«Жизнь моя, иль ты приснилась мне...»(Роман в документах)

Настоящий случай довести до сведения всего офицерского состава органов репатриации с целью повышения бдительности и воспитания в каждом офицере умения распознавать и разоблачать врага.

РАПОРТ

Доношу, что 19.05 с.г. комендатурой округа Лауэт задержан мужчина, одетый в гражданскую одежду, представившийся как бывший военнослужащий Красной Армии, освобожденный из плена. Говорил по-русски с акцентом, никаких документов при себе не имел.

Как выяснилось, задержанный — немец-террорист Чая Гинтер, который в первой половине апреля с.г. лично расстрелял 4-х раненых красноармейцев, что подтверждено целым рядом свидетельских показаний (немцев).

Под видом бывшего военнопленного Чая Гинтер имел намерение проникнуть на территорию СССР для проведения террористических актов.

Задержанный Гинтер находится под стражей, материал по дознанию закончен и на основании законов советской власти подлежит расстрелу.

Военный комендант.

ВНЕОЧЕРЕДНОЕ ПОЛИТДОНЕСЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА ПОЛИТОТДЕЛА 425 СД

20.05.45 г.

Доношу о серьезных недостатках в деле переправы через реку Эльбу на ее восточный берег.

Тысячи советских военнопленных и угнанных немцами с оккупированных территорий советских граждан застряли на участке стрелкового полка, который несет пограничную службу в районе железнодорожного моста (населенный пункт Барби). Завидя машину с советскими офицерами, они разражаются криками «Ура!», подбрасывают головные уборы, кидают охапки цветов. И так на протяжении десяти с лишним километров!

Имели место несколько случаев стихийной переправы советских граждан: между 9.00–10.00 переправился один человек, который в категорической форме отказался отправляться обратно, заявив: «Лучше застрелите, но обратно не пойду»; в 15.00–16.00 переплыло три человека, в 17.00 — сразу 15 человек.

Всех переправившихся с трудом пришлось отправить обратно, разъясняя, что на этом участке переправочного пункта нет, а только в районе города Дессау.

По сведениям, полученным от переправившихся, в данный район англичане привезли два эшелона с советскими гражданами, среди которых находятся лица, служившие в армии Андерса [47], но не пропускают никого, как это следует из договоренности с английским командованием.

Прошу принять срочные меры по урегулированию данного вопроса, ибо массовый отказ от приема нашей стороной может вызвать со стороны советских граждан нарекания и недоразумения.

С другой стороны, это обстоятельство может вызвать ряд трудностей в материально-бытовом обслуживании советских граждан, ожидающих переправы на восточный берег Эльбы.

Прошу дополнительного разъяснения о репатриации советских граждан, находившихся на службе в английской армии Андерса.

Полковник Фролов.

СРОЧНОЕ ДОНЕСЕНИЕ

Доношу, что 20 мая с.г. в гор. Бойценбург прибыло два парохода с военнопленными немцами в количестве 900 человек, все эти немцы имеют у себя на руках пропуска на право выезда за Эльбу. Эти пропуска выданы в/ч №… В путевом листе написано, что транспорт следует из порта Демниц в Бойценбург, имеется разрешительная резолюция и.о. военного коменданта порта Демниц ст. лейтенанта Токарева, стоит печать.

Однако ни комендатура, ни органы НКВД, ни органы «Смерш» не были поставлены в известность. До сего времени немцы находятся на транспортах, часть из них стала дохнуть от голода.

И говорят, что еще прибудет 10 000 человек. Части на заставах никакого указания о них не имеют и через границу выезд им не разрешат.

Прошу ускорить разбор этого дела и найти хозяина, кто их должен переправлять через границу и куда.

Военный комендант.

