Прощай, любимый Дрезден-Сити! (СИ)

Внутренняя часть вагона так же удивила меня - вместо привычных по RVRовским электричкам деревянным желтым сидениям сидения этой модели были мягкими и одновременно пластиковыми и к тому же бело-синего цвета.

- Ни фига себе - говорю я - что у вас тут за собаки ездят теперь! Думал, всё так же будут те же старые электрички, как и везде, а оно вон как!

- Это же ЭПЛ2Т, Саня! - объяснил мне Вадик - У нас такие вот теперь ездят. Правда, вагхоны у них поменьше, чем в старых. Зато из делают у нас - в Лугханске!

Всё так же я продолжал зачарованно наблюдать за внутренностями электрички и таблом над дверями в тамбур, на котором красным по чёрному бежали строки: `Наступна станц╕я Багл╕й'. И сел я только тогда, когда голос из репродуктора произнёс с явно ощутимым привкусом стали своё:

- Обережно! Двер╕ зачиняются! Наступна станц╕я Багл╕й!

Двери закрылись и поезд тронулся, время от времени останавливаясь на бесконечных Баглеях, Сухачёвках, 160-х, 164-х, 165-х и так далее километрах. И чем дальше удалялась электричка со знакомым собачьим воем от города, тем чаще я щёлкал проплывающие за окном пейзажи. И пейзажи эти просто просились в объектив фотокамеры - сёла с белыми, как снег, хатами, леса, луга, зелёные холмы и самое любимое, что есть для меня в украинской природе - поля. Жёлтые, пшеничные, подсолнуховые поля, которые я как и холмы, леса, луга и лесополосы, залитые ярким солнечным светом буду не раз вспоминать с теплотой даже будучи на смертном одре.

Но вот закончились быстро солнечные пейзажи, пригородного частного сектора стало больше, затем дома стали увеличиваться в размерах за окном и темнеть, а вскоре всё это сменил за окном форменный индастриал. Так мы въехали в пределы Днепропетровска.

Но электричке было ещё далеко до вокзала и она всё так же делала короткие остановки на маленьких станциях. Вот Дивеево, вот Заводская. А вот мы подъезжаем уже к Горяиново и тут клубы коричневого смога накрыли окно - так дракон в лице Днепропетровского Металлургического Завода имени большевика Петровского, в честь которого город был назван, поприветствовал гостей своеобразным приветствием.

И наконец мы доехали до вокзала. Сойдя на украшенный суперсовременной брусчаткой перрон, я не удержался от того, чтобы не сфотографировать вагон, в котором мы ехали - уж больно красив он был в своей расцветке. Но ещё больше мне захотелось сфотографировать его обтекаемую голову, чем я и занялся. Вадик, глядя на это был сильно удивлён:

- Ну, на фигха тебе это фотогхрафировать? Там гхрязно и пыльно. Вон лучше электричку, которая на Донецк идёт сфоткай! Она во-он там - и указал мне на следующий путь, где стояла электричка той же модели, но более чистая и ухоженная - с синей полоской, удачно вписывавшейся в жёлто - свекольное оформление, с высокими мягкими сидениями и занавесками.

Но я сфотографировал и тот, и другой поезда, после чего мы с Вадиком отправились к выходу с вокзала. К которому мы добрались, пройдя через весь вокзал с его блеском и нищетой. У выхода я заметил вход в метро. Точнее вход на станцию `Вокзальная', бывшую одной из 6-и станций Днепропетровского метро, славного своими малыми размерами и вечным недостроем с самого дня своего основания.

- Слушай, Вадик! - говорю я - А может, прокатимся на метро, а? Я вот в Днепре, сколько ни бывал, а вот в метро местном не ездил.

- Ой, Сань! - скривил лицо Вадик - То наше метро такое убогхое, что туалет и то лучше выглядит. Там, считай, смотреть вообще нечего!

На этом, так и не начавшись, и закончилось моё знакомство с днепропетровским метрополитеном, а через секунду мы были на площади имени всё того же Петровского.

Площадь Петровского под воздействием непонятно откуда выплывших туч выглядела ещё мрачнее, чем она есть на самом деле. И сталинские дома на ней выглядели не просто мрачными - они словно давили на психику, заставляя чувствовать себя здесь, как в каменном мешке. Только в центре площади модернизированные трамваи Tatra, стоя на трамвайном кольце ожидали пассажиров и сверкали всеми расцветками нарисованных на них реклам.

