Моника 2 часть (ЛП)

- Мне не нужно давать советов! Я не должна тебя слушать! Занимайся своими делами и оставь меня! Если пойдешь против меня, для тебя это плохо кончится!

- Ай, сеньора Айме! Я не иду против. Вы же знаете, я готова служить вам на коленях, и если бы вы дали мне денег и ожерелье, о котором говорили…

- Я дам тебе денег на ожерелья и самый красивые сережки. Иди посмотри, что делает Ренато, узнай все новости по дому и немедленно возвращайся. Иди уже!

В огромной комнате с роскошно обставленной старинной мебелью, ходила из угла в угол напуганная и разъяренная Айме, лишь одна мысль мелькала в ее сознании, отчаянная надежда заполнила душу:

- Ребенок, да, ребенок мог бы спасти меня!

Разрезая голубые воды острым носом, на всех парусах шел «Люцифер». Накренившись белым корпусом, он огибал с подветренной стороны цепочку островов, похожих на гигантское изумрудное ожерелье. Неприветливые и плодородные острова Тобаго, Гренада, Сен-Винсент, Сент-Люсия, Мартиника, Доминика остались позади с их высокими горами, густыми лесами, крутыми скалами, узкими берегами, свирепо разрушаемые морем. Теперь «Люцифер» приостановил ход, разворачиваясь правым бортом, снова наполнились белые паруса, и он стал держать курс на скалистые склоны Мари Галант.

На твердом ложе металась изящная голова Моники, ее профиль выделялся сильнее и явственнее, на висках виднелась испарина, шелковый клубок светлых волос, сомкнутые веки с густыми ресницами и пылающие сухие губы, с которых соскальзывали слова, словно в молитвенном исступлении:

- Нет, сначала убей меня. Убей, Хуан Дьявол. Убей, я никогда не буду твоей. Убей, убей и выбрось мое тело в море. Убей меня, Хуан Дьявол…

Нетерпеливо Хуан встал затем медленно снова сел. Перед ним стояла маленькая емкость, тряпки, смоченные в уксусе, которые он с терпением санитара накладывал на лоб измученной больной. Мрачное выражение Хуана Дьявола сделалось унылым, брови нахмурились, горькая гримаса растянула губы. Лишь странный свет блестел в темных и выразительных глазах, как сострадание, беспокойство, даже угрызение совести.

- Капитан, мы уже в ущелье, – сообщил Сегундо, приближаясь к Хуану.

- Почему заходишь так? Почему пришел сюда? Выйди из комнаты!

- Никогда твоя, никогда, Хуан Дьявол… – продолжала Моника свою песню.

Хуан гневно подошел к моряку, и тот отпрыгнул за дверь, вызывающе посмотрев на капитана. Хуан спросил:

- Что с тобой, болван?

- Я бы хотел поговорить откровенно, – решился Сегундо, – как говорил с вами всегда. Мне не нравится, что происходит. Эта сеньора, которую вы привезли…

- Эта сеньора моя жена!

- Что? Как это? – воскликнул потрясенный Сегундо.

- Моя жена, мы поженились вчера вечером и проклятые бумаги, подтверждающие это, залежались где-то. Можешь поискать их, если тебе так интересно!

- Но это невозможно, капитан! Вы, женаты!

- Да, женат. Разве я не могу жениться, как и все остальные? Тебе кажется это странным? Тем не менее, ты посчитаешь нормальным жениться. Жениться по желанию, привезти в дом жену, оставить вместе с матерью, когда поехал бы в плавание, и она носила бы твою фамилию, помеченная твоим именем, как молодая кобылица. Жена Сегундо Дуэлоса. Сеньора Дуэлос, не так ли? А сейчас ты думаешь, что у меня нет дома, матери, фамилии, которую я мог бы дать. Ты подумал об этом, правда? Отвечай! Ответь, что подумал об этом, и я раздавлю тебя!

- Вы спятили, капитан?

С трудом Сегундо вырвался из его рук, вцепившихся крючками в его ветхую рубашку. Он отступал до края борта, и оттуда снова с отвагой говорил со здоровяком, который готов был разорвать его на части:

- Не злитесь так, капитан. Я никого не обижаю, даже не думаю. Лишь хочу сказать, что ваша сеньора больна. Вы затащили ее на шхуну почти волоком, и если мужчина, какого черта, и если мужчина так ведет себя с женщиной, обращается с ней так…

- Что? Что? – разъярился Хуан. – Ты хочешь поплыть до берега? Чтобы я выбросил тебя в ущелье?

