Люди войны. Донбасс, южное направление

Напоследок, еще об одной особенности этой войны. Между Мариуполем и Донецком регулярно ходит пассажирский автобус. Туда-сюда каждый день. Из городов, вроде как воюющих друг с другом, люди ездят в гости, едут на работу, едут учиться в донецких вузах.

Рядом с поселком Безыменное, которое прошлым летом под завязку было набито отдыхающими людьми с детьми, находится поселок Седово. А это вообще эпицентр летнего пляжного отдыха на Азовском море. Не когда-то в советские времена, а прошлым летом в 2016 году.

Пляжи в Мариуполе заминированы по решению украинских военных на случай атаки морской пехоты. Жители Мариуполя едут купаться в Седово. И в теплых волнах рядом друг с другом мирно плещутся семьи «враждующих сторон». Мамы, папы, дети, красивые девушки и молодые парни. Не исключено, что парни, которые лежат рядом под солнцем, зимой смотрели друг на друга из укрытий и огневых точек.

Надо останавливать войну. И самое лучшее время для наступления мира – лето. На пляже. Когда покой и удовольствия мирной жизни так близки, так понятны и так приятны всем жителям без исключения.

Военные из Безымянного тут тоже частенько проводят время и тоже, как я понял, ничего не имеют против солнца, мира и покоя.

«Перед искушением искупаться в море и понежиться в Седово еще никто не устоял», - вспоминал свой отдых Виктор Скрипченко.

Искушение жить мирно – вот бы впасть в сей «грех» всем сразу и навсегда.

Замечу, что продукты и сигареты здесь в полтора раза дешевле, чем в Тюмени. На мой вкус, колбаса и "рульки" замечательные, хлеб ароматный, а сигареты – лучше «Явы».

Если что-то здесь «убивает», то уж точно не курение.

УТЁС

Рос в детдоме. Затем служил в армии, прошел Чечню, Ирак, Афганистан (не так давно).. Даже на Кольском полуострове ловил контрабандистов.

Решил с «войной» завязать, уехал на родной Донбасс. Только на шахту устроился в 14-м году, и тут началось – «самоопределение и присоединение».

В Одессе сгорел его одноклассник.

Бегал рядовым с пулеметом «утес», отсюда и позывной. Потом стал ротным, потом комбатом. Когда предложили возглавить полк, отказывался под предлогом, что нет «образования». Сказали: «Раз за тобой люди идут, значит, знаний достаточно».

Назначили.

Недавно, в конце января, дал команду открыть огонь по целям за линией разграничения. Объяснил решение так: «Я что, буду ждать, когда они выгрузятся, разместятся и займут боевые позиции?».

Получил выговор и обещание от командования: «Генералом тебе не стать». А в феврале – устную благодарность за тот же самый январский приказ об открытии огня.

О «захвате Мариуполя» говорит так: «На эту операцию у нас нет ни сил, ни средств. Тем более, их нет на оборону полумиллионного города. Это лишь пожелания некоторых бойцов, которые не в курсе всей обстановки».

ПЕПЕЛ

Заместитель командира полка по артиллерии. Воевал в составе крымского батальона. Поехал в 14-м в Славянск, «чтобы не пришлось потом воевать дома», - его слова о том, «как всё начиналось».

Специалистом был, но командиром не был. В полку его спросили почти так же, как Чапая в одноименном фильме: «А командовать артиллерией сможешь?». Ответил, что попробует. Тогда же, в 2014-м году назначили. Тут же позвонил какому-то «Мишке», которого даже Виктор Скрипченко не знает, и спросил: «Мишка, твои четыре «града» целы?». Мишка ответил, что «градов» у него уже шесть. Пепел попросил его приехать. Мишка уточнил, есть ли у них снаряды, а потом привез шесть «градов» и какую-то трофейную пушку, для которой как раз снарядов не было. Сейчас артиллерия полка совсем иной комплектации, она – работает.

