Спиноза Б. Избранные произведения

удовлетворять свои нужды и только соединенными силами могут

избегать опасностей, отовсюду им грозящих; я уже не говорю о том, что гораздо лучше и достойнее нашего познания рассматривать

действия людей, чем животных. Но об этом подробнее в другом

месте.

Теорема 36.

В

ысшее благо тех, которые следуют добродетели, обще для всех, и

все одинаково могут наслаждаться им.

Д

оказательство. Поступать по добродетели — значит действовать по

руководству разума (по т. 24), а все, что мы стремимся делать, следуя

разуму, это (по т. 26) — познавать. А потому (по т. 28) высшее благо

тех, которые следуют добродетели, состоит в познании бога, т.е. (по

т. 47, ч. II и ее сх.) это есть благо, общее для всех людей, которым

могут обладать равно все люди, поскольку их природа одинакова; что и требовалось доказать.

С

холия. Если же кто спросит: что если бы высшее благо тех, которые

следуют добродетели, не было обще для всех? не следовало ли бы

отсюда, как и выше (см. т. 34), что люди, живущие по руководству

разума, т.е. (по т. 35) люди, поскольку они сходны по своей природе, были бы противны друг другу? Ответ на это таков: высшее благо

человека является общим для всех не случайно, но в силу самой

природы разума, а именно потому, что это вытекает из самой

сущности человека, поскольку она определяется разумом, и что

человек не мог бы ни существовать, ни быть представляем, если бы

не имел способности наслаждаться этим высшим благом. В самом

дела (по т. 47, ч. II), самой сущности человеческой души свойственно

иметь адекватное познание вечной и бесконечной сущности бога.

Теорема 37.

В

сякий, следующий добродетели, желает другим того же блага, к

которому сам стремится, и тем больше, чем большего познания

бога достиг он.

Д

оказательство. Люди, поскольку они живут по руководству разума, являются для человека всего более

5

50

полезными (по кор. 1 т. 35); а потому (по т. 19) по руководству

разума мы необходимо будем стремиться к тому, чтобы и другие

люди также жили по руководству разума. Но благо, к которому

стремится всякий, живущий по предписанию разума, т.е. (по т. 24) следующий добродетели, есть (по т. 26) познание. Следовательно, всякий, следующий добродетели, желает и другим людям того же

блага, к которому сам стремится. Далее, желание, поскольку оно

относится к душе, есть (по 1 опр. аффектов) самая сущность ее.

Сущность же души (по т. 11, ч. II) состоит в познании, заключающем

в себе познание бога (по т. 47, ч. II), и без такого познания она не

может (по т. 15, ч. I) ни существовать, ни быть представляема. А

потому, чем больше познания бога заключает в себе сущность души, тем больше будет и то желание, которым следующий добродетели

желает другому того же блага, к которому сам стремится; что и

требовалось доказать.

И

наче. Человек (по т. 31, ч. III) будет тем постояннее любить то благо, к которому сам стремится и которое любит, если увидит, что и

другие любят то же. А потому (по кор. той же т.) он будет

стремиться, чтобы и другие любили то же самое. А так как это благо

(по пред. т.) обще для всех и наслаждаться им могут все, то он (на

том же основании) будет стремиться, чтобы все наслаждались им, и

(по т. 37, ч. III) тем больше, чем больше сам он наслаждается этим

благом; что и требовалось доказать.

С

холия 1. Кто вследствие одного только аффекта стремится к тому, чтобы другие любили то же, что он любит, и жили по его желанию, тот действует лишь под влиянием страсти и поэтому будет

ненавистен в особенности тем, которым нравится другое и которые

вследствие этого под влиянием такой же страсти стараются и

стремятся, чтобы другие, наоборот, жили по-ихнему. Далее, так как

то высшее благо, к которому люди влекутся вследствие аффекта, часто бывает таково, что им может обладать только один кто-нибудь, то отсюда происходит, что те, которые любят что-либо, не всегда

остаются верны самим себе и, находя удовольствие восхвалять

любимую ими вещь, в то же самое время боятся, как бы им не

поверили. Наоборот, кто стремится руководить другими разумно, тот

действует не под влиянием страсти, по гуманно и кротко и всего

более бывает верен сам себе.

5

51

Д

алее, всякое желание и действие, причину которого мы составляем, поскольку мы имеем идею бога, иными словами, поскольку познаем

его, я отношу к благочестию (religio). Желание же делать добро, зарождающееся в нас вследствие того, что мы живем по руководству

разума, я называю уважением к общему благу (pietas). Далее, желание человека, живущего по руководству разума, соединить с

собой узами дружбы других людей я называю честностью, а

честным — то, что одобряют люди, живущие по руководству

разума, и наоборот, постыдным — что препятствует дружественным

связям. Кроме того, я показал также, в чем коренятся основы

государства.

Д

алее, из вышесказанного легко можно усмотреть, в чем состоит

разница между истинной добродетелью и бессилием: а именно, истинная добродетель есть не что иное, как жизнь по одному только

руководству разума; а следовательно, бессилие состоит в одном

только том, что человек отдает себя на произвол вещей, существующих вне его, и определяется ими к таким действиям, которых требует общее состояние внешних вещей, а не самая

природа его, рассматриваемая единственно сама в себе.

В

от то, что я обещал доказать в сх. т. 18 этой части. Отсюда явствует, что известный закон, запрещающий убивать животных, основан

более на пустом суеверии и женской сострадательности, чем на

здравом разуме. Разум учит нас, что необходимость искать того, что

нам полезно, связывает нас с людьми, а не с животными или вещами, природа которых отлична от человеческой: по отношению к

последним мы имеем то же право, какое они имеют по отношению к

нам. Мало того, так как всякое право определяется добродетелью или

могуществом каждого, то люди имеют гораздо большее право над

животными, чем животные над людьми. Я не отрицаю, однако, что

животные чувствуют, а отрицаю только то, что будто бы вследствие

этого нельзя заботиться о собственной пользе, пользоваться ими по

произволу и обращаться с ними так, как нам нужно; ибо они не

сходны с нами по своей природе, и их аффекты по своей природе

различны от аффектов человеческих (см. сх. т. 57, ч. III).

О

стается еще показать, что такое справедливое и несправедливое, преступление и, наконец, заслуга. Об этом см. следующую схолию.

5

52

С

холия 2. В Прибавлении к первой части я обещал объяснить, что

такое похвала и порицание, заслуга и преступление, справедливое и

несправедливое. Что касается до похвалы и порицания, то я изложил

это в сх. т. 29, ч. III; об остальном должно будет сказать здесь. Но

прежде следует сказать несколько слов о естественном и

гражданском состоянии человека.

К

аждый существует по высшему праву природы, и, следовательно, каждый по высшему праву природы делает то, что вытекает из

необходимости его природы. А потому каждый по высшему праву

природы судит о том, что хорошо и что дурно, по-своему заботится о

собственной пользе (см. т. 19 и 20), мстит за себя (см. кор. 2 т. 40, ч. III) и стремится сохранить то, что любит, и уничтожить, что