Часть третья (СИ)

-- А с Асей, что: концы в воду?

-- Дима, хорошенькие женщины, как правило, недолго сохраняют верность одному мужчине, учти. Марина будет точно такой же. И Лина пойдет по ее стопам. Вот тебе десятка. Можешь ее не возвращать. Считай, что это тебе подарок на свадьбу.

-- Благодарю. Я сейчас держу курс на загс. Мне там надо договориться, чтоб нас расписали в течение недели. Как ты думаешь, если я вручу заведующий сто баксов, этого ей достаточно?

-- Думаю, да. У них, бедных, зарплата маленькая. А не слишком вы с Мариной спешите покончить с вольной жизнью?

-- Это я спешу, -- горячо сказал Дима. -- Дело в том, что она может передумать. Что я тогда делать буду?

А Марина не задумывалась над проблемой своего замужества, ей и в голову не приходило отказывать Диме. Она была твердо уверенна, что, будучи замужем за Димой, получит еще большую свободу. Если он раньше иногда беспокоилась за последствия сладких моментов, то, будучи замужем, любую ситуацию можно было списать на мужа.

В то время, когда Дима уговаривал заведующую загсом Полину Анатольевну, расписать их в течение недели, Марина поджидала своего любовника Жору у Центрального телеграфа, под часами. Жора опоздал на пятнадцать минут, дико извинялся и в качестве компенсации за причиненный моральный ущерб, отвез ее к своим друзьям, где групповая случка была в самом разгаре.

-- Жора, ты разве не знаешь, что я предпочитаю индивидуальный метод любви, а ты куда меня привел? я что должна подставлять еще кому-то? Разве тебе безразлично, если меня будет вот этот рыжий с отвисшим брюшком мусолить?

-- Ласточка, -- сказал Жора, -- курочка моя ненаглядная, когда тебя кто-то будет мусолить, я возьму себе вот эту блондинку с распущенными волосами. Нам обоим будет хорошо. Этот рыжий очень богатый человек, к тому же он когда-то прошел процедуру обрезания.

-- Так он что-- еврей?

-- Евреи очень богатые люди, лапочка.

-- А он подарит мне остров в Греции?

-- Если ты ему понравишься, конечно.

-- Ну, смотри. Ведь что касается меня, то я понравлюсь любому, мне стоит только захотеть, ты же меня знаешь.

-- Да, конечно, раз ты мне нравишься, то ты не можешь не понравиться кому-либо другому, я же очень разборчив.

Рыжий еврей по имени Бронштейн все еще был занят, но как только Жора появился в дверях и произнес приветствие на иврите, тут же сделал заявку на новенькую. Таким образом, Марина была сразу же востребована и не то чтобы гордилась этим, но была вполне удовлетворена: мало ли ей отвалят остров в Греции.

Но, как выяснилось позже, Бронштейн только мечтал побывать на одном из островов Греции и при этом выяснял возможность пятидесяти процентного вклада партнерши в эту романтическую поездку.

-- Жора, а Жора, где ты? -- нервничала Марина. -- Жора, ты слышишь? мне никаких островов не надо, мне нужен ты и только ты, иначе я сейчас сбегу. Я позвоню Диме, моему будущему мужу. Он тут же явится, и мы с ним будем всю ночь...

-- Не дури, -- отозвался Жора из другой комнаты. -- я сейчас освобожусь. Меня никто не заменит, учти.

-- Скорей давай, распущенная тварь.

-- Козочка, потерпи.

20

Как и предполагала Ася, разговор с Борисом был чрезвычайно трудным и главное он не принес ей ничего утешительного. Она долго решалась на этот, с ее точки зрения унизительный шаг, оттягивала, как могла, и только когда стали ощущаться финансовые трудности, кошелек у нее катастрофически опустошался, а источников пополнения не было, начала усмирять свою гордыню.

В пе'рвые дни и даже недели, после возвращения из Греции она неудачно съездила в офис, а потом дипломатично молчала, будучи уверенна, что Борис сам позвонит, а то и приедет для выяснения отношений. "Будет бурная сцена ревности, упреков и даже оскорблений, но все это можно выдержать с достоинством, сделав вид, что это тебя не касается, а потом как бы невзначай бросить всего несколько слов: я люблю тебя, Боренька, и только тебя одного, я это поняла сразу же, как оступилась. Ну, с кем ни бывает, все мы ошибаемся, натура человека состоит из одних сплошных ошибок. Но некоторые ошибки помнятся очень долго, возможно, всю жизнь. Я всю жизнь и буду помнить свою ошибку, прости, если ты хоть немного меня любишь. Вот что я ему скажу. Он не выдержит, он сдастся, как любой мужик, если он одинокий, как мой Боря".

