Жеребята (СИ)

Он положил своему новому ученику руку на плечо.

- Эалиэ! - произнес Игъаар, вытирая навернувшиеся слезы.

- Эалиэ! - ответили им Йоллэ все белогорцы, поднимая к солнцу руки.

И тогда Иэ с Игъааром пошли вдоль обрыва по каменистой тропе - искать заброшенную хижину странника-эзэта.

Царевич и его новый друг.

Хижина Иэ стояла на прежнем месте, среди валунов, холодная и осиротелая.

- Надо развести огонь, - сказал эзэт. - Пойди-ка, сынок, собери хвороста...

Игъаар поспешил исполнить слова своего наставника и отправился в рощицу, вниз, в ущелье, где бежал ручей.

Орел взлетел с плеча Иэ и снова взмыл ввысь, возглашая свою гортанную песнь. Игъаар остановился среди скал и деревьев, и слушал его, а потом стал собирать сухие ветки. Когда их стало достаточно, он собрался связать их в вязанку, но только сейчас сообразил, что у него нет веревки. Расстроенный, он уже решил возвращаться к Иэ, как за его спиной кто-то промолвил:

- Возьми мою веревку, Игъаар!

Игъаар обернулся - перед ним стоял Рараэ.

- Я сплету тебе другую, - добавил сероглазый ученик белогорцев. - А у тебя, наверное, нет и фляги?

- Нет, - просто ответил Игъаар.

- Белогорские фляги делают из коры деревьев луниэ, - сказал Рараэ и добавил с жаром: - Знаешь, что - возьми мою!

- Спасибо, - ответил Игъаар с признательностью.

- Я хочу быть твоим другом, Игъаар, - продолжал Рараэ. - Но если ты не согласен принять мою дружбу, прим хотя бы мою благодарность за твое великодушие и прости меня за свои необдуманные слова.

- Я вовсе не сержусь на тебя! - воскликнул растроганный до глубины души Игъаар. - Ты говорил мне то, что считал достойным белогорца.

И он взял из его рук жесткую тяжелую веревку, чтобы связать хворост в вязанку.

- Если бы не ты, я получил бы пятьдесят ударов этой веревкой, - сказал Рараэ.

- Пятьдесят! - ужаснулся Игъаар. - Это же... это ужасно! Так только рабов наказывают!

- Ты не жалеешь, что пришел в Белые горы? - с видом умудренного жизненным опытом человека спросил Рараэ.

- О нет! - вскричал Рараэ, вскидывая вязанку на плечо. - Пойдем со мной к ло-Иэ - погреешься у огня! А кто твой наставник, Рараэ?

- У меня нет наставника, - печально ответил Рараэ. - Им был ли-шо Оэлио - он сорвался в пропасть три луны тому назад. Теперь никто не хочет взять меня.

- Ты давно в Белых горах? - спросил Игъаар.

- Уже второй год, - ответил сероглазый юноша.

- Ты, должно быть, очень много уже знаешь! - с невольной завистью сказал царевич. - А мне, наверное, тяжело будет привыкнуть к жизни здесь - после дворца...

Он осекся.

- После дворца?! - переспросил его Рараэ. - Так ты из очень знатных!

Игъаар промолчал, а потом произнес:

- Я - такой же сын реки Альсиач,как и ты, Рараэ.

Рараэ более не настаивал на ответе. Так, молча, они и пришли к Иэ. Тот обрадовался, увидев, что вместе с Игъааром к нему пришел и Рараэ. Он пригласил спутника Игъаара в хижину, и велел ему показать новичку, его ученику, как разводить огонь. Молодой белогорец ловко ударил кресалом, и пламя заиграло в сучьях.

- Ло-Иэ, - проговорил Игъаар. - Я понимаю, что у меня было право только на одно желание, но могу ли я попросить вас о чем-то?

- О чем же? - спросил эзэт, изо всех сил стараясь казаться суровым.

- Возьмите, пожалуйста, Рараэ в ученики! - умоляюще сложил Игъаар руки перед грудью.

- Ах, Игъаар! - засмеялся Иэ. - А хочет ли этого сам Рараэ?

Тот поднял большие серые глаза на странника:

- Да, ло-Иэ!

- Тогда - так тому и быть! - возгласил Иэ, обнимая обоих мальчиков. - Снова в моей хижине горит огонь, и снова двое юных учеников сидят у моих ног!

Он вдруг стал печален и вздохнул.

- Но вы же должны уйти странствовать, ло-Иэ?

- Когда эзэт пришел в Белые горы, он может оставаться там год и три луны, а если у него есть ученики - столько, сколько потребуется, - успокоил Иэ Игъаара.

- Расскажи нам о ли-шо-Миоци! - попросил Рараэ. - Все знают, что ты был его наставником!

