Спиноза Б. Избранные произведения

быть подавлено или ограничено каким-либо безрассудным желанием

(по пред. т., доказательство которой всеобще). Следовательно, желание, возникающее из такого же познания, поскольку оно

относится к будущему времени, еще легче может быть ограничено

или подавлено и т.д.; что и требовалось доказать.

Теорема 17.

Ж

елание, возникающее из истинного познания добра и зла, поскольку

оно касается вещей случайных, может быть еще с гораздо большей

легкостью ограничено пожеланием вещей, существующих в

наличности.

Д

оказательство. Эта теорема доказывается из кор. т. 12 так же, как

предыдущая.

С

холия. Я думаю, что я показал, таким образом, причину того, почему

люди руководствуются более своими мнениями, чем истинным

разумом, и почему истинное познание добра и зла возбуждает

душевные волнения и часто уступает место вожделениям всякого

рода. Отсюда родилось известное изречение поэта: «вижу и одобряю

лучшее, а следую худшему» *. То же самое разумел, кажется, и

Экклезиаст 17, сказав **: «увеличивающий свое знание увеличивает

свое страдание». Я говорю это не с той целью, чтобы заключить

отсюда, что лучше не знать, чем знать, или что в обуздании аффектов

нет никакого различия между разумным и глупым, но потому, что

необ-

__________________

*

Ovidii, Metamorphoses ( Овидий, Метаморфозы), VII, 20 и след.

*

* Экклезиаст, I, 18.

5

36

ходимо знать как способность, так и неспособность нашей природы, дабы иметь возможность определить, на что способен разум в

обуздании аффектов и на что нет. Я сказал уже, что в этой части я

буду иметь дело с одной только человеческой неспособностью, ибо о

могуществе разума над аффектами я предположил говорить

отдельно.

Теорема 18.

Ж

елание, возникающее из удовольствия, при прочих условиях равных, сильнее, чем желание, возникающее из неудовольствия.

Д

оказательство. Желание есть самая сущность человека (по 1

опр. аффектов), т.е. (по т. 7, ч. III) стремление человека пребывать в

своем существовании. Поэтому желание, возникающее из

удовольствия, способствуется или увеличивается самым аффектом

удовольствия (по опр. удовольствия в сх. т. 11, ч. III); наоборот —

возникающее из неудовольствия уменьшается или ограничивается

самым аффектом неудовольствия (по той же сх.). Поэтому сила

желания, возникающего из удовольствия, должна определяться как

человеческой способностью, так и могуществом внешней причины, того же, которое возникает из неудовольствия, — одной только

человеческой способностью; а потому первое сильнее второго; что и

требовалось доказать.

С

холия. В этих немногих словах я объяснил причины человеческой

неспособности и непостоянства и того, почему люди не соблюдают

предписаний разума. Теперь остается показать, в чем состоят эти

предписания разума и какие именно аффекты согласны с правилами

человеческого разума и какие противны им. Но, прежде чем начать

доказывать это по нашему обыкновению в подробном

геометрическом порядке, я хочу сначала показать здесь вкратце

самые предписания разума, для того чтобы каждый легче мог

усвоить то, что я думаю.

Т

ак как разум не требует ничего противного природе, то он требует, следовательно, чтобы каждый любил самого себя, искал для себя

полезного, что действительно полезно, и стремился ко всему тому, что действительно ведет человека к большему совершенству, и

вообще чтобы каждый, насколько ото для него возможно, стремился

5

37

сохранять свое существование. Это так же необходимо истинно, как

то, что целое больше своей части (см. т. 4, ч. III). Далее, так как

добродетель (по опр. 8) состоит не в чем ином, как в действовании по

законам собственной природы, и так как всякий (по т. 7, ч. III) стремится сохранять свое существование лишь по законам своей

собственной природы, то отсюда следует, во-первых, что основание

добродетели составляет самое стремление сохранять собственное

существование и что счастье состоит в том, что человек может

сохранять его. Во-вторых, следует, что добродетели должно искать

ради нее самой и что нет ничего лучше нее или полезнее для нас, ради чего должно было бы к ней стремиться. Наконец, в-третьих, следует, что самоубийцы бессильны духом и совершенно

побеждаются внешними причинами, противными их природе.

Д

алее, из постулата 4, ч. II, следует, что мы никогда не можем сделать

так, чтобы не нуждаться для сохранения своего существования ни в

чем внешнем и жить таким образом, чтобы не иметь с внешними

вещами никакого сношения. И мало того, если мы обратим внимание

на нашу душу, то найдем, конечно, что наш разум был бы менее

совершенен, если бы душа оставалась одинокой и не познавала

ничего, кроме самой себя. Таким образом, вне нас существует

многое, что для нас полезно и к чему вследствие этого должно

стремиться. Из числа этого ничего нельзя придумать лучше того, что

совершенно согласно с нашей природой. В самом деле, если, например, два индивидуума совершенно одной и той же природы

соединяются друг с другом, то они составляют индивидуум вдвое

сильнейший, чем каждый из них в отдельности. Поэтому для

человека нет ничего полезнее человека; люди, говорю я, не могут

желать для сохранения своего существования ничего лучшего, как

того, чтобы все, таким образом, во всем согласовались друг с другом, чтобы души и тела всех составляли как бы одну душу и одно тело, чтобы все вместе, насколько возможно, стремились сохранять свое

существование и все вместе искали бы общеполезного для всех.

Отсюда следует, что люди, управляемые разумом, т.е. люди, ищущие

собственной пользы по руководству разума, не чувствуют влечения

ни к чему, чего не желали бы другим людям, а потому они

справедливы, верны и честны.

5

38

В

от те предписания разума, которые я предположил указать здесь в

кратких словах, прежде чем начать доказывать их более

пространным образом. Я сделал это по той причине, чтобы, если

можно, привлечь к себе внимание тех, которые уверены, что это

начало, а именно, чтобы каждый руководствовался исканием

собственной пользы, составляет основу нечестия, а не добродетели и

благочестия. Поэтому, показав вкратце, что это совершенно

наоборот, я перехожу к доказательству того же самого тем же путем, каким мы шли до сих пор.

Теорема 19.

В

сякий по законам своей природы необходимо чувствует влечение к

тому, что считает добром, или отвращается от того, что

считает злом.

Д

оказательство. Познание добра и зла есть (по т. 8) самый аффект

удовольствия или неудовольствия, поскольку мы сознаем его; поэтому (по т. 28, ч. III) каждый необходимо чувствует влечение к

тому, что считает добром, и наоборот, отвращается от того, что

считает злом. Но это влечение есть не что иное, как самая сущность

или природа человека (по опр. влечения в сх. т. 9, ч. III и 1

опр. аффектов). Следовательно, всякий по законам своей природы

необходимо чувствует влечение к тому или отвращается от того и

т.д.; что и требовалось доказать.

Теорема 20.

Ч

ем более кто-либо стремится искать для себя полезного, т. е.