- Я хочу, чтобы вы лучше обращались с ней, капитан. И если это ваша жена…

- Я буду обращаться с ней так, как она заслуживает. Я делаю то, что хочу, на берегу и на море, а ты должен выполнять мои приказы, двигайся на Гран Бур и найди лучшего доктора. Лучше бы тебе найти его! И привезти, понял? Привези, предложи все, что попросит, только чтобы он был на этом корабле. Иди!

«Люцифер» приблизился у плодородного берега, возле равнины Мари Галант. Над берегом различались стены казарм, темные камни старой крепости, высокие дымящиеся печные трубы сахарных фабрик и красные плоские крыши городка Гран Бур, столицы этого французского островка.

Высокий стройный человек с землистой кожей и светлыми волосами, чинно одетый в черное, стоял в каюте «Люцифера» у койки, где в беспамятстве и лихорадке тряслось изнуренное тело – казалось, Моника де Мольнар мучительно отдавала душу. С серьезным выражением доктор наклонился, чтобы прослушать, затем отошел и посмотрел на нее. Взгляд доктора пробежал по обстановке и сделал знак мужчине отойти к дверям каюты, и Хуан встал напротив, скрестив руки, обросший щетиной и неряшливо одетый, грубый и дикий, как никогда.

- Это место не подходит для больной, – заверил доктор. – Здесь не хватает самого необходимого, простите, если говорю откровенно, но на мне лежит большая ответственность.

- Хотите сказать, что не позаботитесь о ней?

- Хочу сказать, что сделаю все возможное, но предпочтительней высадить ее с корабля. В Гран Буре есть хорошая больница. Мы поместим ее туда, если хотите продолжить путешествие.

- Я не оставлю ее. Мы подготовим корабль и приобретем все необходимое и заплатим за ваши услуги.

- Что ж, то же самое сказал парень, который пришел ко мне домой. Но не тратьте так деньги, сеньор. Моряк сообщил, что больная – жена капитана.

- Капитан перед вами, и надеюсь, вы расскажете, что с ней, и каково ее состояние. Мальчик, который ухаживал за ней, думает, что она заразилась от больных во время эпидемии на Мартинике.

- Вот как, значит вы едете из Мартиники. Там часто случаются эпидемии. В самом деле, легко подхватить эту лихорадку, особенно при контакте с больными. Будь что будет, но ее состояние ухудшается. Если говорить откровенно, у вашей жены нервный припадок. Если не говорить о заражении, то речь о мозговой лихорадке. В любом случае, она отягощена ужасом, страхом, влиянием тяжелейшего душевного несчастья.

- Сеньора очень чувствительная? – проговорил Хуан с сухой усмешкой.

- Я думаю, наоборот, очень храбрая и стойкая, – серьезно опроверг доктор. – Она уже болела, когда вы предприняли это путешествие? Если так, то безумием было брать ее на корабль. По правде, я не понимаю…

Доктор прикусил губу под суровым, холодным, режущим взглядом Хуана. Он зашагал по каюте, посмотрел на Монику, а затем вернулся к неподвижному Хуану.

- Я настаиваю снять ее с корабля.

- А если я не могу?

- Тогда предпримем все возможное. Но в первую очередь, больной нужна кровать с матрасом и простынями. Сколько времени вы женаты?

- А разве это важно для определения болезни моей жены?

- Хотя и кажется невероятным, но весьма важно.

- Всего несколько дней. Как уменьшить лихорадку?

- Я немедленно выпишу рецепт. Сеньору зовут…?

- Моника де Мольнар.

- Я слышал это имя. Если мне не изменяет память, одна из известнейших семей на Мартинике. Меня не обманывает взгляд вашей жены. Речь идет о настоящей даме и… – он замолчал, увидев, как темные глаза сверкнули. Он поискал неуверенной рукой карандаш и рецептурный лист, посоветовав: – Купите это поскорее. Ваше имя…?

- А ее имени недостаточно?

- Полагаю, да. Простите, если кажусь невежливым. Чтобы вылечить, доктору иногда нужно выходить за рамки.

У дверей взгляд доктора в третий раз пробежал по пустой комнате, с откровенным состраданием остановившись на больной, а затем любопытно и прозорливо всмотрелся в обветренное лицо Хуана: