Бородинское поле

чтобы навязать там свою волю. Вы сами в этом убедитесь. Ибо

если вы найдете на месте правительство, которое из

корыстных побуждений согласится повиноваться вам, то

народы не согласятся повиноваться. И к тому же они не зовут

вас. Идеология, на которую вы ссылаетесь, ничего не изменит.

Больше того, массы будут отождествлять ее с вашим

стремлением к господству. Вот почему, чем больше вы будете

там бороться против коммунизма, тем больше коммунисты

будут выступать как поборники национальной независимости,

тем большую они будут получать поддержку. Мы, французы, в

этом убедились на опыте. Вы, американцы, вчера пожелали

занять наше место в Индокитае. Теперь вы хотите заменить

нас, чтоб снова разжечь пожар войны, которую мы прекратили.

Я вам предсказываю, что вы будете увязать шаг за шагом в

бездонной военной и политической трясине, несмотря на все

свои потери и расходы".

Еще перед вылетом в командировку во Вьетнам

Святослав Макаров вычитал эти вещие слова великого

француза, и они крепко врезались ему в память. Кеннеди не

послушался мудрого совета, пренебрег с тупой заносчивостью

янки. И вот теперь преемники и последователи убитого

президента, как крысы, барахтаются во вьетнамской трясине и

не знают, как из нее выбраться.

Святослав давно работал над фундаментальным трудом

об идейном и нравственном воспитании в армиях НАТО. Эта

работа и привела его во Вьетнам, где он рассчитывал найти

конкретные примеры нравственного облика американской

военщины. Поездка на линию фронта и все, что он видел во

время этой поездки, глубоко потрясло его. Дотла сожженные,

разрушенные бомбами селения, рисовые поля, перепаханные

воронками, лесные массивы, оголенные ядохимикатами,

переправы, усеянные осколками металла, - все это

напоминало ему жуткие картины его Родины сороковых годов,

воскрешало в памяти варварство гитлеровцев. Была прямая

аналогия: гитлеровский нацизм и американский империализм -

родные братья-разбойники, их звериная сущность имеет

сходство близнецов. Лежащие на диване американские газеты

и журналы пестрели материалами из серии "Новое оружие

страха". В одной из статен сообщалось о химическом

веществе "Ви-Экс", поражающем нервную систему. "Ви-Экс"

очень стоек, испаряется медленно. Пораженная им местность

превращается в безжизненную пустыню. В семи

миллиграммах этого вещества таится сто смертей.

Похоже, что американцы испытывали это и другие виды

варварского оружия на вьетнамской земле. Вчера Святослав

был свидетелем и очевидцем применения американцами еще

одного нового оружия страха - "бомб избыточного давления",

или, как называют их сами янки, - боеприпасов "СВУ-55".

Святослав видел, как два американских самолета

сбросили какие-то контейнеры на парашютах и потом из этих

контейнеров на землю посыпался град небольших по размеру

бомб. А спустя какую-то минуту с земли в небо взвились

огненные шары, слились в общее, огромное пламя,

превратившееся в ураган огня, сметающий на своем пути все

живое. Могучие деревья и кустарники, непролазные заросли

джунглей полыхали в раскаленном смерче, как сухой хворост

на костре, превращаясь в пепел и угли.

Да, Пентагон изобретает новые виды оружия массового

уничтожения, и Вьетнам он превратил в свой полигон.

Американская военщина давно показала миру свой звериный

оскал. В армии США, как когда-то в гитлеровской армии,

готовят хладнокровных убийц, кровожадных садистов,

нравственно опустошенных, растленных подонков.

Культивируемое с детских лет насилие здесь, в армии,

сочетается с возбуждением животных инстинктов с

единственной целью - воспитать человека-зверя, который не

задумываясь будет жечь и расстреливать младенцев и

матерей, разрушать целые города, осквернять святыни.

