Возмездие

    Вольф ничего не ответил.

    Тихо вошел Крюгер с подносом, на котором стояла бутылка французского коньяка, две рюмки, кофейник и изящные чашечки. Опустив поднос на край стола, он немного подождал, но фон Хорн и Вольф молчали, и подполковник так же тихо вышел из кабинета.

    — Я прибыл в Краков, — сказал Вольф, — в связи с чрезвычайными обстоятельствами, господин генерал-полковник. Вам, несомненно, уже доложили о вчерашнем бое в тылу наших войск южнее Сталевой Воли…

    — И из-за этой стычки с партизанами так переполошились в Берлине?

    — У нас имеются данные, что кроме польских партизан в бою принимала участие воинская часть или целое соединение регулярных войск Красной Армии.

    — А вашим людям не померещилось, группенфюрер?

    — К сожалению, нет. После боя начальник особой зоны «Величка» штурмбанфюрер Занге узнал найденного в реке раненого, это человек из отряда полковника Млынского.

    — Млынского?.. Угу… Если мне не изменяет память. Это тот русский полковник, который нам портил кровь в Белоруссии?

    — Я приехал не для того, чтобы сводить старые счеты… Дело гораздо серьезнее. Под угрозой находятся секретные объекты имперского значения! — Вольф достает из портфеля, который принес с собой, бумаги и кладет на стол. — Здесь приказ о необходимости вашего полного содействия…

    Генерал-полковник бегло просматривает бумаги.

    — Подразделение авиаразведки… Полицейские части… Это я могу вам выделить хоть сегодня, — говорит фон Хорн. — Но бомбардировочную авиацию… танковый батальон и пехотный полк… Прикажете снять их с фронта, который и без того прогибается под непрерывным давлением русских?

    — Я не намерен обсуждать приказы верховного командования, господин генерал-полковник. — Вольф поднялся.

    Взглянув на надменно стоящего над ним Вольфа, фон Хорн снимает колпачок с автоматической ручки и подписывает бумаги.

    — Благодарю, — коротко сказал эсэсовец, убирая бумаги в портфель. — Да, кстати… Ваш бывший заместитель генерал Шварценберг арестован сегодня утром гестапо… за участие в заговоре против фюрера 20 июля. — И, взглянув на фон Хорна, продолжил: — Надеюсь, у вас не будет из-за этого неприятностей, господин командующий? Хайль Гитлер!

    Вольф, круто повернувшись, выходит из кабинета.

    Фон Хорн некоторое время сидит неподвижно. Потом, не торопясь, берет из ящика несколько конвертов с письмами, встает, наливает рюмку коньяка. Выпив, генерал открывает сейф, достает какие-то документы и подходит к тлеющему камину. Сев в кресло, фон Хорн просматривает пачки бумаг и бросает их в камин. Пламя торопливо и жадно набрасывается на бумагу…

    Кремль. Кабинет Сталина. Сталин, раскуривая трубку, ходит по кабинету. За столом сидят несколько военных, президент Академии наук, ученые, наркомы оборонной промышленности и среднего машиностроения. У карты — начальник Генерального штаба Антонов.

    Голос диктора. «Личное и строго секретное послание от господина Черчилля маршалу Сталину. Благодарю Вас за Вашу телеграмму от 22 июля относительно Дебицы. Я очень рад, что Вы лично уделите внимание этому вопросу…».

    Отложив бланк телеграммы, Сталин говорит:

    — Черчилль настойчиво просит у нас информации об испытательном полигоне немцев в районе Дебицы.

    — Правильное название этой станции — Дембица, товарищ Сталин, — говорит начальник Главного разведывательного управления.

    — Ее координаты соответствуют тем, которые передал нам господин Черчилль?

    — Соответствуют, товарищ Сталин.

    — Хорошо. Продолжайте, товарищ Антонов.

    Антонов показывает на карте местоположение Дембицы.

    — По нашим сведениям, англичанам еще в мае удалось добыть в Польше часть невзорвавшейся ракеты Фау-2 и вывезти ее к себе…

    Сталин усмехнулся в усы.

    — Старая лиса… Черчилль… А нам — ни словечка об этом. Продолжайте.

