Послания Ивана Грозного

сделал попытку овладеть всем побережьем Двины, разослав по городам

Подвинья грамоты с предложением переходить под его власть; население

этих городов, недовольное польской властью, охотно последовало этому

предложению. Возмущенный самовольством «голдовника», Грозный 25

августа послал ему грамоту с энергичным выговором. Грамота эта,

сохранившаяся в «разряде» похода 1577 г. ( Этот «разряд» издан в

«Военном журнале» за 1852 и 1853 гг. (грамота Магнусу - в № 5 за 1853 г.,

стр. 94 - 96) и стоящая несколько особняком от остальных посланий этого

года ( Мы не поместили эту грамоту в основном тексте из-за затруднений

археографического характера; приводим ее текст здесь), тем не менее

весьма характерна для литературной манеры царя:

«Милосердия ради милости Бога нашего, в них же посети нас восток

свыше, во еже направити ноги наша на путь мирен, сей убо в Троицы

славимаго Бога нашего милостию удержахом скифетры Росискаго

царствия, мы великий государь, царь и великий князь Иван Васильевичь

всеа Руси [следует полный титул], голдовнику нашему Арпымагнусу

королю Крестьяновичу, отчичу и дедичу Норбецкому, арцугу Слезвицкому,

Олченскому, Скорманскому и тех Делмарских, графу Олдньбарскому и

Делманскому. Прислали к нам твои люди, а того не ведомо хто имянем

писал, твою грамоту; а в твоей грамоте писано, что тебе сдались: город

Кесь, город Нитов, город Шкуин, город Зборск, город Голбин, город

Чествин, город Тыржин, город Пиболда, город Лавдун, город Барзун, город

Канцлов, городок Ерла, городок Фес, городок Леневард, городок Воршевад,

городок Суижел, город Роденбжь, городок Какенгауж. И по той по твоей

грамоте, сложась с нашими недруги, нашу вотчину отводишь; а которая у

них казна, и ты тое казну у нас теряешь; а как еси у нас был во Пскове, и

мы тобе тех городов не поступывались, одну есмя тобе поволили доставати

Кесь, да те городки, которые на той стороне Гови реки, и ты в те городки

вступился неподельно. И ныне мы Божею волею свою отчину Вифлянскую

землю очищаем, и Бог нам в руки дал: город Влех, город Лужу, город

Резицу, город Навгин, город Круцбор, город Голвин, город Чествин, город

Левдун, город Барзун; Анцклава мыза выжжена, а Фелдатыржин мыза в

нашей отчине, промеж тех городов, которые есмя взяли. И будет похочешь,

и ты их у нас емли, а мы здеся с тобою блиско, и в тех городкех с Божею

волею наши воеводы и люди сидят, и тобе о тех городкех печись не

пригоже, и без тебя их уберегут. А приставов в твои городки, сколко нам

Бог помочи подаст, столко пошлем их, а и сами сколко можем в

пристовстве в твоих городкех будем; а денги у нас и сухари, каковы

лучились, таковы и везем; и будет не похош нас слушати, и мы наготове, а

тобе было нашу вотчину отводить непригоже. А будет тебе не на чем на

Кеси и на тех городкех, которые за Говею, сидеть, и ты поди в свою землю

Езел да и в Датцкую землю за море, а нам тобя имати нечево для, да и в

482

Казань тобя нам ссылати - то лутчи; толко поедешь за море, а мы с Божею

волею очистим свою отчину Вифлянскую землю и обережем».

Самочинные (а по существу, как мы увидим, изменнические) действия

Магнуса были тревожным симптомом: выше у же указывалось, что Магнус

через своего брата был связан с Габсбургами. Но на первых порах

выступление Магнуса не помешало дальнейшему «очищению Вифлянской

земли»: Грозный перешел на Двину, сразу же забрал под свою власть

города, присягнувшие было Магнусу, - Куконойс (Кокнесе, Кокенгаузен),

Ерль (Эрлу) и другие; некоторое сопротивление было оказано только

городами, предназначенными первоначально для Магнуса и отнятыми у

него в наказание за самовольство, Венденом (Кесь) и Вольмаром; но и эти

города (Венден - после жестокого штурма) были заняты Грозным. Вся

Ливония по Двину (т. е. вся собственно Ливония - Лифляндия и Эстлян-

дия), за исключением только двух городов - Ревеля и Риги, была в руках

русских.