РАЗЪЯСНЕНИЕ НАЧАЛЬНИКА ТЫЛА 1-го БЕЛОРУССКОГО ФРОНТА

На основании распоряжения начальника НКВД по делам военнопленных 1-го БФ разъясняю:

1. Советских граждан, служивших в армии Андерса и поступающих в порядке репатриации из Англии, направлять в лагеря для репатриантов на общих основаниях с остальными советскими гражданами и ни в коем случае не подвергать никаким ограничениям. Указанные лица не должны задерживаться в лагере. По мере оформления учетных и положенных документов направлять к месту жительства их семей. Проверку соответствующими органами они будут проходить на месте.

2. Немцев с советскими паспортами, до войны проживавших в СССР, принимать на сборно-пересыльный пункт на общих основаниях и после их обработки направлять на фронтовой сборный пункт НКО или фронтовой сборный пункт «Смерш» (группа Зам. Наркома Внудел генерала Серова).

26. Экзамены в академию

Офицерское сообщество бурлило. В дивизию поступила директива командующего армией об отборе кандидатов для направления в слушатели академий.

Частям и соединениям корпуса спущена разнарядка, и с 12 мая отделы кадров приступили к отбору кандидатов среди офицеров, как было указано: «…безупречных в моральном отношении, боевых офицеров, годных к строевой службе по состоянию здоровья, награжденных орденами и медалями, имеющих стаж командования ротой, батальоном, в возрасте не старше 35 лет и положительно аттестуемых командованием полка, дивизии».

Я и Мишута мечтали свою дальнейшую жизнь связать с армией, а у Володьки, генеральского сына, это была семейная профессия: у него и дед был выдающимся военачальником в Гражданскую войну. Практически всем требованиям, предъявляемым при отборе кандидатов в слушатели академии — безупречная характеристика, возраст, отменное физическое здоровье — я соответствовал. Единственным препятствием могло явиться мое образование: я, в отличие от Володьки и Мишуты, которые были старше меня, перед войной окончил всего восемь классов, а не как требовалось — «объем средней школы».

Во время предварительной беседы в штабе дивизии полковник Кириллов обнадежил меня: «Некоторые мозги у тебя есть, но с аналитическим мышлением пока слабовато. Дело это наживное, однако само не появится, надо форсировать! Выкладывайся полностью, в отделку! Учись!»

В автобиографии и заполненной в отделе кадров анкете личного листка я после мучительных размышлений в графе «образование общее» дрожащей рукой вывел «10 классов».

Разумеется, я знал, что офицер не должен и, более того, не имеет права обманывать командование и вышестоящие штабы, и решился на обман исключительно с чистой и высокой целью — попасть в Академию им. Фрунзе.

Для большинства молодых офицеров поступление на учебу — в академию, высшую офицерскую школу, курсы усовершенствования — было вопросом жизни: перспективного роста или томительного медленного умирания в глухих гарнизонах.

Выяснилось, что Володьке, окончившему в сорок первом году первый курс института, достаточно было представить зачетную книжку и пройти только собеседование у председателя экзаменационной комиссии, чтобы быть зачисленным слушателем академии. Мне же с Мишутой предстояло в один день сдать три вступительных экзамена: по математике, по русскому языку — диктант и изложение. Ну что ж, попытка не пытка…

Прием экзаменов проходил в казарменном городке на Эльбе, юго-восточнее Виттенберга. Отобранные для сдачи экзаменов армейские офицеры подобострастно раскланивались при встрече с офицерами Генерального штаба, в которых видели будущих экзаменаторов.

Первым был экзамен по русскому языку. Накануне Кока принес мне добытый в штабе дивизии текст экзаменационного диктанта. Как офицеру, мне негоже было пользоваться шпаргалкой и потому я всю ночь до изнеможения, до одурения зубрил этот текст — отрывок из романа Л.Н. Толстого «Война и мир» — с правильным написанием слов, вплоть до знаков препинания:

«Полк князя Андрея был в резервах запятая которые до второго часа стояли под сильным мягкий знак после эл огнем артиллерии два эл точка Во втором часу полк запятая был двинут вперед на стоптанное два эн овсяное одно эн поле запятая на которое был направлен усиленно два эн черточка сосредоточенный два эн огонь из нескольких мягкий знак после эл сот неприятельских орудий…»