Послания Ивана Грозного

может оказать эту помощь только при условии прекращения

«противоборства» со стороны Ливонии и польского короля.

На что же рассчитывал сам Грозный? Какую политическую линию

противопоставлял он планам императора и «крестопреступников»? Всеми

мерами стараясь сохранить status quo на южной границе Руси, убеждая

султана и хана (даже после 1569 г.), что между ними и Русским

государством «ныне всчинается недружба неведомо за что» ( Крымская

посольская кн. № 13, л. 207 - 208 об; Турецкого Двора кй. № 2, л. 1 - 9. ).

Грозный понимал вместе с тем, что для успешного ведения Ливонской

войны ему надо иметь союзников в Европе. Габсбурги были враждебны

русскому продвижению в Прибалтике - необходимо было найти какие-то

силы, враждебные им или по крайней мере независимые от них.

И Грозному удалось найти такие силы. Новый шведский король (сын

Густава Вазы) Эрик XIV не менее Грозного испытывал политическое

одиночество в тогдашней Европе. В войне с Данией, начатой им в 1563 г.,

симпатии Габсбургов были явно на стороне его соперника - датского

короля. В 1565 г. император объявил о блокаде Швеции по образцу

объявленной им за несколько лет до этого блокады русской Нарвы. Эти

обстоятельства не могли не заставить Эрика XIV пересмотреть

476

традиционную враждебную политику своих предков в отношении Москвы;

несмотря на соперничество в Ливонии (Эрик XIV взял под свою власть

Ревель - Таллин) шведский король в 1564 г. пошел на перемирие с Иваном

IV, а в 1566 г. предложил русскому царю заключить союз. В 1567 г. в

Александровской слободе был заключен договор о союзе и взаимной

помощи между обоими государствами (Ливония должна была быть

поделена, причем большая часть ее доставалась Русскому государству);

Иван добился также включения в договор пункта о свободном проезде

иностранных мастеров на Русь. Для окончательной ратификации этого

договора летом 1567г. в Швецию было послано русское «великое

посольство» во главе с И. М. Воронцовым.

Швеция была не единственным государством, с которым Иван IV

пытался завязать дружбу в те годы. Английская королева Елизавета,

вступившая на престол в 1558 г. (одновременно с началом Ливонской

войны), еще менее Эрика склонна была ужасаться «нашествию варваров-

московитов» на далекую Ливонию. Занявшая вскоре после своего

вступления на престол самостоятельную позицию в отношении

Габсбургов, английская королева охотно содействовала выгодной для

Англии торговле с Московией и, вопреки увещеваниям императора и

польского короля, не соглашалась поддержать блокаду Нарвы. У Ивана

Грозного, естественно, возникла мысль, что экономическое содружество

может быть превращено в политический союз. Условия этого союза,

предложенного царем Елизавете, не могут не показаться нам сходными с

только что перечисленными условиями союза с Эриком: Иван предложил

Елизавете, «чтобы ее величество была другом его друзей и врагом его

врагов и также наоборот», и потребовал свободного проезда иностранных

мастеров на Русь. Дата этого выступления также примечательна: Иван IV

вызвал к себе Дженкинсона осенью 1567 г., т. е. как раз в то время, когда

московские послы, отправленные в Швецию, вели переговоры об

окончательной ратификации русско-шведского союза. Нет ли связи между

этими двумя проектами? Пробелы в русских источниках ( В «Шведских

делах» Посольского приказа отсутствуют как раз дела за 1562 - 1568 гг.

(см. комментарий к первому посланию Иоганну III, прим. 8); «Английские

дела» Посольского приказа начинаются только с 1581 г. ) не дают

возможности доказать (или опровергнуть) это предположение; но

косвенное подтверждение его можно найти в иностранных материалах. Из

них мы узнаем, что Эрик XIV тоже в течение многих лет стремился к

союзу с Елизаветой, и что у него уже в 1561 г. возникал план шведско-

русско-английского союза ( Ср.: Г. В. Форстен. Балтийский вопрос в XV -

XVII вв., т. I, СПб., 1893, стр. 354 - 355. )

Итак, в 1567 г. Иван IV сделал попытку вступить в союз с двумя

государствами Западной Европы. Союз этот, несомненно, мог бы помочь

477

ему при ведении Ливонской войны. Но осуществить этот союз ему не

удалось.

Английская королева не приняла предложения Грозного. Став на путь

осторожной оппозиции габсбургской политике, Елизавета, однако, была

очень далека от каких-либо активных внешнеполитических планов и

боялась серьезного столкновения с Габсбургами. Вмешиваться в войну на

Балтике, вступать в союз с далекой Московией - все это никак не входило в

ее намерения. Своим послам, ехавшим к царю, она приказала отвечать на

его предложение «благопотребными речами» и фактически отказалась от

заключения договора.

На пути русско-шведского союза стало другое препятствие:

государственный переворот в Швеции. В 1568 г., во время пребывания

русских послов в Стокгольме, Эрик XIV, энергично проводивший

абсолютистскую политику в Швеции, был свергнут с престола феодальной

знатью, и к власти пришел его брат Иоганн III, сторонник союза с Польшей

и злейший враг Москвы. «Ограбленные и обесчещенные» русские послы

были (после нескольких месяцев заточения) отправлены на Русь; о союзе

теперь, конечно, говорить не приходилось.

Послание Елизавете 1570 г. и два послания Иоганну III, печатаемые в

настоящем издании, отражают эту дипломатическую неудачу Грозного.

Для того чтобы понять их, необходимо учесть изложенную выше

международную обстановку, а также и конкретную военную обстановку

тех лет: с конца 1560 г., т. е. с момента вмешательства в Ливонскую войну

новых сил (Польши, Швеции и Дании), и до начала 70-х годов русские

войска не добились никакого продвижения на ливонском фронте (в 1570 г.

окончилась неудачей попытка завоевать Ревель). И в такой трудный для

«скифетродержателя Российского царства» момент государи Англии и

Швеции, двух государств, которые, по представлению Грозного, были

«честию ниже» Руси, срывают предложенный им союз. Гневом и

презрением преисполнены послания царя в Англию и Швецию. Поведение

Елизаветы он объясняет тем, что она вообще «пошлая [обыкновенная]

девица», за которую правят «мужики торговые»; в посланиях Иоганну III

он не делает различия между новым королем и свергнутым Эриком,

трактуя весь род Ваз как подозрительных проходимцев «мужичьего»

происхождения, уклоняющихся от выполнения своих международных

обязательств под предлогом государственных переворотов: «И то уж ваше

воровство всё наруже: опрометываетесь как бы гад - розными виды».

Но приведенные послания - не только памятник неудачи. Уже в августе

1572 г., когда царь писал свое первое послание шведскому королю Иоганну

III, перед ним вставали контуры нового военно-дипломатического плана; в

478

1573 г., когда была написана вторая грамота шведскому королю, план этот

уже начал осуществляться.

Поворот во внешней политике Грозного был в значительной степени

связан с событиями «польского бескоролевья». Смерть последнего

Ягеллона, безвольного Сигизмунда II Августа, сама до себе едва ли могла

бы считаться крупным событием; но благодаря существовавшей в Речи

Посполитой уже к тому времени феодальной анархии, прекращение

династии вызвало длительный период безвластия: польское «беско-

ролевье» длилось фактически с 1572 по 1576 г. с перерывом на несколько

месяцев. Для Грозного это «бескоролевье» оказалось чрезвычайно

благоприятным обстоятельством: из борьбы за Прибалтику выбыло

государство, больше всех «противоборствовавшее» царю в