    — Еще до окончания операции «Багратион» в направлении ракетного полигона «Близна» в районе Дембицы был задействован отряд полковника Млынского. По сведениям, полученным от него и из других источников, немцы разрабатывают два вида ракет Фау. Первая массированная атака Лондона 16 июня произведена ракетами Фау-1. Фау-2 — это совершенно новый тип ракет — баллистическая ракета с большим радиусом действия.

    — Именно эти ракеты испытываются на полигоне «Близна» в районе Дембицы, — поясняет начальник разведуправления.

    — Продолжайте, — обращается Сталин снова к Антонову.

    — В последнее время немцы готовят пуски ракеты Фау-1 с бомбардировщиков «Хейнкель-111»…

    Сталин склоняется к карте. Рассматривает линию фронта в районе Прибалтики.

    — Товарищ Воронов, какие приняты меры по защите наших городов, и особенно Ленинграда, от ракетного нападения?

    Поднимается главный маршал артиллерии Воронов.

    — В зоне ответственности ленинградской армии ПВО для действий против ракет выделено свыше ста батарей зенитной артиллерии и четыре полка истребительной авиации, оснащенных самолетами новейших конструкций и радиолокационной техникой…

    Сталин мундштуком своей трубки проводит прямую от линии фронта к Кракову.

    — Товарищ Антонов, поставьте задачу отряду полковника Млынского как можно скорее выйти в район станции Дембица, уничтожить полигон и склады ракет и по возможности постараться захватить один-два экземпляра для изучения и сопоставления их с нашими ракетами… Особое внимание надо обратить на те приборы и конструктивные особенности, которые необходимо знать для организации успешной защиты наших городов… Усильте Млынского. Пошлите к нему специалистов и передайте часть зафронтовой разведки, работающей в направлении «оружия возмездия»…

    Лунная ночь. На широкой лесной поляне горят костры. Крутятся пропеллеры только что приземлившегося самолета.

    Самолет встречают полковник Млынский, майоры Алиев и Хват. Чуть позади них — вестовой Млынского сержант Ерофеев и бывший матрос, а ныне разведчик старшина Лукьянов.

    — Товарищ полковник, — обращается к Млынскому летчик, — срочный пакет из Москвы! И пополнение…

    Первым по трапу осторожно спускается худой, немолодой уже человек в очках и в мешковато сидящей форме.

    — Это пополнение наведет ужас на фрицев, — усмехается Ерофеев.

    — Инженер-майор Шумский, Виктор Иванович… — здоровается тот с Млынским.

    — Здравствуйте.

    Следом из самолета появляется плотный крепыш с довольно тяжелым чемоданом. Поставив чемодан, коротко докладывает:

    — Капитан Озеров, командир разведгруппы «Зарево».

    — Мы вас еще в Белоруссии ждали, — говорит, здороваясь с капитаном, Млынский.

    — Дела задержали, товарищ полковник, — отвечает, не вдаваясь в подробности, капитан.

    — Старший лейтенант Иванов прибыл для дальнейшего прохождения службы! — докладывает полковнику высокий рыжеволосый молодец, на котором туго натянутая шинель, кажется, вот-вот расползется по швам.

    — Вот Ваня так Ваня… — улыбается Ерофеев.

    Началась погрузка больных и раненых польских партизан и красноармейцев в самолет. Руководила всем врач отряда Ирина Петровна Быстрова.

    — Ирина, сами справитесь? — подходит к ней Млынкий.

    — Справимся, Иван Петрович, спасибо. Хотя некоторых наших бойцов приходится чуть ли не силой…

    — Пожалуйста, не ходи без шинели — ночи прохладные…

    — Слушаюсь, — улыбается Ирина Петровна.

    Мимо них проносят носилки с раненым Милевским. Рядом с ним — Ванда.

    — Не волнуйся, татуся, — говорит она. — Все будет хорошо…

    Млынский склоняется к партизану.

    — Счастливого пути, товарищ Милевский…

    — Спасибо, за дочкой тут приглядите.

    — Добре. Выздоравливайте и возвращайтесь скорее.

    В шалаше из плотно сложенного елового лапника довольно просторно. На патронных ящиках, заменяющих стол, горит керосиновая лампа. Алиев подкручивает фитиль, чтобы стало немного светлее.