Наказание (СИ)

Кираева Болеслава Варфоломеевна

Наказание

Случилось со мной это в детстве. Я чем-то сильно провинилась перед родителями. Чем именно - не помню уже, это была сугубо детская вина, чуть повзрослела - уже и улыбаюсь, вспомнив, как серьёзно к этому относилась. А ещё подросла - и вообще ничего вспомнить не могу, а подскажут - не поверю. Шутите, что ли, какой же это проступок? Или: а-а, подумаешь, ну и что? И за это наказывать?

Помнились только последствия.

А они такие. Вскрылись мои грехи, родители рассердились, я пыталась всё отрицать, перекладывать вину на кого-то, но только напортила, усугубила вину. И уже готовилась к заслуженному наказанию, как вдруг заболела. И не просто закашляла-заперхала, а - высокая температура, лёжка сутки напролёт, чуть ли не потеря сознания. Крепкая была болезнь, нарочно будто.

И вот, лёжа с изменённым горячкой сознанием, я вдруг прочувствовала свою вину очень чётко, очень объёмно и выпукло, нафантазировала жуткие последствия, много пугалась, терзалась, даже, пожалуй, лишнего хватила. В смысле - лишнюю вину на себя взяла, приняв фантазии за действительность.

И ещё одно, очень важное. Когда родители намеревались наказать меня "за дело", я пугалась собственно наказания, пускалась в плач, думала только о будущей боли и неприятности - больше ни о чём уже не могла. Совсем не думала о том, что, вообще-то, заслужила это возмездие и что оно снимет с меня чувство вины, порой очень тяжкое, притушит угрызения совести. Это выходило как бы само собой, автоматически. Да и когда горькие лекарства мне давали, чувствовала только нестерпимую горечь и совсем не думала о том, что она мне поможет.

Куцый детский взгляд.

А тут вдруг всё изменилось. Когда начала выздоравливать и сознание вернулось в свои берега, вдруг почуяла почти неведомые мне ранее терзания - угрызения совести, и тяжким грузом на плечи легло чувство большой вины. Тем более, мама от постели моей не отходила, я ей, выходит, и такая мила, напроказившая... и вообще, проказливая, что же я так? Ай, какая я нехорошая, скверная какая! Как такой дальше жить?

Никогда бы раньше не подумала, что могу с нетерпением ждать наказания, даже пуще, чем желанного порой ждала, первого похода в цирк (о нём ниже) или обновки красивенькой. А вот так и вышло. Скорей бы меня побили, что ли, но только чтоб снова чувствовать себя хорошей.

А никто и не чешется. Ну, думаю, ждут, пока я окрепну, тогда уж и вмажут по полной. Начала даже симулировать полное выздоровление, совесть-то постоянно гложет. Скорей, ну, давайте же! Чего издеваетесь, откладываете?

Но и ни полслова нет о расплате, будто забыли все. Я не утерпела и спросила сперва папу, когда же меня будут наказывать, чтоб морально подготовиться. Хотя на самом-то деле я уже "перезрела" в ожидании.

Он сперва не понял, о чём это я, пришлось напомнить. Тогда он спросил: что я, шучу, что ли? Я сказала: нет, серьёзно. В глаза посмотрел, а я не мигаю. Ну, в глазах рисовать это незачем, уж неделю целую, считай, стыд нарисован. Папа, поняв это, крякнул, шлёпнул меня по попке и отправил к маме со словами:

- Она над тобой всю болезнь кудахтала, пущай тебя и наказывает.

Если б ещё хоть шлепок был сильный, а то папин ласковый всего лишь.

Я поплелась к маме. Снова пришлось напоминать о своих грехах и уверять, что не шучу. Я, кстати, долго ещё после этого не думала такими вещами шутить.

- Ты что, доченька, разве ж можно больного ребёнка наказывать?

- Но я уже выздоровела, мама!

- И выздоровевшего нельзя. Это значит - тебя боженька наказал. Я уж молилась за тебя, отмолить чтоб все проказы твои, полегче чтоб болела ты. Как же после этого? Нет, и думать забудь!

Я ничего не поняла - только что мама отказывается, жалеет меня. Ладно, делать нечего, никто другой мне не поможет. Объяснила ей, что совесть гложет, что вина жить спокойно не даёт - и не даст, пока меня не поставят в угол, не лишат прогулки или сладкого, или даже не попорют чуток - заслужила.

