Молитва

хирурга, который в два часа ночи, босиком и в одной пижаме,

распевает гимны».

Брэнд уверял меня, что такие прогулки с молитвой

удивительным образом действуют на боль, которая, хоть и не

исчезала совсем, но становилась гораздо более терпимой, чем в

тишине и темноте спальни.

Первая заповедь

Явившись Петру, который трижды предал Учителя, воскресший Христос трижды задал

ученику один вопрос: «Любишь ли ты Меня?» (Ин 21:15). Почему-то Бог Вселенной ценит

нашу любовь неизмеримо высоко.

Когда Иисуса спросили, какая заповедь важнее остальных, Он тут же ответил:

«Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением

твоим» (Мф 22:37).

В этих словах заключено то, чего Бог желает от нас больше всего. Любовь — наш

самый драгоценный подарок Богу, и Он не может заставить нас любить Себя. Каждый

родитель хочет, чтобы ребенок любил его — и каждый знает, что любви невозможно

добиться принуждением.

Как странно, подумал я, повелеть: «Возлюби!» Обычно я никого не заставляю себя

любить. Любовь может цвести, как цветет она в хорошей семье. Она может кружить голову,

когда влюбляешься. И может расти по мере того, как развиваются отношения. Но Иисус

называет любовь к Богу самой важной целью в жизни. Как же мне научиться любить Бога

всем сердцем, всей душой и всем разумением своим?

Перу святой Терезы Авильской принадлежит одна из самых всесторонних и

обстоятельных книг о молитве — «Внутренний замок», где она делает такой вывод: «Важно

не много думать, а много любить». Только в молитве мы можем научиться любить Бога всем

сердцем, всем разумом и всей душой.

«Возлюби Бога всем сердцем твоим», — сказал Иисус. Прислушайся к своей жизни: к

ее мечтам и страстям, к взлетам и разочарованиям, к ее скуке и драмам. Она дана тебе, как

дар, и любой день ее — тоже дар. Бог хочет, чтобы мы разделяли с Ним каждую частицу

этого дара.

Корнелиус Плантинга, профессор систематической теологии Богословской семинарии

Кальвина, отмечает одну деталь, которую Христос внес в первую заповедь. Второзаконие

велит любить Бога всем сердцем, всей душой и всеми силами. Иисус вместо слов «всеми

силами» говорит «всем разумением». «Можно считать, что таким образом Христос

утверждает право христианина на интеллектуальную жизнь», — говорит Плантинга,

принадлежащий к семье интеллектуалов. Среди его родственников — философ, несколько

музыкантов, богослов, кибернетик и президент семинарии. Возлюби Бога всем разумением

своим. Но эти слова — не о месте и роли интеллекта в христианской жизни. Вот какое

объяснение дает Плантинга:

«Иными словами, в любовь к Богу должно быть вовлечено все, что вы имеете, и все,

чем вы являетесь. Все. Каждое желание, каждое дарование и каждая способность,

спортивные таланты и компьютерные навыки, обаяние и красота, все хорошее, к чему

прикасалась ваша рука — возьмите все это, говорит Иисус, и посвятите Господу. Возьмите

ваши стремления и устремитесь к Господу. Возьмите ваши богатства и одарите Господа.

Возьмите ваш художественный вкус и насладитесь Господом. Всем сердцем, всей душой,

всем разумом, всеми нуждами и всеми достижениями — полностью обратитесь к Богу».

Возлюбить Бога всей душой — это, может быть, самая трудная часть заповеди. Что

такое душа человека? Мы не можем ее увидеть. Не можем измерить, как измеряют

интеллект. Не можем при помощи приборов отобразить ее работу на экране, как

кардиограмму. Скептики даже сомневаются в ее существовании. Но для христианина,

который молится, нет ничего важнее, чем душа. Ведь мы молимся еще и для того, чтобы

подготовить ее к будущей жизни, которая наступит, когда прекратится деятельность сердца

и мозга.