- Расскажи нам о ли-Игэа, - попросил тихо Игъаар. - Ведь он тоже был твоим учеником.

- Ты ведь знал Игэа, мой мальчик? - спросил его Иэ с нежностью.

- Да! Мы часами разговаривали с ним - он почти все время был со мной, после того, как исцелил меня от яда Уурта. Я быстро выздоровел благодаря его искусству и еще больше - благодаря его дружбе.

- Игэа исцелил тебя от яда Уурта? - потрясенно спросил Рараэ. - Но ведь этот яд не имеет противоядия!

- Игэа сделал противоядие, - ответил Игъаар. - И цена за это лекарство была очень велика... Его сын, младенец, умер, отравившись ядом.

- Как много ты знаешь об Игэа! - задумчиво проговорил Иэ. - Он редко так близко сходится с людьми. Ты стал его другом, Игъаар - ты глубоко в его сердце.

- И он - в моем, - ответил тихо царевич. - Он назывался советником наследника Фроуэро - но разве эти громкие слова выразят всю правду?

Рараэ, потрясенный, смотрел на своего нового друга. - Кто же хотел отравить тебя, Игъаар? - спросил Иэ.

- Думаю, что Лоо, жрец Фериана... Кто-то уколол меня отравленной иглой на пиру. Теперь я уверен, что это было сделано по приказу Нилшоцэа, - ответил Игъаар задумчиво. - Он стремиться стать правителем Фроуэро и Аэолы.

Помолчав, царевич продолжил:

- Когда мне стало плохо, послали за Игэа - зная, что я все равно умру от яда, а его можно будет обвинить и казнить. Ведь его очень не любит Нилшоцэа.

- Мне кажется, что не я, а ты, Игъаар, должен рассказать нам сейчас про ли-Игэа и про ли-шо-Миоци. Ты ведь был у водопада до конца?

- Да, - ответил Игъаар. - А потом я увидел Великого Табунщика и табун его жеребят. И я погнал своего коня вслед за табуном - но он рвался к Великому Табунщику и сам. А потом я встретил степняка Эну, и он выслушал меня и отправил меня в Белые горы. Так я пришел сюда.

- А когда же ты убил человека? - спросил Рараэ осторожно. - Ты защищался?

- Я приказал казнить человека, который принес своего новорожденного сына в жертву Уурту и прогнал от себя свою обезумевшую от горя жену, - сказал Игъаар, медленно доставая из-за пазухи кольцо с темным камнем и кладя на свою ладонь.

- Кто же ты? - вскричал Рараэ.

- Я - белогорец, - ответил Игъаар. - И не спрашивай меня более ни о чем, о друг мой!

Но Рараэ смолк и без этой просьбы - он уже не мог произнести ни слова, поняв, что перед ним - наследник правителя Фроуэро. Он был бледен и едва не терял сознание.

- Ободрись же, Рараэ, сын реки Альсиач! - встревожено воскликнул царевич. - Наша дружба - навек, что бы ты обо мне не узнал, и что бы я не узнал о тебе!

- Ты белогорец, Игъаар, настоящий белогорец! - воскликнул Рараэ.

- Я боюсь, дитя мое, что тебе будет тяжело в Белых горах, в простой хижине - немного лукаво проговорил Иэ, словно задавая вопрос за Рараэ.

- О нет, ло-Иэ! - горячо заспорил царевич, хотя час назад говорил подобное своему спутнику. - Не думай, я не спал на перинах! С отрочества я ходил в походы, и знаю, как звенит боевое оружие. Наследник престола - прежде всего - воин. И когда пришло время, отец одел мне на палец это кольцо власти - и по моему слову воины могут пойти в наступление, и жрецы принести жертвы на огне...

Он снова смолк.

- Но я ненавижу темный огонь, - добавил он в тишине, делая движение, чтобы выбросить перстень.

- Остановись! - Иэ успел схватить его за руку. - Оно должно остаться у тебя, иначе воины двинуться в поход, а жрецы принесут жертвы на темном огне не по твоему слову, а по слову того, в чьи руки оно попадет.

- Отец хотел, чтобы я отдал кольцо Нилшоцэа, - сказал Игъаар.

- Оставь его у себя и храни, мой белогорец! - воскликнул Иэ. - Но расскажи мне и Рараэ о последних минутах Аирэи... то есть ли-шо-Миоци, и его благородной смерти!

Раогай и Миоци.

- Отчего ты все сидишь и сидишь? Встань, подвигайся, пройдись, - сказал Аирэи Загръару, совершая очередной круг по храмовой зале. Каждый день белогорец делал не менее пяти тысяч шагов по подземному храму богини Анай, придерживаясь за стену.