Начало пути (СИ)

- Я весь внимание, командир!

- Присмотрись повнимательнее к бойцам, Радик. Я уже заметил, тебя уважают и даже немного побаиваются - слухи о твоих разборках со Скоробогатовым бесследно не прошли. Да и поведение твое, знаешь ли, слишком независимое, что ли. Но многие из моих бойцов завидуют тебе и хотят хоть немного на тебя походить.

- Благодарю за добрые слова, товарищ капитан. Но уж не обессудьте, я такой как есть, и менять как-то не готов.

- А тебе никто и не говорит, что нужно что-то в себе менять. Расти, развиваться, совершенствоваться - это да, надо. А вот оставаться самим собой - это, тем не менее, самое главное. Я вот к чему это все начал. Во-первых, внимательнее приглядись к Головачеву - он парень хороший, но слабоват, старайся ему помогать, и более преданного товарища у тебя не будет. Вообще, постарайся подобрать в свою компанию нескольких ребят, сам же говоришь, что планируешь большие дела. А как ты их в одиночку делать собрался. Или даже вдвоем с Головачевым? Тебе потребуется небольшая группа, и было бы очень неплохо, если б те, кого ты присмотришь, были порядочными, хорошо подготовленными, а что важнее всего, преданы лично тебе.

- А как же ваши слова, что сперва пережить кампанию надо? И потом, вы ведь не сказали ничего определенного, будете ли работать со мной и помогать со сбытом хабара, да и не только ..., - Радован осекся. Выдавать свои дальнейшие планы командиру он пока не планировал.

- Что - не только? Ну, говори, говори, раз начал.

- Есть у меня думки, командир. Деньги у меня уже кое-какие есть, но они должны работать.

- Хм, разумно излагаешь. Признайся, эту фразу у Головачева спер?

- Не без этого, у него по части финансов башка варит нормально.

- Я и советую тебе, пригляди за ним. Боец он, прямо скажем, посредственный, это хоть и поправимо, но военная стезя не для него. Я и сам толком не понимаю, зачем ему вообще вся эта служба, шансы избежать армейской лямки у него были.

- Да он и сам, наверное, до конца на понимает. Романтики, скорее всего, захотелось. Да и маменькиным сынком быть ему не шибко хочется. Вот и пошел служить.

- Дурак он, хоть и умный, как бы странно это ни звучало. Положат же хлопца ни за хер собачий в этих лесах, и кирдык всей его самодостаточности. Но назад поворачивать уже поздно, раньше голову надо было включать.

- Командир, он особенно ни о чем не жалеет, и готов ко всему.

- Ладно, проехали! Не о нем разговор. Так что ты там надумал, Обренович?

- Хочу дело свое, что-то вроде охранной фирмы, а там, глядишь ... Может, в военную корпорацию реорганизуюсь.

- Ишь, как заговорил! Реорганизоваться намылился! Ты хоть соображаешь, что для всего этого необходимо? Куча денег, куча хлопот с лицензией, набором кадров, покупкой оружия, и не короткоствола, а настоящего, боевого. Про технику я и не говорю. Ты понимаешь, что это все делается почти на грани фола? Нужно быть настолько богатым и влиятельным, чтобы обходить, и даже нарушать закон безнаказанно. Ты к этому готов?

- Пока, товарищ капитан, у меня молоко на губах обсыхает, я сперва дослужу срочную, а потом начну с небольшой охранной структуры. А пути развития продумывать рано - сами же говорите, надо и войну пережить, и к народу присмотреться.

- Правильно соображаешь. А так, скажу тебе, идеи твои хоть и бредовые, но чем черт не шутит. Может, и будет из тебя толк, а мне польза. А пока ступай, служи хорошо и думай над моими советами. И вот еще что - пока ты со мной честен, можешь на меня рассчитывать. Я хоть и не всесилен, но кое-что могу. Но людей с двойным дном я на дух не переношу, и это тоже не забудь.

- Буду иметь в виду. Разрешите идти?

- Иди.

Покинув палатку ротного, Радован направился в расположение своего взвода, где стояли палатки - по две на каждое отделение. Причем Москаленко, к счастью, позаботился, чтобы комод со своими дружками были расквартированы отдельно от Радована с Головачевым. Вместе с друзьями взводный поселил еще троих бойцов, которые не раз и не два получали по шее от Скоробогатова и его корешков.

