Замыкание (СИ)

Я иногда думаю: повезло, что так и не побывала замужем. Если честно, когда Борьку забрали сестры, я почувствовала облегчение, но потом все равно ждала его, и он хотел вернуться, но все болел. Сестры писали, что у него плохо со здоровьем, а он все жил и жил, и я на что-то надеялась. А потом умер. И мне уже пора".

Софья с Феней встречалась пару раз, мужа ее видела только на фотографии. Феня и муж снялись в первую годовщину брака в полный рост на фоне тополя. Пухлое безмятежное личико молодой жены выглядело счастливым. Рядом с ее костистой фигурой в длинном платье щуплый муж смотрелся подростком. Сходство с подростком усиливал костюм на вырост. Настороженный взгляд в объектив, упрямо сжатые губы выражали недовольство. "Зануда - трезвенник" - назвал его Яков после свадьбы дочери. Он не любил зятя. Никак его не воспринимал, вообще ничего. Как будто его и не было. Что-то между ними произошло, но что, неизвестно.

Эта интеллигентская привычка не втягивать никого в семейные дрязги вызывала нездоровые домыслы. Дуся пыталась выяснить по своим каналам, тыча пальцем в потолок. Видимо, не удалось, она включила богатое воображение, заменяющее недостаток фактов, и получилось, что зять и Яков подрались на свадьбе. Живописно описала, как зять таскал Якова за бороду, - поделом старому болтуну. Дусины домыслы Софья передала Якову, и он весело смеялся.

Отношения с Феней не сложились после того, как Яков объявил дочери, что женится на Софье. Феня устроила скандал, вмешалась тетка из Москвы, приютила ее, сиротку, если отец забыл о своих обязанностях, но вскоре позвонила Якову и пожаловалась: "Забери ее, умоляю, наверное, я старая карга, наверное, привыкла жить одна, она меня раздражает". Уезжать из Москвы Феня не хотела. История длилась пять лет. Тетка меняла замок, прятала от нее ключи, вызывала милицию, чтобы выселить племянницу. Наконец, племянница встретила одноклассницу на Красной площади. С одноклассницей был старший брат, что говорится, запал на Феню сходу и на всю жизнь. Она вернулась замужней дамой, родители мужа купили им квартиру.

У них уже было двое детей, а она все также не желала с отцом встречаться. Яков иногда звонил ей, она несла чушь о семейных ценностях, как их понимала: отец должен посвятить остаток жизни, так она однажды выразилась, внукам, а не чужим детям.

А лучше бы умер, а еще лучше рассыпался в песок, и хоронить не надо.

Яков считал, что потребительское отношение к нему культивировала в семье мать, дочь только повторяла ее. Типичная история: дочь выросла инфантильной, мать повторяет даже в мелочах, - в этом есть и его вина, мало ею занимался, когда она была ребенком. Нельзя женщинам доверять воспитание детей. Но бог с ней, живет с дураком и ладно.

Когда у Фени родился третий сын, Софья настаивала, чтобы Яков сходил к ним, ведь внука назвали Яшей, в честь деда. Софья готова была уйти из дома, пусть только он их пригласит. Он приглашать отказывался, твердое "нет" и никаких объяснений.

Портрет Декарта

"Портрет Декарта работы нидерландского художника Хальса, самый узнаваемый, Яша переснял из журнала, может, "Огонек", не помню, увеличил и попросил меня подкрасить лицо философа. Я использовала сепию, придавшую коричневый оттенок, фотография стала более стойкой. Сам добавил черноты на куртку, и на черный фон наложил красную краску, получился темный пурпур. " Чудак, похожий на ночную птицу", - сказала Никитишна о портрете, из ночных мне известны совы - символ мудрости. И еще она заметила, что похож на Яшу, такой же скептик и такой же взгляд, пристальный, прямо в душу. Так чудак или ученый? Никитишна не прояснила.

Портрет написан за год до его смерти, поэтому заметна усталость на лице.

Никитишна, не такая она глупая, как порой кажется, отметила, что по сравнению с портретом Яша выглядит мудрее, как будто портрет - его карикатура.

