Замыкание (СИ)

- Вы кофе будете пить? - она кивнула и почувствовала, что опять краснеет.

Над тумбочкой, где стояла раскаленная докрасна электроплита, висел портрет мужчины в темном парике и с темными усами. Взгляд в упор, полуопущенные веки и сжатый рот придавали ему надменное выражение. Он был в черном, подбородок упирался в белый воротник, одежда эпохи раннего возрождения, - безошибочно определила она, насмотревшись художественных альбомов брата.

Портрет Якова? Почему нет? Ведь это театр, во что угодно можно нарядиться, и никто не назовет сумасшедшим. Приклеил усы, нахлобучил парик на голову, остальное - дело техники. Сходство усиливал белый воротник рубашки и черный пиджак.

В черном костюме она его редко видела. На регистрацию брака он пришел в свитере и джинсах, демонстрируя независимость, и у него получилось, дежурная по загсу обошлась кратким объявлением их мужем и женой.

"Это Рене Декарт, - шепотом объяснила сестра, - любимый философ Якова".

Она вгляделась в портрет, с чего взяла, что похожи? Декарт волоокий, разве что рот и подбородок как у Якова.

Необычно, что у кого-то был любимый философ и глупенькая сестра об этом знала.

Яков готовил кофе, она вдыхала густой аромат и следила за движениями больших и ловких рук, - фигура великана, склонившегося над плиткой, завораживала, как завораживал взгляд Декарта над его головой.

Он поставил кофеварку на стол и с полки достал белые чашки с вишенками, одну поставил перед ней, другую - возле себя, остальным - граненые стаканы.

Поминали Василия Рислингом. Яков запрещал крепкие напитки.

Разговор начал Григорий:

- Не ожидал, честно, что в Москву поступишь, молодец, будущая знаменитость, - обратился он к Ивану.

На слове "знаменитость" голос сорвался на визг, Яков будто не заметил, он тоже обратился к брату:

- Учти, Ваня, придется вкалывать, это тебе, не когда захочу красками мазать, а когда надо. Это серьезно, это через не могу.

Григорий натужно кашлял, старательно изображая простуду. Иван покачивался на табурете, положив ногу на ногу, обхватив колени руками. Яков поднялся и навис над ним, перекатываясь с пятки на носок. Они качались в унисон. Значимость момента: учитель наставлял ученика, - толчок, от которого зависела траектория полета.

Нина полулежала в кресле, подол юбки задрался, обнажив ноги почти до трусов. Свет от настольной лампы освещал ее губы в улыбке. Глаза оставались в тени, и непонятно, куда она смотрела. Но хорошо видно, что Григорий смотрел на нее. Коля ничего не замечал. Наконец, Григорий, повернувшись к Якову, кивнул на портрет Декарта.

- Как говорил Рене, реальность то, что имеет прошлое. Так? - он уже справился с зажимом в горле. - Так? А, дядя Яша? Этим реальность отличается от сна. Не странно ли, ему зачем-то надо было понять, где сон, а где не сон.

Он опять смотрел на Нину, и она все также улыбалась. Улыбка Джульетте не шла, Ромео опустил голову.

- Что тут странного? - хмыкнул Яков.

- Зачем ему выяснять, что есть что? Я не путаю, вы не путаете, мы все не путаем, а ему надо было удостовериться, спит он или не спит. Может, от недостатка кислорода? Раньше ведь свечи жгли, в больших количествах. И критерий сомнительный: у реальности есть прошлое, у сна его нет. А как быть, если снятся те, кто умер? Нет, все же что-то наркотическое в этом есть. Не кажется ли вам?

Он смотрел на Нину.

- Нет, не кажется. Я не нарколог. Нормальный человек понимает Декарта без подтекста. Нормальный, - повторил Яков.

- Что значит, нормальный?- Григорий резко повернулся.

- Тот, кто не кукарекает, - Яков вплотную приблизился к Григорию, тому пришлось запрокинуть голову.

- Декарт считал, что сны не имеют прошлого. А мне, как назло, недавно приснилась моя первая учительница. Жаль, она умерла.

- Похвально, учительниц надо помнить. Только зачем ты об этом рассказываешь? - он нависал над Григорием.

Наступила пауза, Софья боялась, что они начнут ссориться, но вмешался Коля:

- Как бы хотелось, чтобы смерть отца была лишь кошмарным сном. Проснулся, а он живой.

