрала, автомат которого валялся невдалеке. Радован обольщаться не стал - отсутствие у капрала автомата не означало, что тот не вооружен - наверняка у него мог быть с собой пистолет.

Как бы там ни было, не теряя бдительности, Радован в несколько скачков настиг капрала, который точь-в-точь, как и планировал парень, попытался развернуться с зажатым стволом в руке, чтобы выстрелить в нападавшего, и прикладом автомата с разбега врезал архангельцу в спину. От дикой боли капрал распластался на животе, стукнувшись о мать сыру землю лицом, и затих. Радован развернул тело на спину, убедился, что капрал еще дышит, и крикнул своих, объявив о поимке.