Дурной пример заразителен (СИ)

Я представил себе, как Вовка выбрасывает руку и вынимает друг из дружки вложенные колечки, составляющие застёжку верха бикини. Тити, ещё не оголившись, враз расходятся в разные стороны, а он ещё тянет, стягивает с них лифчик. Интересно, крик будет? Или людей догадается не привлекать тётя? А что, если она в ответ ему коленкой наподдаст и быстренько себя в порядок приведёт? И даже если я успею прошмыгнуть "туда", то "обратно" путь будет уже отрезан.

Тут меня кольнуло в пузыре, я потерял самообладание и расплакался. Вот плачу, и всё тут, как Вова меня не успокаивай и на людей вокруг ни кивай.

- Это кто же тут разнюнился так? - услышал я над собой женский голос, поднял голову. Передо мной (скорее - надо мной) стояла та самая тётка в цветастом бикини, чуть расставив ноги, уперев в бока руки и нимало не стесняясь. Мальцу моего росточка прежде всего бросался в глазёнки обтянутый трусами "нижний мыс", ну, откуда девочки писают. А тити... Наверное, слёзы увеличивают всё в размерах, но очень мощной мне та фигура показалась, целый Голиаф на фоне Вовки-Давида.

- Так это не ты в туалет хочешь, а ты? Что ж раньше не сказал? Малолетних мы пускаем, если они без родителей. Неплатежеспособны. И вправду сильно хочешь? Ну, пойдём, пойдём, - и за плечи меня.

Как только я понял, что описиться мне не грозит, вернулась способность воспринимать мир. Материя бикини оказалась несвежей, особенно на огромных, с моей кочки зрения, ягодицах. Вовка потом объяснит мне, что материя купальников рассчитана на частое намокание и высыхание, тогда она путём, а если в купальнике просто сидеть сиднем, он грязнится быстрее, чем нижнее бельё, которому доля такая - впитывать. А тут ещё испарения от туалета всякие...

Кстати, тётка не постеснялась выйти в своём бикини "в люди", но никто и внимания не обратил на это. Мало ли кто в чем, тут зырят на прилавки, а не друг на друга. Тут "друг другу" (скорее уж, "враг врагу") люди только ходить мешают, так что чем меньше одежды, тем лучше.

Справив бесплатно острую, как нож, нужду, я повеселел. Интуиция подсказывала мне, что нужно всё-таки чем-то отплатить, сделать тёте приятное. А чем? Только словами - то есть поговорить.

- Спасибо большущее, тётенька! Давно с таким удовольствием не писил!

Это я собезьянничал со взрослых. Скажем, гости, собирающиеся у нас за столом, говорят маме, откушавши:

- Давненько я такой утки не едал!

Или:

- Такой дивный крем в пирожных мне давно не попадался!

И мама опускает глаза - принимает похвалу.

Я же с похожим комплиментом заслужил усмешку:

- Так много не писил или так мощно? А ты дома покопи в себе, помучайся - и не так сладко потом сходишь!

- То дома, а то в гостях, - снова копирую взрослых. - Тётенька, а вы тут словно дома одеты. - И вдруг ляпнул: - Не боитесь, что вам кто-нибудь лифчик расстегнёт?

Я не мог, не имел права выдавать Вовку, но в то же время хотел предупредить отнёсшуюся ко мне с добротой о том, на что могут пойти хитрые мальчишки. Так неуклюже вот и предупредил.

Ответ меня удивил.

- Чего там боюсь - уже несколько лет этого жду! Кто расстегнёт, за того замуж пойду. Пока же мужики лишь на титьки мои косят и сдачу оставить норовят.

- А если мальчик расстегнёт?

- Хулиганичик, что ли? Ну-ка, протяни свою ручонку к застёжке!

Я думал, что там очень туго, если ощупать, но вышло иначе. Тётя быстро перехватила мою "граблю", резкое движение - и завёрнутая за спину рука заставила меня ойкнуть.

- Это я вполсилы, - пояснила истая самбистка, отпуская меня, - а ежели как следует заверну, то навек отучу так шутить.

Я посмотрел на Вовку, ожидавшего меня снаружи, но он, видимо, отошёл куда-то и обескураживающего не видел и не слышал.

- А ежели и расстегнёт, - продолжала тётка, - что, думаешь, будет? Вот, смотри.

Она повернулась спиной, завела руки за неё и - да-да! Я сам видел повисшие концы бретелек с колечками. А чашки с титями (она снова повернулась передом) лишь слегка приопустились, даже не могу сказать, что отвисли, и даже в стороны не очень разошлись.

В это время в туалет стали проходить клиенты, и служительница быстро привела одежду в порядок, а мне на прощанье подмигнула.

- А ты тут уже бывал? - спросил я Вовку, когда мы зашагали отсюда.

- Бывал... в детстве, - нехотя признал он. - Мама дала денежку и послала сюда писить. Может, и другая была, но в том же самом. Я аж рот раскрыл и не прохожу. А она смеётся: мол, тут все так аппетитно писают, что мне тоже хочется - то и дело. В трусах и животу вольготнее, и спускать-натягивать быстрее. А ещё меньше одёжа своя запахом дурным пропитывается.

То туалетное бикини мне сильнее запомнилось, чем десятки пляжных, виденных мною потом. Вот что значит место и сильная нужда!

После этого случая я стал нарочно примечать - остаётся мама дома в белье, когда жарко, или стесняется. Нет, всё время в халатике. Может, мы с папой недостаточно аппетитно булькаем в туалете?

Но, может, бикини "не считово", потому что не белое и не бельё? Тогда прокрутим ленту немного вперёд и вспомним ещё.

На улице моросил весенний дождик, большинство прохожих было под зонтами. И вдруг я увидел со спины фигуру в чём-то белом по серёдку бёдер, а ниже - женские ноги, обтянутые чулками и в каких-то резиновых туфлях. Сверху был капюшон, одежда выглядела курткой. Но когда я оказался спереди этой молодой, судя по движениям, женщины, то увидел, что куртка странная: белая по бокам и сзади, и прозрачная - спереди. Причём капюшон тоже закрывался прозрачным "забралом". А за этой прозрачностью виднелись два белых пятна, топик и шорты. Приглядевшись, я решил, что это скорее лифчик и трусы, причём ниже идёт что-то типа колготок. Так неожиданно это увидеть среди улицы! Руки голые и размахивающие, сумочка, если есть, под курткой.

Оригинальная тётенька, что тут скажешь!

Следующее воспоминание о женском белье переносит меня в деревню, где я подростком отдыхал у тётки на каникулах. Водился с местными мальчишками, купался в речке, о девчонках и не помышлял. Но вот что случилось однажды.

На берегу речки были мостки. Иногда с них стирали бельё, но чаще прыгали в воду - от чего ещё так сильно оттолкнёшься? Смотрели они на запад, или, может, на юго-запад. Это выяснилось, когда фотограф, тоже отдыхающий в той деревне у родных, вознамерился снять красивый закат и оживить его людьми на переднем плане - почти силуэтами.

Это должны были быть парень и девушка, провожающие солнце. В одном варианте она сидела на мостках, поджав ноги, а он стоял в воде по колено, по пояс или одна голова сверху. В другом - на мостках сидел он, скрестив ноги по-турецки, а она стояла рядом по колено в воде. Причём из каких-то художественных там соображений оба должны были быть не в купальных костюмах, а в лёгкой летней одежде - кроме, конечно, головы по подбородок в воде.

Конечно, желающих сниматься объявилось множество, фотограф даже устроил что-то типа конкурса. Люди занимали позицию, он щёлкал затвором, потом разглядывал фотки и решал, кто лучше вышел, чей полусилуэт убедительнее. Причём не парами участвовали, а поодиночке, в двух видах - на мостках и воде.

Ходили слухи, что такое фото вдвоём означает помолвку крепче некуда, вот молодёжь и стремилась.

Вышло так, что я выиграл "мостки", лучше, вернее, эффектнее всех по-турецки сидел и солнце провожал. А в воде красивее и мокрее всех стояла одна сельская девчонка, Оксана, и я подозреваю, что она старше меня. Так вот и свели нас в один кадр, а я до того её и не знал вовсе. Только издали видеть приходилось.

Съёмки начали, когда солнце только заходило на закат и красно-жёлтое на небе только-только появлялось. Фотограф объяснил, что хочет сделать побольше дублей с небольшими, но "художественно значимыми" различиями, и если лучшая поза у нас выйдет до настоящего заката, то он его снимет отдельно, а нас потом впечатает.