Самое время обмозговать разговор с Васильевым. Определенно, ротный ему попался отличный. Неизвестно, правда, как он себя проявит, когда начнутся бои, но интуиция подсказывала Радовану, что офицер - человек достойный. И Москаленко, в общем-то, тоже не самый плохой комвзвода в полку. Да и во всей армии.

Взять к примеру его соседей по палатке. Вроде бы обыкновенные ребята, на первый взгляд, ничем не примечательные. Надо бы поговорить с ними, узнать, что у каждого на уме, и кто чего хочет от жизни. А пока Радован прокручивал в голове то, что знал о каждом из них.

Первый - Леня Мухин, хороший парень, которого Радован знал как доброго, отзывчивого паренька. Простой деревенский хлопчик, немного сутулый и полноватый, несколько недалекий, с поверхностным образованием, полученным в сельской школе, окончив которую, он отправился служить в армию. Полк стал для него новой жизнью, и эта жизнь, похоже, его вполне устраивала. С ним все было понятно - скорее всего, при нормальном стечении обстоятельств, он вернется в родное село и начнет обустраивать нехитрый крестьянский быт, возможно, со временем станет состоятельным фермером. Либо сопьется на деревенском самогоне и будет откровенно прозябать в бедности до конца своих дней. Впрочем, пока к спиртному Ленька был равнодушен, лентяем не казался, да и перспектива остаться на сверхсрочную службу у него имелась. А это уже давало увеличенный заработок, возможность поступить в школу прапорщиков, а если повезет, то и в военную академию. Для этого, правда, потребовался бы ходатай уровнем не ниже ротного командира, но здесь можно было рассчитывать хотя бы на того же Андрея Васильева.

Другим соседом Радована был Тимоха Прохорчук, сирота, выросший в детском доме. Замкнутый, нелюдимый, угрюмый юноша лет восемнадцати. Немногословный, как будто стесняющийся своего хохляцкого говорка. Друзей во взводе у него не было, но задирать его лишний раз не решались даже Скоробогатов и его дружки, которые вчетвером как-то раз его хорошенько отколотили, но и сами потом долго потирали ушибленные места - кулаки у Тимохи были даром что не пудовые, и махать ими в детдоме он научился неплохо. Учитывая, что силы парень был не лишен - ростом он был под два метра, весил не менее центнера, драться с ним еще раз отморозки не решались. Даже толпой.

К Прохорчуку Радован относился настороженно - все-таки у них с Васькой теперь в карманах немалые суммы наличными, и от детдомовца ожидать можно было чего угодно. Правда, случаев краж за все непродолжительное время, пока Радован пребывал в полку, еще не случалось, если не считать мелких грабежей скоробогатовской компании. Но сержанта они могли не бояться, а вот детдомовца из виду упускать было категорически нельзя.

Это недоверие сильно мешало Радовану установить контакт с Тимохой, несмотря на то, что парень повода усомниться в своей честности пока не давал. Усложняло их взаимоотношения еще и то, что сам Тимоха был крайне недоверчив и на контакт с любым однополчанином шел неохотно.

Последним обитателем их палатки был Виталик Мамонтов, шестнадцатилетний подросток, едва достигший призывного возраста. Он юниор-боксер полусреднего веса, мечтающий о большой спортивной карьере. В армию его привело примерно то же самое, что и прапорщика, обучающего бойцов их роты рукопашному бою - отсутствие денег семье, а также несколько младших сестер и братьев, содержание которых тяжким бременем легло на плечи родителей Виталика. Сам же парень решил пойти служить, потому что не хотел быть в семье лишним ртом, да и надеялся на удачу - в последнее время развитию спорта среди рекрутов и молодых бойцов Военное министерство стало уделять больше внимания, и были какие-никакие шансы, что Виталика заметят, и помогут после армии пробить дорогу в большой столичный спорт.

Васьки между тем уже и след простыл, поэтому Радован, думая о разговоре с командиром, в одиночестве направился к полковому складу, помня, что не мешало бы дополнительно обзавестись нужной экипировкой, заодно прикинув, что неплохо бы установить контакт с начальником склада на случай, если удастся разжиться чем-нибудь трофейным во время кампании.