С этими неспокойными, гнетущими мыслями Святослав

прилег на диван, подложив под голову кипу газет и журналов, и

задремал. Разбудил его слабый стук в дверь. Неслышно

вошел Нгуэн Ван, смущаясь, сказал:

- Извините, товарищ полковник, что беспокою вас. Меня

послал майор Ле Ксюан. У него есть интересующий вас

материал: два американских летчика. Их сбили четыре дня

тому назад... Я предупредил майора, что вы отдыхаете, но он

сказал, что для вас это важно.

- Коль так считает Ле Ксюан, то, значит, так оно и есть.

Майор знает, что важно, - проговорил Святослав, надевая на

себя серый пиджак. - Машина у подъезда?

Ван кивнул и, попросив разрешения позвонить по

телефону, сообщил Ле Ксюану, что они выезжают.

В кабинет майора Святослав вошел вместе с Нгуен

Ваном. Майор - пожилой широколицый человек с седеющей

шевелюрой - поднялся из-за стола с приветливой улыбкой,

крепко, двумя руками, пожал руку Святослава, просил извинить

за беспокойство и, указав острым взглядом на сидящих у

стены Виктора Раймона и Дэвида Куни, сказал:

- Мне кажется, вам интересно будет побеседовать с

этими...

Майор говорил на родном языке, и Нгуен Ван переводил

его слова на русский.

Святослав бросил стремительный взгляд на пленных

американцев и... опешил. Один из них, долговязый и худой,

напомнил ему его самого в годы юности. Это был его двойник:

те же черты лица, цвет волос и, главное, глаза, эти

неповторимые материнские глаза в крапинку, зеленовато-

карие, с золотистым отливом. Святослав, глядя на пленного

американского летчика, чувствовал какую-то неловкость и не

мог отвести взгляда. Но еще больше был удивлен Виктор:

похожий на него человек был русским. Виктор буквально

прилип откровенным взглядом к взгляду Святослава, словно

хотел найти в этом русском своего защитника и спасителя.

На внешнее сходство русского полковника и

американского лейтенанта обратили внимание и вьетнамцы:

слишком уж разительно было это сходство.

Нгуен Ван, переводя слова майора, говорил, обращаясь к

Святославу:

- Эти двое сбросили шариковые бомбы на поле, где

работали крестьяне. Семь человек убито, девять ранено.

Потом они обстреляли сампаны. Когда их сбили, они уже на

земле совершили зверское преступление: убили старую

женщину и ранили мальчика. Бабушка и внук работали на

винограднике, эти двое увидели их и начали стрелять.

- Как? Просто безо всякой причины? - спросил Святослав

Нгуен Вана и, не дождавшись ответа, по-английски обратился к

американцам, с трудом подбирая слова: - У вас есть бабушки?

Была долгая пауза. Бледный Виктор сидел, опустив

голову. Узкие, с длинными пальцами руки его безжизненно, как

плети, лежали на острых коленях. Куни шарил беглым,

пугливым взглядом по присутствующим, словно не понимал

вопроса.

- Они что, не понимают английского или я неправильно

сказал? - обратился Святослав к переводчице By Тхи, сидящей

между американцами и майором.

- Они все отлично понимают, - сказала By Тхи и

повторила вопрос Святослава. Тогда, не поднимая головы,

отозвался Виктор:

- У меня нет бабушки. - Голос его прозвучал сухо,

отчужденно. Он чувствовал себя отвратительно, потому что

понимал смысл заданного вопроса.

- А у вас? - обратился Святослав к Куни.

- Моя бабушка тут ни при чем, и прошу ее не трогать! - с

вызовом отозвался Куни.

- Видали, каков! - сказал Святослав по-русски, и Ван

перевел его слова. - Он запросто убивает чужую бабушку, а его

бабушку, мол, не трожь. - И, подойдя вплотную к Виктору,

заговорил по-английски: - Расскажите, как все произошло.

- Вам уже рассказали ваши друзья и союзники, - через