Самарская область

возлагались обязанности «коренной ломки старых буржуазно-бюрократических учреждений,

полного разрыва с буржуазией и беспощадной борьбы с капитализмом до полного его

уничтожения». 14 января 1918 г. губисполком принял «Декрет о власти в губернии», объявив

советы единственной властью и распустив все органы городского и земского самоуправления. На

следующий день был утвержден разработанный комиссариатом труда проект организации

Самарского городского совнархоза, которому передавались функции упразднявшейся городской

управы.

В течение января – марта 1918 г. шло интенсивное образование волостных и сельских

советов. В ходе этого процесса крестьянские съезды сначала ограничивали деятельность уездных

и волостных земских управ «ведением хозяйственной части под контролем советов, подчеркивая,

что «политическим строем ведают советы». Однако, после разгона Учредительного собрания и

объединения советов, их губисполкомы рекомендовали созывать специально уездные

крестьянские съезды с целью ликвидации земств и сосредоточения всей полноты власти в руках

советов. В связи с этим на съездах принимались решения «реорганизовать земельные комитеты и

сельскохозяйственные отделы земств в отделы народного сельского хозяйства при советах». На

практике, чаще всего реорганизация превращалась в ликвидацию земств и утрату их опыта

организации местных «польз и нужд». Там, где земские собрания или управы пытались

протестовать против актов революционного насилия, они попросту разгонялись вооруженными

красногвардейскими отрядами.

Волостные и сельские советы в Самарской губернии наиболее интенсивно образовывались

в январе – феврале 1918 г. в соответствии с решениями V губернского крестьянского съезда. В

южных уездах губернии, Николаевском и Новоузенском, процесс социальной дифференциации

среди крестьян шел интенсивнее. Здесь было заметно экономическое влияние крупных хуторских

крестьянских хозяйств, составлявших 25-27% крестьянских дворов. Им противостояла значительно

большая по численности группа крестьян-батраков и сельскохозяйственных рабочих. Волостные

советы, с самого начала опиравшиеся на крестьян-бедняков, получили среди них поддержку. В

Николаевском уезде они были созданы в декабре – январе 1917-1918 гг.; в Новоузенском -в январе

– феврале 1918 г. Необходимо заметить, что в этих уездах на крестьянских съездах выносились

резолюции о ликвидации земств. Мотивировалось это «засилием в них буржуазных элементов».

В январе – феврале 1918 г. в основном образовывались также волостные советы в

Ставропольском и Самарском уездах. В процессе советизации они шли за решениями губернской

власти. Так, в Самарском уезде во второй половине января возникло 18 волостных советов, тогда

как до съезда был всего один, в феврале – еще 11. Организация советской власти в деревне

зависела также от соотношения сил в уездном центре, так как территория губернии была очень

обширна и социально-политическая обстановка в разных ее местах существенно отличалась.

Например, в Бугурусланском уезде 9 января 1918 г. уездный крестьянский съезд еще раньше

губернского принял решение об организации советов и передачи им всей власти. В результате к

середине марта во всех волостях уезда действовали советы. Аналогичная ситуация складывалась

в соседнем юго-восточном Бузулукском уезде. А вот в северо-восточном Бугульминском уезде,

граничившим с Уфимской губернией, советы стали образовываться лишь по второй половине

марта. Объясняется это не столько «политической и культурной отсталостью населения уезда», а

скорее примером соседей. Лидеры белого движения отмечали, что из многонационального

населения Поволжско-Уральского региона все, «за исключением башкир, были на стороне

красных».

Одновременно

с

установлением

советской

власти

самарские

большевики,

организовывавшие этот процесс, проводили превентивные мероприятия по дезавуированию очагов

белого движения. Самарская организация большевиков стала центром мобилизации и

концентрации сил для борьбы с казачьими отрядами Оренбуржья. «Как только совершился

переворот и пало Временное правительство, атаман полковник А. И. Дутов, впоследствии генерал,

не признал власти советов народных комиссаров и 26 октября подтвердил это приказом по

Оренбургскому казачьему войску...». Под его руководством «в Оренбурге образовался особый

аппарат – комитет спасения революции, куда входили представители различных сословий,

народностей, организованных группировок и политических партий... Оренбургский пехотный

гарнизон был разоружен казаками по приказу атамана... Было приступлено к формированию

добровольческих отрядов, в состав которых принимались, главным образом, офицеры и учащаяся

молодежь... Для обороны от местных большевиков в станичных районах формировались дружины

из казаков». Если проблем с формированием офицерского состава у белых не было, то

мобилизовать рядовых казаков на борьбу с советами было сложнее. Анализируя ситуацию,

складывавшуюся в казачьих краях, генерал-лейтенант Генерального штаба царской России С. В.

Денисов отмечал: «психология казаков-фронтовиков была изломана... видя повсюду новую

власть... слыша потоки соблазнительных обещаний, казак приносил с собой убеждение, что

воевать казакам со всем русским народом и с солдатами нет смысла, ибо нет прежде всего силы...

как только казаки погружались в атмосферу станиц, или подвергались влиянию своих офицеров...

то нарастало настроение воевать с красными». Однако, обнаруживая свою изолированность,

казаки «уходили сперва в стан нейтралитетчиков... лишь отстаивая казачьи земли, а затем

принимали советскую платформу».

В таких условиях Советское правительство предписывало местным властям действовать

решительно, не дожидаясь указаний сверху. В Самару в конце ноября 1917 г. прибыл

чрезвычайный комиссар Совнаркома П. А. Кобозев для координации действий по уничтожению

казачьих отрядов. Самарский ревком стал штабом по организации превентивного удара.

Самарский губком партии большевиков утвердил следующий план: «Один отряд во главе с

самарской дружиной должен быть направлен к Уфе и Челябинску, с тем, чтобы этот отряд стал

ядром для формирования красногвардейских частей Южного Урала... Другой отряд под

командованием П. А. Кобозева должен быть направлен к Бузулуку для наступления на Оренбург».

Комиссаром отряда, направлявшегося в Челябинск, был назначен помощник комиссара

Самарского гарнизона, начальник губернской охраны революционного порядка, бывший рядовой

этого гарнизона В. К. Блюхер. В состав руководства вошли также члены Самарского ревкома А. П.

Галактионов и М. П. Герасимов. Этот отряд способствовал установлению советской власти в

Челябинске. А. П. Галактионов и В. К. Блюхер вошли в Челябинский ВРК, последний в начале

декабря 1917 г. был избран его председателем. Некоторые члены Самарского ревкома предлагали

центральной власти самой позаботиться о разгроме казачьих отрядов Предуралья, но В. В.

Куйбышев резко пресек такие настроения. Самарский ревком организовывал формирование,

снабжение и мобилизацию дополнительных сил для наступления на Оренбург. К январю 1918 г. он

помог организовать Оренбургский пехотный полк в 700 бойцов, кавалерийский отряд в 70 сабель и

красногвардейский отряд железнодорожников в 160 человек. Бузулукская группировка, которой

командовали балтийский матрос – большевик С. Д. Павлов и чрезвычайный комиссар П. А.

Кобозев, нанесла основной удар на Оренбург с запада. Отряду В. И. Чапаева, сформированному в

Николаевском уезде, была поставлена задача преградить возможность отступления дутовских