- Дядь Яш. Отец Коляна умер, но он же был. Если был, значит, реален?

- Все реальное имеет прошлое, и оно влияет не только на настоящее, но и на будущее.

- А умерший? Он как?- перебил Григорий, - он ведь тоже может влиять на настоящее и будущее, еще как. И никуда не деться. Его нет в реальности, а он влияет, - он возбудился. - Но если взорвется, все погибнем, куда денется и настоящее и будущее? Да и кому все это нужно.

Яков взмахнул рукой:

- Хватит, мы не на семинаре по философии, - он помял сигарету, прикурил, глубоко затянулся и тихо продолжил: - Василий рано ушел. Другого друга у меня уже не будет. Жаль, очень жаль, он был гениальным актером. Гениальный Шекспир был бы им доволен. С женой вот только не повезло. Извини, Коля, она твоя мать. Это судьба, типичная для России.

Голос его прервался. Он резким движением, будто ловил муху, схватил пустую бутылку и стал трясти над рюмкой, - не вытекло ни капли.

- Может сбегать в монопольку? - предложил Иван.

- Сходи, - распорядился Яков, и когда Иван ушел, повернулся к Софье: - Вы, наверное, не поняли, о чем мы тут спорим с юным философом. Он пытается мыслить, увы, не получается, сползает с метафизики на конкретику, пробует спорить с великим, - Яков кивнул на портрет, - но забыл сначала прочесть его труды.

Почему бодались Яков и Григорий, Софья, действительно, не понимала: ну, сон, ну, прошлое, ну, реальность, но как они связаны со счастьем? Хотела спросить об этом, но вмешалась Нина:

- А как быть с привидениями? Был человек, потом умер, не от болезни, его убили, много крови, жутко! Он жаждет мести, как в Гамлете. И сны, ведь бывают вещие. Они снятся к переменам в судьбе.

Григорий перебил ее:

- Клиника, не надо ничего такого приписывать видениям.

- Я не приписываю, - смутилась Нина.

- Вот и хорошо, - он со скучающим видом оглядывал стены, остановился на портрете.

Нина следила за ним. Ее странная улыбка в тот поминальный вечер удивляла и настораживала Софью. Мало ей своего Ники, она и на Григория глаз положила.

Брат вернулся с двумя бутылками. Стало шумно, каждый хотел высказаться, но всех перекрикивал Григорий:

- Декарт был бездельник, соблазнял женщин и сбегал от них, - он резко взмахнул рукой и чуть не упал со стула.

- Не успел поступить на философский факультет и уже грязью великого мажешь. Так ты далеко пойдешь, - усмехнулся Яков. Он был самым трезвым.

- Декарт устарел! - Григорий посмотрел на Софью.

Яков перехватил взгляд:

- Свергаем великого? Кого на его место? Лысого с бородкой? У него все понятно: как живем, так и думаем, - ехидничал Яков.

-- Хотя бы и лысый, и волосатый, и бородатый, всех до кучи, - Григорий смахнул со стола стакан, но Яков поймал его.

- Ну, конечно, уважаемый будущий мыслитель, не уподобляйтесь тем, кто достает идеи из головы, как из шляпы. Ясно, что в шляпе кролика никогда не было. Вне исторического контекста истину не познать. Увы, связь времен прервалась по воле тирана. Жаль, мы плохо знаем мировую культуру.

- Прошлое мешает мыслить, это не я, это он, - Григорий кивнул на портрет.

- Историю превратил в науку тоже он.

- У нас тоже мозги есть. Мы будем двигаться по касательной, - вмешался Коля, - чтобы догнать Америку.

- И куда мы улетим? В Космос?

- Да! В Космос! Хочу в Космос! - захлопала Нина, - Не догоните!

Григорий тоже захлопал:

- Долой мировую культуру! Долой! Ура!

Яков разозлился:

- Те, кто не с нами, роют окопы. Декарта юным философам полезно бы почитать. Чтобы получить прививку от материализма. У материалистов как? Чтобы начать думать, нужно сначала получить по голове. Они так и говорят: битие определяет сознание

- Ньютон лежал под яблоней, яблоко упало, ударило его по голове, и он придумал свои знаменитые законы физики, - Григорий постучал себя по лбу.