Я сфотографировал площадь, а затем и величественное здание вокзала, которое поражало своим мраком не меньше всех остальных зданий площади. А затем мы направились вперёд. Я уже, приближаясь к остановке, подумывал о том, чтобы сесть в трамвай, но Вадик, угадав мои мысли, сказал:

- Сань, мы щас будем гхулять пешком. Я всегхда так делаю, когда приезжаю в Днепр, так шо и ты со мной тоже прогхуляйся - тебе полезно.

Я спорить не стал. Ибо и вправду я набрал слишком много лишних кило, а что поможет их сбросить, как не долгая прогулка по городу?

С площади мы вышли на проспект Карла Маркса. Проспект Маркса во многом был похож на наш дрезденский проспект Ленина, но был куда оживлённее - машин было больше, трамваев было больше, магазины, обменники валют и прочие весёлые заведения встречались на каждом шагу в больших количествах, а людей - людей было здесь столько, что мы едва протискивались сквозь это человеческое море.

И вот решаем мы через множество шагов свернуть на улицу Фрунзе. Переход не оборудован был светофором, потому нам приходится ждать, когда машины слегка иссякнут. Когда мне показалось, что машины освободили дорогу, я уже приготовился перебегать, но Вадик вцепился в меня мёртвой хваткой и прошипел:

- Куда? Ты сдурел что ли под машины кидаться? Я ж за тебя в ответе, забыл?

- Да Вадик, блин - возмутился я - я что в большом городе не жил, дорог таких не перебегал?

- Делай это у себя в Питере, а тут я за тебя в ответе. Ясно?

Машины временно исчезли с нашего горизонта и вот мы уже на Фрунзе. Улица Фрунзе оказалась мрачноватой индустриальной улочкой, типа тех питерских улиц, что граничат с Обводным Каналом, но лишённая особого питерского колорита улица Фрунзе в Днепропетровске выглядела всего лишь заурядным мрачным переулком, который и разбомбить было, не жаль. Заурядной для кого-то, но уж точно не для меня, который старался фотографировать всё, что казалось наиболее индустриальным - и трубы, и фабричные проходные и любой другой индастриал. Чем вводил Вадика в сильное недоумение.

- Шо ты тут нашёл? - спрашивал меня Вадик - тут смотреть нечего, одни заводы!

- Ну не всё время же одни достопримечательности фоткать, Вадик! - ответил я, не отрываясь от съёмки - индастриал это тоже хорошо!

В конце концов, блуждая по Фрунзе, набрели мы на книжный магазин, куда естественно не преминули зайти. Магазинчик тот был весьма невзрачен на вид, а внутри был поход на питерскую книжную ярмарку имени Крупской с её бедным оформлением а-ля провинциальный ДК, но с разницей в том, что тут представлены были исключительно книжные новинки. Мы с Вадиком на время разошлись, и я стал осматривать стенды. Вся иностранная и русская литература была представлена российскими издательствами - даже старая добрая серия `Азбука-классика' со всеми своими Довлатовыми, Газдановыми, Кафками, Набоковыми и многими другими именами святыми для культурного человека.

Но ещё интереснее мне было посмотреть на современную украинскую литературу, и направился я в соответствующий отдел.

А там было много Ирэны Карпы, эдакой местной бледной женской копии молодого, голодного и злого Эдички Лимонова со всеми её дешёвыми попытками эпатировать публику на р╕дн╕й мов╕. Была какая-то книжка со смешной аннотацией, говорившей о её не менее смешном содержании - типа дочка украинского олигарха истосковалась по родине и вернувшись тут же начинает творить добрые дела.

`Придумают же люди такую нереалистичную чепухню - подумалось мне - Интересно, где автор видел таких сказочных дочек олигарха? Которым так сказочно фартит по возвращении на батькивщину?'.

И много книг локальных днепропетровских писателей на украинском и русском языках в дешёвых обложках и обречённых на никому-не-нужность не только за пределами города и области, но и в их пределах.

Словом, сучасна укра╖нська л╕тература ничем не порадовала меня в основной массе и на её фоне нетленные Шевченко, Коцюбинский, Лэся Украинка и Винниченко, не говоря уже о Лине Костенко смотрелись куда как более пристойно. Один Жадан, про которого я много был наслышан в России, был ещё ничего.