Послания 1577 г. представляют собой своеобразный памятник этого

похода. Выступая из Пскова, Грозный написал первое из них, адресованное

Александру Полубенскому, вице-регенту Ливонии, возглавлявшему в то

время польские силы к северу от Двины. Следующие послания были

написаны в Двинске (польскому магнату И. Талвашу), в Куконойсе

(Радзивиллу и польскому послу Крымскому), в Эрле (в город Ригу) и,

наконец, в Вольмаре (Стефану Баторию, Яну Ходкевичу, Курбскому, Таубе

и Крузе, Тетерину).

Заслуживает внимания лицо, избранное Грозным для передачи последних

пяти посланий. Это - Александр Полубенский, тот самый человек, которому

было адресовано первое послание царя. Такое превращение бывшего

адресата Грозного в его посланца тем более удивительно, что, как мы можем

увидеть из псковского послания, Полубенский в начале похода ни в каком

отношении не пользовался благоволением царя. Послание к нему - одно из

самых ядовитых произведений пера Грозного: пародируя какую-то из грамот

Полубенского, царь называет его «блазнем» (шутом), гетманом

«разогнанного и блудящего» рыцарства, сравнивает его с дудкой, пищалкой

и другими скоморошескими инструментами. Это и неудивительно: уже

задолго до 1577 г. Полубенский был хорошо известен царю, как энергичный

враг Москвы; он был близким свойственником Курбского, помогал ему в его

незаконных сношениях с русскими землями после бегства за границу;

вместе с Тетериным и Сарыхозиным Полубенский захватил обманом (выдав

свое войско за опричников) в 1569 г.

483

Ливонский поход 1577 г.

русскую крепость Изборск. А между тем, когда в конце похода

Полубенский, выданный восставшими против него жителями Вольмара,

попал в руки Магнуса, Грозный обнаружил по отношению к этому

484

«блазню» необычайную заботливость: велел во что бы то ни стало

разыскать его, сказать ему, «чтоб он не опасался ничево», что «царское

величество милость ему покажет, пожалует, к королю его отпустит»

( Военный журнал, 1853, № 5, стр. 105 - 106.)) и, действительно, выполнил

это обещание, милостиво приняв Полубенского, а затем отпустив его со

своими письмами. Сходную метаморфозу можно заметить и в отношении

патрона Полубенского, «гетмана Лифлянской земли» Яна Ходкевича, -

достаточно сравнить одно из посланий 1567 г., адресованное его дяде (от

имени Воротынского), с посланием к нему в 1577 г.: в первом случае Ян

Ходкевич упоминается как «племянник твой Янко», который хотел «освети

Вифлянскую землю» и «кровопролитие християнству учинити», во втором

случае он выступает как «муж храбрый и велемудрый и дородный»,

достойный «начальствовати». Столь явная перемена в обращении с обоими

польскими полководцами заставляет нас отнестись со вниманием к

сходным известиям двух ливонских источников ( Хроника Ливонии Б.

Рюссова (Сборник материалов по истории Прибалтийского края, т. III,

Рига, 1880, стр. 271 - 272); «ApologiaReliquarium Livoniae», напечатанная

(в выдержках) в статье K. Busse «Rembert Geilsheim» (Mittheilungen aus

dem Gebiete der Geschichte Liv-, Ehstund Kurlands, B.II, heft III, Riga - Lpz.,

1842, 8. 419, 425, Anm. 36, 430, Anm. 40). ) о тайных сношениях

Полубенского с царем во время похода 1577 г.: согласно этим источникам,

Магнус еще в начале похода изменил Грозному, вступив в переговоры с

Баторием, но Ходкевич, презиравший ливонцев, открыл его измену

Полубенскому, а Полубенский - царю. Насколько это известие верно,