Яша смутился, когда я сказала, что он больше похож на философа, чем Декарт. Не только я, но и соседка отметила. Ему было неловко, он тер лысину и краснел.

Когда он хотел понравиться женщинам, любил произносить загадочную фразу: когито эрго сум, женщины замирали от восторга. Долго его уговаривали перевести, он кокетничал, мне надоедало, и я переводила: существуешь, если мыслишь.

Ему же выговаривала: латыни можно и попугая научить, а ты женщин до обморока доводишь.

Он никогда не обижался на меня. С Соней я не спорю, бесполезно, она даже не слушала аргументов, думаю, у нее срабатывал учительский рефлекс: только так, а не иначе, истина одна. Я спросила его об этом. Да, есть немного, согласился он, но эмоциональна, как все женщины. Чувства обманчивы, поэтому большинству женщин истина недоступна. Соня в ее молодые годы была близка к лучшим представительницам, но сейчас, увы. Я перебила его: "Скажи прямо: ты считаешь, что все бабы - дуры".

В последние годы они подустали друг от друга. Дети разъехались, Соня вся в работе, дома скучно, Яша приходит ко мне и говорит - говорит. В основном пересказывает прочитанное.

Я недавно напомнила ему, как они пришли ко мне с Мишей, лет тринадцать ему было. Яша всегда старался на публику, меня это раздражало, и я даже пыталась спорить. В тот раз мы спорили об искусстве. Я высказалась: если он все, что в нашей голове, заменяет логикой, то искусство вообще выпадает из нашей жизни. Он ведь сам художник, значит, способен хотя бы мыслить шире, чем "или-или", он ведь понимает, что кроме черно-белого есть бесконечное множество оттенков.

- Допустим, не бесконечное, но причем тут цвет, если мы говорим о мысли. Мысль серого цвета, если на то пошло, - возразил он.

- Какое отношение имеют серые клетки к восприятию радуги? - возмутилась я.

Мне на помощь из женской солидарности пришла Соня.

- Чувства захватывают нас, делают горячими, - мы переживаем. Разве это не прекрасно? А ты все: думай - думай... сомневайся во всем и думай...

Яша аж взвыл:

- Вот-вот, от чувств все беды! Вместо сомнения - подозрительность, никто никому не доверяет

Но я не сдавалась, допустим, ученый наводит лупу на предмет, но выбор, на что навести эту треклятую лупу, уже искажает реальность. А вот тебе картина, богатая цветом, тонами и полутонами, она заставляет нас погружаться в сложный мир ассоциаций, вызывает какие-то чувства. Так мы познаем свою душу, себя.

Он поморщился:

- Искусство как бантик, смотри, любуйся, наслаждайся, кто спорит, но через чувства невозможно познать истину.

Продолжать с ним спор - толочь воду в ступе. Не помню, чтобы последнее слово было за мной.

Мы с Соней ушли на кухню готовить салаты и когда принесли закуски, Миша сидел на диване, а Яков, покачиваясь перед ним с пятки на носок, говорил:

- Каузальность - начало всех начал.

- Как? - Миша от неожиданности подпрыгнул на диване, - Что за слово? я не слышал.

- Причинно-следственные связи. Есть еще кауза каузалис - причина всех причин.

- Как здорово! Кауза, каузунчик,каузюшечка, каузушка, каузище, каузенька ты моя...

Соня не выдержала:

- Суффикс оньк- правильнее, но так благозвучнее. Кстати, почему каузунчик, но обманщик?

- Это все я мыслю! Как здорово! - восхищался Миша, пропуская замечания матери.

Соня смотрела на березы, я что-то несла, какую-то чушь, от одиночества становлюсь болтливой, она не слушала, и вдруг спросила:

- Вы не помните, с чего началась перестройка?

- Как же, помню, иностранцы скупали в магазинах плакаты и бюстики Ленина, ведь ничего этого уже не будут производить. Я бы сейчас с удовольствием посетила музей плакатов. Где-то он есть.