Вначале Ася почти не отходила от телефона, но телефон молчал. Лишь однажды, в воскресение раздался долгожданный звонок. У Аси все выпало из рук. Она бросилась в прихожую, потеряла тапок и едва не грохнулась на пол. Она так поспешно схватила трубку, что трубка выскользнула из рук и грохнулась на пол. Пластмассовая трубка раскололась в той части, глее был микрофон. Дрожащий рукой она приложила телефон к уху и только услышала, что это звонит Жанна.

-- Я не слышу тебя совсем, -- сказала подруга, -- что у тебя произошло? Хрипы какие-то раздаются. Я, возможно, к тебе сегодня приеду. Ты слышишь меня? алло, алло! Где ты? даже хрипов не слышно.

Сожаление по поводу потери телефона уступило месту разочарованию: звонок был не оттуда, откуда ожидала Ася с таким нетерпением. Она с ненавистью бросила трубку на рычаг и невольно воскликнула: что же мне теперь делать?!

В холодильнике все еще валялись несколько бутылок шампанского и бутылка коньяка "Отборный" и ей ничего не оставалось, как сделать несколько глотков смеси шампанского с коньяком. Это помогло, как нельзя лучше. К ней вернулось прежнее состояние, и появилась некоторая уверенность в том, что все обойдется. Закрыв все краны в ванной, дабы вода не хлестала попусту: импортная ванная и подводы к ней, все было импортным и работало как часы, Ася вернулась в спальню и стала перед большим зеркалом.

С той стороны на нее смотрела цветущая женщина с едва заметными ниточками морщин вокруг глаз и по одной правее и левее губ. И то потому, что еще никакого макияжа она не наводила. Грудь, правда, несколько опустилась, но и этот изъян можно легко ликвидировать при помощи лифчика. Ася расстегнула две верхние пуговицы, погладила свои груди и потом стала расстегивать пуговицы до самого низа. Шрам на животе все еще остался легко заметным, но живот почти прилип к хребту, как до беременности и вся фигура выглядела не хуже, чем это было в молодости. А внизу все то же, что было раньше и никто не сможет определить, какой образ жизни она вела во время своего отпуска, да и кому какое дело, как она себя вела? Главное, что она здесь, в любое время может разделить постель с Борисом, стоит ему только пожелать.

Правда, после возвращения из Греции, там, внизу начался едва заметный зуд и несколько неприятный запах, придется посетить гинеколога. Эти распутные любовники вполне могли наградить ее какой-нибудь болячкой. Никто не должен узнать об этом. "Если только поделиться с Жанной, она все же имеет отношение к медицине. А ты, Боренька, потерпи, сколько сможешь, посмотрим, чья возьмет".

К вечеру приехала подруга Жанна. Они обе выпили, а потом Ася поделилась своими мыслями относительно своего поведения в Греции, визита Тимура, друга Бориса, а возможно и его самого.

-- Ну и что? -- сказала Жанна. -- Если он любит тебя по настоящему, он все тебе простит, вот увидишь. А как мужья прощают своим женам измену? Это было всегда. Измена процветала в Средние века: королевы изменяли своим мужьям, а теперь, в наше время, в век атома и компьютеров измена не считается, Бог знает чем. Подумаешь, поцеловали тебя несколько раз! Главное не это, главное то, что ты снова хочешь, чтоб он был у тебя, не так ли?

-- Я собираюсь к нему, чтоб выяснить отношения, -- сказала Ася. -- Но у меня есть еще одна проблема. Кажется, эти жлобы наградили меня какой-то болячкой. Мне надо провериться у гинеколога. Ты можешь мне устроить такой осмотр?

-- Могу, отчего же нет. Приезжай завтра. А что касается твоих взаимоотношений с Борисом, терпи, сколько сможешь. Он сам сделает тебе звонок, вот увидишь. Мужики с великим трудом забывают тех, кто им на протяжении долгого времени приносил радость в постели. Это мы, бабы, полностью забываем мужика, если у нас появился кто-то другой.