Мама поняла, говорит:

- Тогда это чувство вины на меня перейдёт, уже я не смогу спокойно жить, наказав переболевшую дочку. Ты хочешь, чтобы мама так же мучилась, как вот ты сейчас?

- Не-эт... - говорю в растерянности. - У-у-у! Что же делать?

- А накажи себя сама, - предлагает она. - Тем более, тебе самой виднее, до каких пор, чтобы совесть отпустила, и не перенаказать.

Я совсем растерялась.

- Как же я сама себя накажу? - то ли спрашиваю, то ли рассуждаю вслух. - Порют обычно по попе, как же саму себя достать?

- Ой, дочка, что же это ты так говоришь? Кто же порет девочек?

- Мама, да лучше бы меня выдрали, как сидорову козу, чем с этим на душе ходить! - Тогда я сказала какими-то детскими словами, но суть та же. - Мальчишек же отцы дерут, ну, и меня разок можно.

- Нет-нет, и слушать не хочу! Ишь, чего выдумала - порка! Нет, чтоб в уголочке тихонько постоять или пирожное не скушать. Пошла в уголочек ножками да постояла. Нет?

Пришлось мне признаться матери в одной хитрости. Ну, не хитрости, а так. Последствии детского любопытства.

Когда меня стали наказывать, ставя в угол, поначалу это была высшая мера семейного наказания, только потом пришлось придумывать повыше. Я ревела, упиралась, не хотела идти. Мучилась неимоверно, всё бы отдала, век десерта не ела, чтоб вырваться поскорее. Меня часто амнистировали:

- Видеть не могу, как ребёнок мучается!

А когда освобождали, слёзы мгновенно высыхали, и на душе становилось легко-легко. Я прыгала на одной ножке, смеялась, радость переполняла меня.

И после нескольких "стоек" я заинтересовалась: откуда же у обычного угла такие "волшебные" свойства? Там же нет никаких приспособлений, портящих жизнь, угол - это даже не чулан, где угнетает чувство запертости и спёртый воздух, здесь воздух тот же, что и во всей комнате. Мало того, меня стали учить прибираться дома, купили веничек и совочек. И когда я подметала в злополучном углу, то сперва с опаской туда приближалась, но ничего такого не замечала, плохо не становилось. Однажды нарочно подольше там повозилась - и ничего. Что же такое?

В общем, решила провести опыт. Когда меня не держали в виду взрослые, пошла и стала в тот же угол - сама. И стала ждать, что мне станет плохо. Так же, как и в случае принудительного наказания, водила глазками по обоям, но чувство вины в голове не возбуждала, не представляла себе, что напроказила - и вот наказана. Просто стояла и ждала, что будет. По-детски наивный, но поэтому "чистый" эксперимент.

И ничего не было! Вскоре стало поламывать тело, как у подвижного ребёнка - но так бывало всегда, когда приходилось стоять-сидеть-лежать тихо, это не тот эффект. Потом вдруг стало просто скучно - но и это не то. Я даже и не замечала этих неудобств, когда выстаивала по-настоящему, настолько велико было наказующее действие.

И где же сейчас оно?

Ну, я ничего не поняла и ушла из угла "несолоно сглатывавши" - то бишь, не расстроившись до слёз. Откуда на ребёнка сваливаются мучения и страдания? Обычное место в комнате, не очень комфортное, но ведь не стул с шипами, не зубоврачебное кресло и не чулан, где задыхаешься от пыли. Чудеса, да и только!

Самое интересное то, что когда меня потом ставили в тот же угол, я напрочь забывала об этом своём эксперименте и страдала, что называется, по новой. Только потом, отойдя от угла, и вообще - отойдя, вспоминала: что же это я, там же не страшно, сама проверяла. Опять проверю - ничего такого. Снова меня туда поставят - ой-ёй-ёй, пустите, я больше не буду-у!

А когда чуток подросла, то новые, более сильные наказания понадобились не столько потому, что угол "ослабел", сколько из-за того, что шалости мои стали посерьёзнее и вреда стали приносить поболее. И ещё потому, что надо же обозначить как-то взросление, какой-то контраст с детскостью потребно создать. "Когда ты была маленькой, и мы сажали тебя на горшок и ставили в угол..." - "Сейчас, когда ты большая и тебе нипочём лишение прогулки и непокупка новых джинсиков..." и всё такое.