Возлюбив Бога всей душой, мы будем иначе смотреть на молитву. Мы совсем по-

другому станем оценивать беды, которые нам так досаждают. Апостол Павел назвал свои

суровые испытания «кратковременными и легкими страданиями», поскольку знал, что они

«производят в безмерном преизбытке вечную славу» (2 Кор 4:17). Величайший ум

семнадцатого столетия, французский религиозный мыслитель, математик и физик Блез

Паскаль колебался, обдумывая, следует ли молиться об исцелении или об облегчении

страданий в случае болезни:

«Я не знаю, что для меня лучше: здоровье или болезнь, богатство или бедность, или что

иное в этом мире. Понять это не в силах ни люди, ни ангелы, эта одна из тайн Твоего

Провидения. Я преклоняюсь перед ней, но не пытаюсь ее разгадать».

Преклоняться, не пытаясь разгадать, — может быть, в этом и есть ключ к тому, чтобы

возлюбить Бога всей душой? Как часто, стремясь что-то разгадать, я выстраиваю свои

молитвы, подобно аргументам юриста. Почему некоторые люди благословенны, а некоторые

— прокляты? Почему Бог допускает так много зла и насилия? Как можно верить тому, чего

не видишь, не слышишь и не осязаешь? В чем смысл жизни?

Молитва вводит нас в Божье присутствие. Молитва приоткрывает картину мира, какой

она видится с небес. И мы начинаем по-другому воспринимать все происходящее. Вера во

время несчастья значит больше, чем избавление от несчастья. Лучше исполнить Божью

волю, чем избежать распятия. Смирение важнее, чем избавление от жала в плоти.

На высших ступенях молитвы, там, где любят Бога всей душой, сомнения и борьба не

исчезают, но мы относимся к ним иначе. «Если вы, будучи злы, умеете даяния благие давать

детям вашим, тем более Отец ваш Небесный даст блага просящим у Него» (Мф 7:11), —

сказал Иисус. У многих возникает желание опровергнуть эти слова. Но тем, кто любит всей

душой, не покажутся убедительными никакие опровержения. По мере того как я учусь

доверять Богу, Который способен обратить во благо все происходящее, — я понимаю, что

мои вопросы о молитве не требуют немедленного ответа.

Разговор продолжается

Недавно я читал мемуары священника Тилике, великого немецкого проповедника

двадцатого века. Его жизнь можно сравнить с жизнью Иова. Тилике уволили из

университета, потому что он выступал против Гитлера. Он прошел через унизительные

допросы в СС, ему постоянно угрожали арестом.

К концу войны фронт приблизился к Штутгарту, где жил Тилике. Однажды утром,

отправившись в церковь, священник обнаружил, что бомбы союзников разрушили ее до

основания. Он вернулся домой и увидел, что дома тоже нет, — и в него попала бомба.

Изголодавшиеся дети Тилике лизали еду, нарисованную в детских книжках, и сердце его

готово было разорваться от боли и горя. Но каждую неделю он поднимался на кафедру,

уцелевшую посреди руин церкви, и пытался вселить надежду в сердца упавших духом

прихожан.

«Во всем этом безумном смятении есть лишь одна незыблемая точка опоры — верность

и надежность Бога», — говорил Тилике прихожанам. Поразительные слова, если учесть, при

каких обстоятельствах они были произнесены. Он уверял людей, что верность Бога не

подведет никогда, и что путаница и беспорядок человеческой жизни, лабиринты истории —

все пронизано прочными нитями незыблемого и неизменного Божьего замысла.

И может быть, стоя у престола Всевышнего, мы однажды оглянемся на прошедшие дни

и скажем с изумлением и восхищением: «Когда я стоял у дорогих могил, чувствуя, что жизнь

для меня закончилось, когда видел надвигающийся призрак атомной войны, когда надо мной