КОМБАТ БОКСЕР

Шахтер. Вывел из окруженного Славянска более 200 ополченцев. В одном из боев из гранатомета поджег 8 единиц наступающей техники. Под Широкино воевал вместе с сыном Ростиславом. Сына ранило, но «смогли вытащить» во время ночного обстрела. «Говорил я ему: всегда спи на передовой в бронике. Не слушался меня, выскочил из блиндажа, и скосило», - слова отца. Сын до сих пор проходит лечение.

КОМБАТ ДОЦЕНТ

(интервью)

- Я тоже шахтер, работал проходчиком на шахте Скочинского. Работал, работал, где-то с марта 2014 года стало прижимать: мы всем составом шахты выходили, чтобы остановить приезжающих из «Правого сектора». Думали – мирным путем проголосуем и присоединимся.

11 мая охранял участки для голосования. Из 6400 проголосовавших только 100 человек были против. Верили, что через неделю уже присоединимся к России. Вот, три года «присоединяемся».

Кажется, 11 июня привезли моих погибших товарищей из Плавинска. Взял я в руки оружие и записался в шахтерскую дивизию. В ней более девяноста процентов людей были шахтеры. Меня, ведь, не обманешь, именно так у нас было. Кто прошел «афган», учили остальных.

Боевое крещение прошел в Марьинке. Никто тогда про деньги даже не вспоминал. О чем говорили? О том, что нашу шахту хотят переделать в хранилище для ядерных отходов. Меня и моих товарищей все эти новые планы возмущали.

Они пытались обрезать Шахтерск, наша дивизия его обороняла. Я был рядовым, лишь после боев в Кировском назначили командиром отделения. Там, кстати, меня и приконтузило.

Увидел, что такое война, увидел, что тела погибших местных ждановских ополченцев «сектор» запрещал хоронить, и собаки их по улице тягали.

Потом взвод перекинули в Александровку, потом в поселок Пески. Там сильно страшные бои были, там мы землю ели.

30 декабря отвели встретить Новый год, а 2 января 2015 года мы уже в боях за аэропорт участвовали. Много ребят потеряли. Всё меньше становилось нас, всё меньше и меньше. Вместо ротации нас отвели в Забуньки, такого ада, как в этих Забуньках, я больше нигде не видел. Голову не могли поднять. Захочешь пописять, лежа пластиковую бутыль рукой держишь, поднимешься – письку отстрелят.

14 апреля батальон «Днепр» нас выбил с позиций, но через полсуток с помощью людей Гиви и танков мы опять на эти позиции вернулись. 23 мая я ушел из этой дивизии в звании замкомвзвода. 21 июня был зачислен в республиканскую гвардию. Пошли на освобождение Марьинки, освободили, а через 6 часов нам приказ – оставить Марьинку. А мы за Марьинку человек 200-250 потеряли.

1 августа наш батальон направили под Новоазовск, я был уже заместителем командира роты. 24 декабря зашли в Коминтерново. 31 декабря 2016 года прилетел «птурак» и убил моего лучшего друга. Я взял отпуск и уехал домой. Пил. Но вернулся. Меня решили сделать комбатом. Воюю дальше и учусь, сдал первую сессию.

- Не понял, какую сессию? – мой вопрос.

- В Макеевском инженерно-строительном институте. Хочу получить гражданскую специальность.

- Где семья, в Донецке?

- В 2014 году я развелся по идейным соображениям.

- Каким соображениям?

- Жена меня не поддерживала, она голосовала против. В ноябре 2016-го женился на другой женщине.

- Близкой «по идейным соображениям»?

- Во всем – близкой. Теперь у меня большая семья: сын учится в военном лицее, дочь, 7 лет, ребенок моей второй жены – любит спорт и хочет, кстати, заниматься каратэ.

- Не спешите с каратэ, товарищ комбат. Рекомендую – художественную гимнастику. Остались в ротах те, что начинали вместе с вами боевой путь?

- Остались. Теперь другие солдаты, новички - не шахтеры. Но я со всеми общаюсь, как рядовой с рядовыми – по-человечески. Они же по пятьдесят дней на передовой стоят. Я слушаю всех, и все мне много полезного подсказывают. У меня в батальоне есть и такие, что по три раза в тюрьмах сидели. Их там не сломали, и тут никто не сломает. Командовать – бесполезно. Но я прошу – иди, и они идут.